— С Роджером этого не могло быть,— упорствовал Спенсер.— Он был не более ненормален, чем я.

— Он почти ничего не соображал, когда напивался,— сказал я.

— Я присутствовала при этом,— заявила Эйлин.

Я видела, как он это сделал.

Я усмехнулся. Наверно, это было подобие безрадостной усмешки.

— Теперь она нам все расскажет,— сказал я Говарду.— Слушайте внимательно! Теперь ей больше ничего не остается.

— Да, это верно,— горячо сказала Эйлин.— Речь пойдет о вещах, которых про врагов своих не пожелаешь рассказывать, а мне приходится говорить о собственном муже. Если придется рассказать об этом в зале суда, то у меня не будет друзей, Говард. Ваш любимый, уважаемый, великолепный автор, дающий большие доходы, будет выглядеть довольно гадко. Неистово эротичный на бумаге, скажете вы? Но о чем писал этот бедный дурень, то он и делал в собственной жизни! Я тайно наблюдала за ними обоими. Мне надо было стыдиться этого, но я не стыдилась. Я видела всю эту ужасную сцену. Тот очаровательный дом для гостей, который они использовали для своих любовных свиданий, стоял в отдалении, с собственным гаражом, со входом из боковой улочки-тупика, укрытый от взоров большими деревьями. У Роджера, наконец, наступил момент, когда он уже ни на что был не способен,— слишком много выпил. Он стал уходить от нее, но она вышла за ним из дома, ругаясь, совершенно голая, держа в руке какую-то статуэтку. У нее был такой омерзительный вид, что я даже не стала пытаться ее уговорить. Затем она попыталась ударить Роджера статуэткой. Вы мужчины и должны знать, как мужчину шокируют безобразные ругательства, которые он слышит от культурной с виду женщины. Роджер был пьян, и уже раньше у него бывали приступы агрессивного поведения, так случилось и на этот раз. Он вырвал из ее рук фигурку. Остальное можете себе представить.

— При этом все кругом должно быть в крови,— заметил я.

— В крови? — горько усмехнулась Эйлин,— Посмотрели бы вы на него, каким он приехал домой! Когда я пошла к своей машине, чтобы уехать оттуда, он стоял и смотрел на Сильвию. Потом он нагнулся, поднял ее на руки и понес в дом для гостей. Тогда я заметила, что шок его стал проходить. Примерно через час он вернулся домой, совершенно спокойный и немного уже протрезвевший. На лице его, на волосах и на пиджаке была кровь. Я притащила его в ванную, сняла с него одежду, вымыла его и уложила в постель. Потом я достала старый чемодан, засунула туда все окровавленные вещи и вымыла в ванной раковину и пол. Затем я намочила полотенце, вытерла им кровь с его машины и поставила ее в гараж. Роджер уснул, а я села в свою машину и поехала к Чатсвортской плотине. Можете себе представить, что я сделала там с чемоданом, полным окровавленных вещей.— Эйлин бросила на Спенсера быстрый взгляд и продолжала;— Когда я уехала, Роджер встал и выпил много виски. На следующее утро он совсем ничего не помнил. Он ни слова не сказал мне об этом и, судя по его поведению, страдал только от похмелья. Я ему тоже ничего не сказала.

— Он должен был заметить пропажу вещей,— сказал я.

Эйлин кивнула.

— Наверно, он их хватился когда-нибудь, но не говорил мне об этом. В тот день газеты были полны сообщениями об убийстве. Пол скрылся и потом застрелился в Мексике. Откуда мне было знать, что это так кончится? Роджер был моим мужем. Он совершил отвратительный поступок, но она тоже была отвратительное существо. И Роджер не сознавал того, что делал. Потом, так же внезапно, газеты перестали об этом писать. Должно быть, отец Линды предпринял кое-что в этом направлении. Конечно, Роджер читал газеты, но высказывал по этому делу замечания как посторонний наблюдатель, случайно узнавший обо всем.

— Неужели вы тогда не боялись? — спросил Спенсер.

— Я была просто больна от страха, Говард. Я боялась, что Роджер убьет меня, если вдруг вспомнит все это. Он был хорошим актером, как и большинство писателей, и я боялась, что он уже все вспомнил и дожидался только удобного момента. Но я не была в этом уверена. Возможно, что он навсегда забыл бы эту историю. А Пол был мертв.

— Если он не сказал ни слова о вещах, которые вы утопили в озере, значит, что-то подозревал,— заметил я — и вспомните еще про записку, которую он оставил на пишущей машинке в тот вечер, когда выстрелил в потолок. Я уничтожил эту писанину по его просьбе. Полагаю, что вы ее прочли.

— Я не читала того, что он писал в своем кабинете.

— Вы же прочли бумажку, напечатанную им, когда его увез доктор Веррингер. Вы даже достали ее из корзины для бумаг.

— Это совсем другое дело,-—холодно ответила Энлин.— Тогда я хотела узнать, куда он мог уехать.

— Ну хорошо,— сказал я и откинулся назад.— Двинемся дальше?

Эйлин с печальным видом медленно покачала головой.

— По-моему, не стоит. Перед тем как покончить с собой, Роджер, возможно, все это вспомнил. Этого мы не узнаем. И надо ли это узнавать?

Спенсер откашлялся.

— Чем мог помочь вам Марлоу в этой истории? Это была ваша идея пригласить его. Вы уговорили меня обратиться к нему.

