Толпа негодующе завывала, судья хлопал в ладоши, пытаясь их расшевелить, но они все раскачивались, переминались и посылали длинные левые хуки в воздух.

Я переключился на другую программу и стал смотреть детектив. Действие происходило в платяном шкафу, лица на экране были усталые, знакомые донельзя и некрасивые. Диалог был хуже некуда. Сыщику для смеху дали цветного слугу.

Это было лишнее — над ним самим можно было обхохотаться. А от рекламы в промежутках стошнило бы и козла, вскормленного на колючей проволоке и битых пивных бутылках.

Все это я выключил и закурил длинную, туго набитую сигарету с ментолом.

Она оказалась милостива к моему горлу. Табак был хороший. Я забыл посмотреть, какой марки. Когда я совсем собрался на боковую, позвонил сержант Грин из отдела по расследованию убийств.

— Решил, что надо вам сообщить — пару дней назад вашего друга Леннокса похоронили в том мексиканском городке, где он умер. Туда ездил адвокат их семьи и все устроил. На этот раз вам здорово повезло, Марлоу. Когда в следующий раз приятель попросит помочь ему удрать за границу, не соглашайтесь.

— Сколько в нем было дырок от пуль?

— Чего — чего? — Рявкнув это, он умолк. Потом сказал, тщательно подбирая слова:

— Одна, сколько же. Обычно и одной хватает, чтобы голову размозжить.

Адвокат привез отпечатки пальцев и все, что было у него в карманах. Еще что — нибудь вас интересует?

— Да, но этого вы не знаете. Интересует, кто убил жену Леннокса.

— Да вы что, разве Гренц не сказал, что Леннокс оставил признание? Это же было в газетах. Или вы газет не читаете?

— Спасибо, что позвонили, сержант. От души вам благодарен.

— Слушайте, Марлоу, — проскрежетал он. — Если не выбросите это из головы, хлопот не оберетесь. Дело окончено, убрано и пересыпано нафталином. Вам еще чертовски повезло. У нас в штате за сообщничество можно пять лет схватить. И вот еще что. Я на этой работенке давно и усвоил крепко: не всегда тебя сажают за то, что ты сделал. Важно, какой вид этому сумеют придать на суде.

Спокойной ночи.

Он бросил трубку. Я положил ее на рычаг, размышляя о том, что честный полисмен, когда у него совесть нечиста, старается тебя запугать. И нечестный тоже. Почти все так себя ведут, в том числе и я.

Глава 14

На следующее утро в дверь позвонили, когда я смахивал тальк с уха.

Открыв дверь, я уперся взглядом прямо в сине — лиловые глаза. На этот раз она была в коричневом костюме, с шарфом цвета стручкового перца, без шляпки и без серег. Она показалась мне немного бледной, но непохоже было, чтобы ее опять сталкивали с лестницы. Она нерешительно улыбалась.

— Простите, что беспокою вас дома, м — р Марлоу. Вы, наверное, еще даже не завтракали. Но очень не хотелось ехать к вам в контору, а обсуждать по телефону личные дела я ненавижу.

— Понимаю. Входите, м — с Уэйд. Кофе выпьете?

Она вошла в гостиную и села на диван, смотря прямо перед собой. Ноги плотно сдвинула, сумку положила на колени. Держась довольно чопорно. Я открыл окна, поднял жалюзи и убрал с журнального столика грязную пепельницу.

— Спасибо. Кофе черный, пожалуйста. Без сахара.

Я пошел в кухню и положил на зеленый металлический поднос бумажную салфетку. Она смотрелась не лучше, чем целлулоидный воротничок. Я ее скомкал и достал нечто вроде полотенца с бахромой, которое входит в набор с треугольными салфеточками. Набор этот мне достался как приложение к меблировке. Я нашел две кофейные чашки с розочками, налил их и принес поднос в комнату. Она отпила глоток.

— Очень вкусно, — сказала она. — Вы хорошо готовите кофе.

— Последний раз я пил кофе с гостями прямо перед тюрьмой, — заметил я.?

Вы, наверное, знаете, что я был в клоповнике, м — с Уэйд.

Она кивнула.

— Конечно. Они ведь заподозрили, что вы помогли ему бежать?

— Не знаю, мне не сказали. Мой номер телефона нашли у него дома в блокноте. Они задавали вопросы, а я не отвечал — мне не понравилось, как их задавали. Но вам это вряд ли интересно.

Она осторожно поставила чашку, откинулась назад и улыбнулась. Я предложил ей сигарету.

— Спасибо, я не курю. Почему же, мне интересно. Один наш сосед был знаком с Ленноксами. Наверное, Леннокс сошел с ума. По рассказам, на него все это не похоже.

Я набил трубку и закурил.

— Думаю, да, — ответил я. — Наверное, спятил. Его на войне тяжело ранили.

Но теперь он умер, все кончено. Вы ведь не о нем пришли говорить.

Она медленно покачала головой.

— Он был вашим другом, м — р Марлоу. У вас, конечно, есть о нем четкое мнение. А вы, по — моему, человек очень убежденный.

