Агата Кристи - Долгое прощание

Я очень серьезно задумалась. Было совершенно очевидно, что я столкнулась со значительно более опасными вещами, чем раньше предполагала. Убийство в Марлоу было не случайным инцидентом. Его совершил не убийца-одиночка. Я имею дело с бандой, и благодаря тому, что полковник Райс рассказал Сюзанне, и тому, что я сама слышала в Мюйзенберге, я начала немного представлять себе размеры ее разнообразной деятельности. Все преступления организовывались человеком, который был известен своим подчиненным под кличкой Полковник.

Я вспомнила обрывки разговора, который слышала на пароходе. Речь шла о волнениях в Ранде и причинах, вызвавших их. Высказывались предположения, что подстрекателем являлась какая-то тайная организация. Это была работа Полковника. Его эмиссары действовали согласно выработанному им плану. Сам он никогда не принимал участия в подобных делах. Он осуществлял руководство. Это был мозг организации, ее направляющая сила. Но, может быть, в данном случае он непосредственно занимался мною сам? Впрочем, как всегда, оставаясь неуязвимым. Этим, вероятно, и объяснялось присутствие полковника Райса на «Килморден Кастле». Он охотился за опасным преступником. Все, казалось, говорило об этом. Он был каким-то видным агентом секретной службы, и его главной задачей было поймать наконец Полковника. Все как будто стало ясно, но в чем я переступила им дорогу? Только ли алмазы искали они? Я покачала головой. Несмотря на большую цену этих алмазов, вряд ли только из-за них они предпринимали отчаянные попытки .убрать меня с дороги. Нет, я мешала им в чем-то гораздо более важном.

Каким-то образом, сама точно не знаю как, я была для них угрозой, представляла опасность. То, что я знаю, или то, что они думали — я знаю, вызывало их беспокойство и заставляло любой ценой стремительно уничтожить меня. И эти мои сведения, мнимые или настоящие, были связаны с алмазами. Был только один человек — я была уверена в этом,— который мог просветить меня: Гарри Рейберн, «человек в коричневом костюме». Он знал вторую часть истории, но исчез. Его преследовал закон, и очень может быть, что мы никогда не встретимся с ним.

Я заставила себя вернуться к действительности. Незачем было расслаблять себя воспоминаниями о Гарри Рейберне. С самого начала он дал мне понять, как я ему антипатична. Или может быть... Но нет, я опять мечтаю. Сейчас нужно искать выход из создавшегося положения. Взяв на себя роль преследователя, я сама быстро превратилась в преследуемую. И испугалась. Впервые я утратила контроль над собой. Я была всего лишь песчинкой, которая нарушала слаженную работу большой машины, а я была настолько ослеплена, что решила, будто эта песчинка может остановить ее. Однажды Гарри Рейберн спас меня, в другой раз я сама спасла себя. Но я чувствовала, что в третий раз мне едва ли удастся выйти сухой из воды. Очевидно, враги окружали меня со всех сторон. Если я буду продолжать действовать самостоятельно, я буду обречена.

Я с трудом взяла себя в руки. В конце концов, что они могли мне сделать? Я была в большом цивилизованном городе, с полисменами через каждые несколько шагов. В будущем я буду более осторожна. Им больше не удастся заманить меня, как они это уже сделали один раз, Я вышла.

Не зная, что делать, я медленно шла по улице. Я даже не проверила, идет ли сзади мой преследователь. Я знала, что идет. Зайдя в кафе, я заказала кофе с содовой, чтобы успокоить нервы. Мужчина, вероятно, заказал бы крепкий коньяк.

С огромным удовольствием я осушила через соломинку первый стакан. Сидя на маленьком стуле около прилавка, я заметила, что человек с длинным носом тоже вошел в кафе и скромно сел за маленький стол около двери. Я выпила второй стакан кофе с содовой и попросила еще. Вдруг мужчина, сидевший у двери, встал и вышел на улицу. Это удивило меня. Если он собирался ждать меня снаружи, то почему не сделал это с самого начала? Я соскользнула со стула и осторожно подошла к двери. Выйдя на улицу, я быстро перебежала в тень большого дерева. Мой преследователь разговаривал с Гаем Пагет-том. Если у меня еще были какие-то сомнения, то теперь они рассеялись. Пагетт смотрел на свои часы, затем они обменялись несколькими словами, и Пагетт пошел по направлению к станции. Очевидно, он давал какие-то указания. Но в чем они заключались?

В следующую минуту я чуть не закричала от неожиданности. Мужчина, который преследовал меня, пересек улицу и подошел к полисмену. Он что-то сказал ему, показывая на кафе. Я сразу поняла его замыслы. Меня должны были арестовать по какому-нибудь обвинению, скажем, в карманной краже. Для этих мошенников такая вещь не составляет труда. Какой смысл доказывать свою невиновность? Они поклянутся, что видели все подробности. Очень давно они обвинили в краже Гарри Рейберна, и он не смог опровергнуть их, хотя я была уверена в его честности и в том, что он не брал алмазы Де Вера. Тем более я была бессильна против хитроумных изобретений Полковника. Почти механически я посмотрела на часы. Было около 11, а ровно в 11 часов сегодняшнего утра поезд с моими влиятельными друзьями отходил в Родезию. Вот почему Пагетт только что тоже посмотрел на свои часы. Вот почему до сих пор со мной ничего не произошло, ведь мои друзья могли прийти мне на помощь. Со вчерашнего вечера и до 11 часов сегодняшнего утра я была в безопасности, но петля затягивалась на моей шее. Вернувшись в кафе, чтобы расплатиться за кофе, я заглянула в сумку, и сердце мое остановилось. В сумке лежал мужской бумажник, набитый банкнотами. Его, вероятно, ловко засунули в мою сумку, когда я выходила вместе с другими из трамвая. Потеряв остатки самообладания, я быстро выскочила из кафе.

