Кстати сказать, один из полицейских уже держал молодого авантюриста в поле зрения, но слепой случай, простая удача помогла ему превратить опасность в добро. Как говорится, не было счастья, да несчастье помогло. После той памятной встречи с Макгинти Макмердо едва ли не каждый вечер проводил в баре, обрастая друзьями и знакомыми, среди которых было немало братьев по ложе. «Мои мальчики» – так добродушный Макгинти называл членов ложи, по сути, свору бандитов, терроризировавших всю округу. Макмердо быстро вошел в доверие. Его аристократичные манеры и бесстрашие нравилось многим. А несколько устроенных им потасовок, из которых он вышел победителем, только упрочили его положение. Иначе говоря, довольно быстро молодой человек сделался весьма популярной и уважаемой фигурой в Вермиссе. Однако вскоре произошел еще один инцидент, после чего никому уже и в голову не приходило усомниться в достоинствах Макмердо.

В тот вечер народа в салуне было, как всегда, много. Толпа гудела, то тут, то там звон стаканов перекрывал грубый смех. Внезапно все стихло. Дверь отворилась, и в салун вошел местный полицейский в голубом мундире и высокой широкополой шляпе. Кроме официальных стражей порядка, бессильных, впрочем, что-либо сделать, шахтовладельцы Вермиссы содержали штат своих полицейских. С появлением в салуне офицера сначала все как по команде замолкли, затем по столам пошел недовольный шепоток. Следует сказать, что в Штатах к представителям закона нет того почтения, которое можно увидеть в Англии, да и по своему поведению они зачастую мало чем отличаются от контингента, с которым имеют дело. Так что, ни Макгинти, ни посетители не удивились, когда полицейский пробился к бару и, положив локти на стойку, произнес:

– Плесни-ка мне стаканчик виски, а то что-то вечерок нынче холодный. А мы с вами, советник, еще не встречались.

– Так вы же здесь совсем недавно, капитан.

– Недавно, недавно, – кивнул офицер. – Но уже приглядываюсь и к вам, и к другим большим людям в городке. Пора бы вам начать помогать нам по-настоящему, а, советник? Меня зовут капитан Мервин, я из полиции шахтовладельцев.

– Вот и отправлялись бы вы отсюда, капитан. Мы и без вас справимся с нашими проблемами. Официальной полиции вполне хватит. Вы тут все равно ничем не занимаетесь, только выпендриваетесь перед владельцами шахт, дубасите наших парней, бедных шахтеров.

Не буду с вами спорить, советник, кое-кого мы и в самом деле дубасим, – с усмешкой проговорил капитан. – Мы выполняем свои обязанности. А прикажут, так мы и пулю в лоб пустим.

Капитан выпил виски и уже направился было к выходу, как вдруг взгляд его упал на Макмердо.

– Кого я вижу! Старый знакомый! – воскликнул полицейский.

– Вы что-то путаете, у меня среди вас друзей нет, – мрачно ответил Макмердо, отодвигаясь от полицейского.

– Я сказал не «друг», а «знакомый», – поправил его капитан. – И не отнекивайся, ты Джек Макмердо из Чикаго. Правильно?

– Ну и что из того? – молодой человек пожал плечами. – Я и не отнекиваюсь. Почему я должен стыдиться своего имени?

– А я бы на твоем месте постыдился.

– Ты что это тут мелешь? – взревел Макмердо, грозно сжимая кулаки.

– Перестань, Джек, меня ты не обманешь. До приезда сюда, в эту чертову вагонетку, я служил в Чикаго и помню твои тамошние делишки.

Лицо Макмердо побледнело.

– Теперь и я тебя вспомнил, ты Мервин, из центрального управления.

– Правильно, все тот же самый Тэд Мервин, из центрального управления, который не забыл, как ты в баре подстрелил Джонаса Пинто.

– Я не стрелял в эту собаку.

– Стрелял, но только у нас не было прямых улик против тебя. А иначе ты бы здесь не околачивался. Вовремя ты избавился от Пинто. Скажу тебе, хоть и нельзя мне этого делать… Ну да ладно, дело прошлое… Расследование закончено, доказательств того, что именно ты прикончил Пинто, нет, так что можешь хоть завтра возвращаться в Чикаго.

– Мне и здесь неплохо.

– Как хочешь… Ну ты и невежа. Другой бы, на твоем месте спасибо сказал за такую весть.

– Спасибо, если не врешь, – ответил Макмердо в весьма грубой форме.

– Пожалуйста. Только запомни: виновен ты в смерти Пинто или нет, но меня от твоей физиономии все равно тошнит. Ни за что не поверю, что ты начал новую жизнь, – капитан повернулся и начал протискиваться к выходу, но у двери задержался и крикнул: – И берегись, Макмердо, в следующий раз ты так легко не отделаешься. Доброй ночи, советник!

Вскоре Макмердо тоже покинул салун. После его ухода посетители принялись обсуждать подвиги молодого ирландца в Чикаго. В последующие дни Макмердо частенько спрашивали о его чикагских друзьях и делах, но он только скромно отмахивался, и улыбался, как делает человек, не желающий выделяться. Однако с того момента, когда полицейский опознал Макмердо, за ним окончательно укрепилась репутация смельчака, которому даже закон нипочем. Короче говоря, Макмердо сделался местным героем. Завсегдатаи бара стремились держаться поближе к нему, потрепать его по плечу и угостить выпивкой. Кстати, Макмердо мог выпить много и совершенно не опьянеть, но в тот вечер его способность изменила ему и не окажись рядом с ним Скэнлэна, наш герой провел бы ночь в баре, под столом.