Размяв табак в трубке, я снова поднес к ней спичку. Я не торопился и не сводил глаз со своей гостьи.

— Послушайте, м — с Уэйд, — сказал я наконец. — Мое мнение ничего не значит. Такое случается каждый день. Самые неподходящие люди совершают самые невероятные преступления. Симпатичные старушки подсыпают яду целой семье.

Чистенькие мальчики грабят и стреляют. Банковские служащие, беспорочно прослужив двадцать лет, оказываются ворами. А известные, удачливые и на вид благополучные писатели напиваются и их жены попадают в больницу. Мы чертовски мало знаем, что делается в душе даже у наших лучших друзей.

Я думал, что она вспылит, но она только поджала губы и прищурилась.

— Зря Говард Спенсер вам сказал, — заметила она. — Я сама виновата. Надо было держаться от Роджера подальше. Теперь — то я знаю, что если человек пьет, его ни за что нельзя останавливать. Вам, наверное, это хорошо известно.

— Словами его, конечно, не остановишь, — согласился я. — Иногда, если повезет и если хватит силенок, можно помешать ему искалечить себя и других.

Но это, если повезет.

Она спокойно потянулась за чашкой. Руки у нее были такие же красивые, как она вся. Ногти прекрасной формы, отполированы и покрыты очень светлым лаком.

— Говард сказал вам, что на этот раз не виделся с моим мужем?

— Ara.

Допив кофе, она аккуратно поставила чашку на поднос. Повертела в руках ложечку. Потом продолжила, не глядя на меня:

— Но он не сказал вам, почему — он сам этого не знал. Я очень хорошо отношусь к Говарду, но он типичный начальник, хочет всем руководить. Считает себя хозяином.

Я молча ждал. Снова наступила пауза. Она быстро взглянула на меня и сразу отвела глаза. Очень тихо произнесла:

— Моего мужа нет дома уже три дня. Не знаю, где он, Я пришла попросить, чтобы вы нашли его и привезли домой. Конечно, такое бывало и раньше. Однажды он доехал на машине до самого Портленда, там в гостинице ему стало плохо, и без врача он не мог протрезвиться. Чудо, что он вообще туда добрался. В тот раз он три дня ничего не ел. А в другой раз оказался в Лонг Биче, в турецких банях. А в последний раз — в каком — то частном и, по — моему, подозрительном санатории. Это было почти три недели назад. Он не сказал мне, что это за место и как оно называется — просто объяснил, что прошел там курс лечения и поправился. Но вернулся без сил и смертельно бледный. Я мельком видела человека, который привез его домой. Высокий, молодой, одет в какой — то изысканный ковбойский костюм — такие носят только на сцене или в цветном фильме. Он высадил Роджера возле дома, сразу дал задний ход и уехал.

— Есть такие, что прикидываются ковбоями, — заметил я. — Все свои заработки до последнего цента тратят на эти наряды. Женщины по ним с ума сходят. А они этим пользуются.

Она открыла сумку, и достала сложенный листок.

— Я привезла вам чек на пятьсот долларов, м — р Марлоу. Возьмете его в задаток?

Она положила сложенный чек на стол. Я взглянул на него, но не притронулся.

— Зачем? — спросил я. — Вы говорите, что его нет уже три дня. Почему вы думаете, что он не вернется сам, как раньше? Что особенного случилось на этот раз?

— Он больше не выдержит, м — р Марлоу. Это его убьет. Промежутки между запоями стали короче. Я очень волнуюсь. Не просто волнуюсь, а боюсь. Мы женаты пять лет. Роджер всегда любил выпить, но не был алкоголиком. Что — то здесь не чисто. Я хочу, чтобы его нашли. Сегодня ночью я спала всего час.

— Как по — вашему — почему он пьет?

Лиловые глаза смотрели на меня в упор. Сейчас она казалась хрупкой, но отнюдь не беспомощной. Прикусив нижнюю губу, она покачала головой.

— Может быть, из — за меня, — наконец выдохнула она почти шепотом. — Разве не бывает, что мужчина разлюбил жену?

— Я в психологии дилетант, м — с Уэйд. Сыщику приходится быть всем понемножку. Я бы сказал, что он, скорее, разлюбил свою писанину.

— Вполне возможно, — ответила она спокойно. — Наверно, со всеми писателями это случается. Он, кажется, действительно не может закончить книгу. Но ведь он пишет не для того, чтобы наскрести на квартплату.

По — моему, причина не в этом.

— А какой он трезвый? Она улыбнулась.

— Ну, тут я вряд ли объективна. По — моему, очень хороший.

— А когда пьян?

— Ужасный. Злой, умный и жестокий. Считает себя остряком, а на самом деле просто неприятен.

— Вы забыли сказать — и агрессивен. Она вскинула рыжеватые брови.

— Это было только раз, м — р Марлоу. И слишком уж это раздули. Я бы не стала говорить Говарду Спенсеру. Роджер сам ему рассказал.

Я встал и покружил по комнате. День обещал быть жарким. Уже и сейчас было жарко. Я опустил жалюзи на том окне, куда било солнце. Потом выложил ей все напрямик.