Мужчина с большим носом и полисмен пересекали улицу. Они видели меня, и маленький человек указал на меня полисмену. Я побежала. Мне казалось, что полисмен медлительный и неповоротливый человек. Я должна попытаться убежать от него. Но куда? Пока что я бежала по Андер-стрит, Люди останавливались и смотрели на меня. Я боялась, что любой из них остановит меня,

Вдруг мне в голову пришла спасительная мысль.

— Станция? — спросила я задыхаясь,

— Вниз и направо.

Я продолжала бежать. Кажется, еще можно было успеть к поезду. Я повернула к станции, но сейчас же услышала за собой быстрый бег, Маленький человек с большим носом был, кажется, прирожденным спринтером. Меня схватят до того, как я достигну станции. На платформе было несколько выходов. Мой преследователь, вместо того чтобы бежать за мной, попытался проникнуть через главный проход, чтобы отрезать меня от поезда. Я снова выбежала на платформу, когда поезд уже тронулся. Носильщик попытался остановить меня, но я вырвалась и прыгнула на подножку.

Поднявшись на две ступени, я открыла дверь вагона. Поезд увеличивал скорость, кажется, я была спасена. Я проехала мимо какого-то человека и помахала ему рукой.

— До свидания, мистер Пагетт,— закричала я. Никогда еще не встречалась с человеком в состоянии такой растерянности. Казалось, он увидел черта. Уже в следующую минуту мне пришлось выдержать сильный натиск проводника. Но я разговаривала с ним весьма высокомерно:

— Я секретарша сэра Юстуса Педлера,— сказала я надменно.— Пожалуйста, проводите меня в его вагон.

В тамбуре стояли Сюзанна и полковник Райс. При виде меня оба выразили величайшее изумление.

— Хелло, мисс Анна,— закричал полковник Райс.— Откуда вы взялись? Я думал, вы давно уехали в Дурбан. От вас можно ожидать любой неожиданности.

Сюзанна ничего не сказала, но в глазах ее было сто вопросов.

— Я должна отчитаться перед своим шефом,— сказала я сдержанно.— Где он?

— Он в среднем купе, диктует с невероятной быстротой несчастной мисс Петигрю.

— Это что-то новое,— сказала я.— Такой энтузиазм в работе.

— Хм,— сказал полковник Райс.— Я думаю, что он хочет дать ей столько работы, чтобы приковать ее к пишущей машинке до конца дня и чтобы она не имела возможности выйти из своего купе.

Я засмеялась. Затем в сопровождении обоих вошла к сэру Юстусу. Он ходил взад и вперед по купе, извергая целые потоки слов на несчастную секретаршу, которую я бидела впервые. Высокая квадратная женщина в бесцветном платье с пенсне на носу и весьма самоуверенным видом. Ей, как видно, было очень трудно угнаться за сэром Юстусом, так как карандаш ее подпрыгивал, а лицо было перекошено от напряжения.

Я вошла в купе.

— Здравствуйте, сэр Юстус,— сказала я весело.

Сэр Юстус остановился как вкопанный посредине сложной фразы и уставился на меня. Мисс Петигрю — должно быть, весьма нервное создание, несмотря на свой самодовольный вид,— подпрыгнула, как будто ее подстрелили.

— Господи, спаси меня и помилуй! — закричал сэр Юстус.— А как же молодой человек в Дурбане?

— Я предпочитаю вас, — сказала я ласково.

— Дорогая,— сказал сэр Юстус,— вы можете сейчас же взять меня за руку.

Мисс Петигрю кашлянула, и сэр Юстус быстро спрятал руку за спину.

— Да-да,— сказал он.— Итак, где же мы остановились? «Тильман Руз в своей речи на...» Что такое? Почему вы не записываете?

— Я думаю,— сказал полковник Райс спокойно,-— что мисс Петигрю сломала свой карандаш.

Он взял у нее карандаш и отточил его. Сэр Юстус и я внимательно посмотрели на полковника. Было что-то в его тоне, чего я не поняла.

Я хочу отказаться от своих «Воспоминаний». Вместо них я напишу небольшую статью под названием «Мои секретари». Секретари доставляют мне одни огорчения. То я не имел ни одного, а теперь их у меня слишком много. В настоящий момент я еду в Родезию с кучей женщин. Райс взял на себя двух интересных, а мне оставил какую-то образину. Так всегда со мной случается. В конце концов, это мой вагон, а не Райса. Анна Беденфельд сопровождает меня в Родезию в качестве моего временного секретаря. Но почти весь день она стоит с Райсом в тамбуре и восторгается красотой реки Хеке. Правда, я говорил ей, что ее основной обязанностью будет брать меня за руку, но она не делает даже этого. Может быть, она боится мисс Петигрю? Я не упрекаю ее за это. В этой мисс Петигрю нет ничего привлекательного — она отвратительное создание с большими ногами, скорее похожее на мужчину, чем на женщину.