В ночь на воскресенье Макмердо был введен в ложу. Ему казалось, что особой церемонии не потребуется, так как он уже являлся членом братства. Однако в Вермисской ложе существовали свои особые ритуалы, коими ложа очень гордилась, и исполнить которые надлежало полностью. Все братья, примерно шестьдесят человек, собрались в зале, арендуемом для самых торжественных случаев в городской мэрии. Присутствовали только члены Вермисской ложи, хотя существовали и другие ложи, правда, намного меньше. Имелись масонские ложи и в предгорьях, откуда в Вермиссу в экстренных случаях для решения очень серьезных дел вызывались их эмиссары, а точнее, наемные убийцы. Их использовали, когда участие в убийстве местных братьев было нежелательным или опасным. Таким образом, в небольшом по численности районе имелось около пятисот членов тайного общества.

Все члены братства расположились вокруг длинного овального стола. Неподалеку стоял еще один стол, щедро уставленный бутылками и закусками. Уже давно многие братья кидали в его сторону жадные взгляды. Во главе стола, в черной бархатной шапочке на нечесаной гриве и с яркой малиновой лентой на шее восседал Макгинти. Он был похож на жреца, руководившего сатанинским ритуалом. Справа и слева от мастера сидели наиболее уважаемые члены ложи. Среди них Макмердо заметил злобного красавца Тэда Болдуина. На шее каждого из именитых братьев красовался шарф с медальоном, на котором был выгравирован номер ложи. Основу ложи составляли люди зрелые, в то время как рядовыми членами её были молодые люди – не моложе восемнадцати и не старше двадцати пяти лет. Именно на их долю выпадало выслеживать и убивать противников ложи. Макмердо поразила разница между физиономиями старших братьев, жестокими, отмеченными печатью тайны и зла, и почти по-детски наивными лицами молодых послушников. Но в тоже время не следовало предаваться иллюзиям – перед Макмердо сидели бандиты и убийцы, не знавшие ни страха, ни жалости. Отличие их состояло лишь в возрасте, а объединяло одно – гордость за принадлежность к касте убийц и уважение к человеку, чисто выполнившему свою «работу». Извращенное сознание членов ложи заставляло их не только совершать убийства, но и устраивать склоки. Каждый из нападавших доказывал потом другим, что последний, смертельный удар, нанес жертве именно он. Плач, стоны и мольбы жертвы вызывали у них истерический смех. Вначале они скрывали свою деятельность, но по мере того, как народ становился все запуганнее, а действия полиции все менее эффективными, они уверовали в свою безнаказанность. Благосостояние ложи увеличивалось, а с ним росло и количество свидетелей, готовых за деньги поклясться кому угодно и в чем угодно. За последние десять лет существования ложи в Вермиссе не случалось ни одной поимки преступника и ни одного суда.

Остановить Взыскателей мог только тот, кого они преследовали. Иной раз случалось, что жертва давала отпор своим преследователям, заставляя их отступиться.

Макмердо предупредили, что ему предстоит пройти некое испытание. Все его вопросы относительно испытания были бесполезны – никто ничего не говорил. Двое мрачных братьев ввели его внутрь, в одну из комнат. За тонкой перегородкой слышались голоса остальных членов ложи. Раз или два Макмердо уловил, как кто-то произнес его имя и догадался, что между братьями идет дискуссия по его кандидатуре. Вскоре в комнату вошел угрюмого вида страж с салатово-желтым шарфом, перекинутым через плечо.

– Мастер ложи приказывает закатать рукав кандидату и ввести его в зал, – сказал он. – Видеть он не должен.

Вслед за этим люди, охранявшие Макмердо, сняли с него пиджак, закатали правый рукав рубашки и толстой веревкой связали руки повыше локтей. Одев на голову Макмердо капюшон из темной непрозрачной материи, они повели его в зал.

Макмердо ничего не видел. Ему приказали остановиться значит, он в зале. Послышался голос, звучавший глухо и торжественно.

– Джон Макмердо, – произнес он, – принадлежите ли вы уже к древнему ордену Вольных Каменщиков?

В знак утверждения Макмердо поклонился.

– Двадцать девятая ложа, в Чикаго? – Снова поклон.

– Темные ночи неприятны, – сообщил голос.

– Да, темными ночами чужакам странствовать опасно.

– Тучи тяжелы.

– Да, грядет буря.

– Довольны ли вы, братья? – спросил мастер. Раздался утвердительный гул голосов.

– По вашим ответам, брат, и по вашему поведению, мы видим, что вы действительно принадлежите к нашему ордену. Однако в нашей ложе принят особый ритуал. Готовы ли вы подвергнуться испытанию?

– Да, готов.

– Твердо ли ваше сердце?

– Твердо.

В доказательство сделайте шаг вперед. В то же мгновение Макмердо ощутил на веках леденящий холод стали. Казалось, сделай он еще шаг вперед, и ему придется проститься с глазами; два острия вонзится в его голову. И все же он заставил себя двинуться – острия мгновенно исчезли. По залу прокатился возглас одобрения.