Линда поднялась и обратилась к шоферу:

— Мистер Марлоу отвезет меня в отель, Амос. Большое спасибо! Я позвоню тебе завтра утром.

— Хорошо, миссис Лоринг.

Линда встала посреди гостиной и осмотрелась,

— У вас не очень надежное жилище для человека о такой рискованной профессией, не правда ли?

— Надежных жилищ не бывает.

— Что с вашим лицом? Кто вас так отделал?

— Менди Менендец.

— А что вы ему сделали?

— Немного — дал ему парочку пинков. Он попал в ловушку и сейчас едет в Неваду. Не будем больше говоч рить о нем.

Линда села в шезлонг.

Я достал ящичек с сигаретами и протянул ей. Она сказала, что курить не хочет, а выпить может что угодно*

— Давайте выпьем шампанского,— предложил я.— У меня, правда, нет льда, но оно холодное. Я храню его уже два года. Две бутылки «Кордон руж». Думаю, что хорошее. Я не очень разбираюсь в нем.

— Для кого вы его храните? —спросила Линда.

— Для вас.

Она засмеялась, все еще глядя на мое лицо.

— У вас жуткие раны.— Она нежно погладила пальцем мою щеку.— Храните для меня? Этому трудно поверить. Мы ведь знакомы всего два месяца.

— Я хранил его в надежде, что мы познакомимся. Сейчас я его принесу.

Я взял чемоданчик.

— Куда вы его несете? — строго спросила Линда.

— В нем ведь ночная рубашка, не так ли?

— Вернитесь!

Я вернулся. У нее были веселые и немного сонные глаза.

— Это что-то новое,— медленно проговорила она.— Что-то совсем новое.

— Почему?

— Вы даже ко мне не притронулись. Никаких попыток сближения, никаких намеков, никаких прикосновений, совсем ничего. Я думаю, вы черствый, саркастичный, грубый и холодный.

— Полагаю, временами я бываю таким.

— Мне кажется, если мы сейчас выпьем по бокалу шампанского, то вы без лишних слов схватите меня и положите на кровать. Верно?

— Откровенно говоря, подобная идея на самом деле была где-то в извилинах моего мозга.

— Я польщена. Но, предположим, я не хочу этого? Вы мне нравитесь. Даже очень. Но это еще не значит, что я хочу лечь с вами в постель. Не поспешное ли вы вывели заключение из того, что я случайно захватила чемоданчик с ночной одеждой?

— Может быть, я сделал ошибку.

Я поставил ее чемоданчик возле входной двери.

— Сейчас принесу шампанское.

— Я не хотела обидеть вас. Может быть, вы прибережете шампанское для более знаменательного повода?

— У меня всего две бутылки,— сказал я,— а для более знаменательного случая нужно иметь дюжину.

— Ах так! — вдруг рассердилась Линда.— Я должна быть временной заместительницей, пока вы не подыщете себе лучше и красивее! Благодарю покорно! Теперь вы обидели меня, но, во всяком случае, я буду это знать. Если вы воображаете, что ради одной бутылки шампанского я лягу с вами в постель, то уверяю вас, что вы очень заблуждаетесь.

— Я уже признался в своей ошибке.

— Если я сказала, что хочу развестись с мужем и прихватила сюда чемоданчик с пижамой, то это еще ничего не значит,— сердито сказала она.

— К черту этот проклятый чемодан! — рявкнул я.— Еще одно слово, и я выброшу эту проклятую вещь из дома. Я пригласил вас на бокал шампанского. Сейчас пойду в кухню и принесу его. У меня нет ни малейшего желания напоить вас. Вы не хотите лечь со мной в постель— хорошо. Почему вы, собственно, должны это делать? Но ведь мы можем вдвоем выпить шампанского? Зачем нам цапаться из-за того, кто, где, когда и сколько должен выставить шампанского?

— Не нужно так злиться,— заметила Линда и покраснела.

Она встала, подошла ко мне и опять нежно провела пальцем по моей израненной скуле.

— Я усталая и разочарованная в жизни женщина. Будьте со мной милым! У меня никого нет.

— Вы не более устали и не более разочарованы в жизни, чем многие другие. По всем законам наследственности вы должны быть такой же пустой, легкомысленной и испорченной, как ваша сестра. Из-за какого-то чуда вы не стали такой. Вы самая порядочная и энергичная женщина во всей вашей родне. И вам никто не нужен.

Я повернулся и ушел в кухню. Там я достал из холодильника бутылку шампанского, дал пробке выстрелить, затем быстро наполнил два бокала и выпил один из них. От брызг у меня выступили на глазах слезы. Я снова наполнил бокал, поставил все на поднос и отнес в комнату.

Линды там не было, чемоданчика тоже. Я поставил поднос и открыл входную дверь. Куда она делась, ведь машины у нее не было? Я вообще ничего не слышал.

Потом позади меня раздался ее голос:

— Идиот, неужели вы подумали, что я сбежала?