— Я страшно боялась. Боялась Роджера и боялась за Роджера. Мистер Марлоу был другом Пола, был почти последним, кто его видел. Можно было предположить, что Пол ему кое-что рассказал. Я хотела в этом убедиться и в случае опасности иметь его на своей стороне. Если бы даже он узнал обстоятельства дела, вероятно, все еще имелась возможность спасти Роджера.

Вдруг, без видимой причины, Спенсер стал горячиться. Он нагнулся вперед и сказал:

— Я хочу вот что выяснить, Эйлин: Марлоу — частный детектив, он был на плохом счету у полиции. Его посадили в тюрьму, Якобы он помог Полу — я называю его так, как вы,— бежать через границу в Мексику. Это было преступление, если Пол был убийцей. Если бы Марлоу узнал истинные обстоятельства дела и получил бы возможность оправдаться, то неужели вы надеялись, что он будет молчать и сидеть сложа руки?

— Я боялась, Говард. Неужели вы не понимаете? Я жила под одной крышей с убийцей, который, вероятно, был сумасшедшим. Большую часть времени я была с ним одна.

— Это я могу понять,— все еще горячо сказал Спенсер.— Но Марлоу не поселился здесь, и, таким образом, вы все равно остались одна. Потом Роджер выстрелил из револьвера, и после этого вы тоже неделю были одни. А когда Роджер застрелился, то, на ваше счастье, у вас дома был только один Марлоу,

— Все это верно,— согласилась Эйлин.— Ну и что? Что из этого?

— Хорошо, очень хорошо,— сказал Спенсер.— Может быть, вы надеялись, что Марлоу, узнав обстоятельства дела, вложит револьвер в руку Роджера во время вашего отсутствия и скажет ему: «Послушайте, дорогой, вы убийца. Я знаю это, ваша жена тоже знает. Она чуткая женщина и достаточно страдала. Будьте так добры, нажмите на спуск! Все будут думать, что вы сделали это от пьянства. Ну, а я пойду прогуляться на озеро и покурю, дорогой мой. Всего хорошего и желаю успеха! Ах да, вот револьвер. Он заряжен, берите.»

— Вы невыносимы, Говард. Ничего подобного я не думала.

— Вы сказали полицейским, что Марлоу убил Роджера. Как это понять?

Эйлин с опаской взглянула на меня.

— Это было несправедливое обвинение. Я сказала, не подумав.

— Возможно, вы подумали, что его застрелил Мар-, лоу,— задумчиво добавил Спенсер.

Ее глаза сузились.

— Ах нет, Говард. Зачем ему было это делать? Это отвратительная мысль,

— Почему? — спросил Спенсер.— Что здесь отвратительного? Полиция тоже так подумала. А Канди назвал им мотив. Он сказал, что в ту ночь, когда Роджер выстрелил в потолок, Марлоу два часа находился в вашей спальне, после того как Роджер принял таблетки п заснул.

Эйлин покраснела до корней волос и безмолвно смотрела на Спенсера.

— И вы были совсем раздеты,—грубо добавил Спенсер.— Так, во всяком случае, утверждал Канди.

— Но во время дознания...— начала она ломко.

Спенсер перебил ее:

— Полиция не поверила Канди.. Вот почему при дознании он не повторил этого.

— Ох,— с облегчением вздохнула Эйлин.

— Кроме того,— холодно продолжал Спенсер,— полиция подозревает вас. Они до сих нор подозревают вас. Им только нужно найти мотив. Мне кажется, теперь они его найдут.

Эйлин вскочила.

— Я полагаю, что теперь вам обоим лучше всего покинуть мой дом! — гневно воскликнула она.— И чем скорее, тем лучше.

— Итак, вы сделали это или нет? — спокойно спросил Спенсер.

Он взял свой бокал, но увидел, что тог пуст.

— Что сделала?

— Застрелили Роджера?

Эйлин встала и пристально посмотрела на Спенсера. Краска сошла с ее липа. Она побледнела и была полна гнева.

— Этот вопрос вам зададут на суде,— добавил он.

— Меня не было дома, я забыла свой ключ. Мне пришлось звонить, чтобы попасть в дом. А когда я пришла, Роджер был уже мертв. Это же всем известно. Боже мой, какая муха вас укусила?

Спенсер вынул носовой платок и вытер губы.

— Эйлин, я раз двадцать был в вашем доме. У вас никогда не запиралась дверь. Я не утверждаю, что вы его застрелили, я просто спросил вас. И не уверяйте меня, что вы не могли этого сделать! Судя по всему, вам нетрудно было его застрелить.

— Я убила собственного мужа? — медленно спросила Эйлин с озадаченным видом.

— Насколько он вообще был вашим мужем,— сказал Спенсер тем же тоном.— Вы уже имели одного мужа, когда выходили за него замуж.

— Большое спасибо, Говард, огромное спасибо! Последняя книга Роджера, его лебединая песня, лежит перед вами. Возьмите ее и уходите! И я считаю, что вам следует позвонить в полицию и рассказать о своих подозрениях. Это будет очаровательным концом нашей дружбы. Я очень устала, и у меня болит голова. Что касается мистера Марлоу — я полагаю, что это все он вбил вам в голову,— то я могу ему только сказать, что хотя он своими руками и не убил Роджера, то довел его до самоубийства.