Я закрыл дверь и повернулся. Сейчас она была в кимоно и маленьких вышитых тапочках на босу ногу, с распущенными волосами. Она медленно подошла ко мне с неожиданно-смущенной улыбкой. Я подал ей бокал шампанского. Она взяла его, сделала несколько глотков и отдала мне.

— Очень хорошее,— сказала она.

Утром она еще спала, когда я встал и сварил кофе. Я принял душ, побрился и оделся, потом разбудил ее. Мы вместе позавтракали. Я вызвал такси и вынес на улицу ее чемоданчик.

Мы попрощались. Я проводил взглядом такси, пока оно не скрылось из вида. Затем поднялся по лестнице и постелил постель. На одной подушке я нашел длинный черный волос. На душе у меня было тяжело, словно там лежал кусок свинца.

У французов есть поговорка. У них на все случаи есть поговорки, и они всегда меткие. «Расставаться — значит, немного умереть...»

 Глава 49

Севел Эндикот сказал, что сегодня будет долго работать и я могу приехать к нему вечером в половине восьмого.

На нем была армейская рубашка, выглядел он усталым, но у него, наверно, всегда был такой вид. Он курил свою безвкусную сигарету. На галстуке его лежал комок пепла, мягкие черные волосы были растрепаны.

Он молча смотрел, пока я усаживался, потом сказал:

— Вы упрямейший тип, какого я только встречал. Не уверяйте меня, что вы бросили копаться в этой ужасной истории.

— Кое-что в ней немного беспокоит меня. Скажите, вы действовали по поручению мистера Харлана Поттера, когда навестили меня в клетке?

Он кивнул. Я осторожно потрогал пальцем больную щеку. Она поджила, опухоль спала, но удар задел нерв. Часть лица до сих пор была онемевшая. Со временем это должно пройти.

— И он устроил вашу поездку в Отатоклан с полномочиями работника окружной прокуратуры?

— Да, но не придавайте этому большого значения, Марлоу! Это была деловая поездка.

— Вы продолжаете разъезжать по делам Поттера?

— Нет, это кончилось. Мистер Поттер теперь поручает вести свои правовые дела фирмам Сан-Франциско, Нью-Йорка и Вашингтона.

— Надо думать, он до смерти ненавидит меня, когда вспоминает об этой истории с газетой.

Эндикот засмеялся.

— Как ни странно, но он всю вину свалил на своего зятя, доктора Лоринга. На кого-нибудь ведь нужно было ее свалить. Себя он считает непогрешимым. По его мнению, ничего не случилось бы, если бы доктор Лоринг не прописал этой женщине опасного лекарства.

— Он ошибается. Вы видели тело Терри Ленокса в Отатоклане, не правда ли?

— Да, видел. В задней комнате, в столярной мастерской. Там нет похоронного бюро. Столяр делает, кроме всего прочего, и гробы. Тело было холодное как лед. Я видел рану на виске. В идентификации можно не сомневаться, если у вас есть мысли в этом направлении.

— Нет, мистер Эндикот, здесь ошибка исключена. Он сильно изменился?

— Лицо и руки стали темнее, волосы покрашены в черный цвет. Но шрамы были отчетливо видны. И отпечатки пальцев совпали с теми, какие он оставил у себя дома на вещах.

— Как выглядят тамошние полицейские?

— Примитивно. Шеф полиции умеет читать и писать. Но об отпечатках пальцев он понятия не имеет. Погода стояла жаркая, знаете ли. Очень жаркая. ...

У Эндикота вытянулось лицо. Он вынул изо рта сигарету и положил ее в массивную базальтовую пепельницу.

— Им пришлось приносить лед из отеля,— добавил он.— Здоровую кучу льда.— Он снова посмотрел на меня.— О бальзамировании, не могло быть и речи. Все надо было сделать быстро.

— Вы говорите по-испански, мистер Эндикот?

— Знаю несколько слов. Менеджер отеля понимал меня,—Он засмеялся.— Элегантный нахал. Сердитый с виду, но вежливый и услужливый. Все быстро закончилось.

— Я получил от Терри письмо. Полагаю, что мистер Поттер об этом знает. Я показывал письмо его дочери, В него был вложен портрет Мэдисона.

— Что?

— Банкнота в пять тысяч долларов.

Эндикот поднял брови,

— Так-так. Ну, он, конечно, мог себе это позволить. Жена подарила ему четверть миллиона, когда они второй раз поженились. Я почти уверен, что у него давно было намерение уехать в Мексику и там обосноваться, даже если бы ничего не случилось. Что произошло с этими деньгами, я не знаю. К ним я не имел отношения.

— Я захватил его письмо, мистер Эндикот. Если хотите, прочитайте.

Я вынул из кармана письмо и подал ему. Он прочитал его внимательно, как и надлежит юристу. Потом положил на стол, откинулся назад и уставился в пустоту.

— Довольно литературно написано, не правда ли?— сказал он.— Хотел бы я знать, почему он так поступил.