— Что мне нравится в Беспечной Долине, — заметил я, — так это, что все здесь живут благополучной, нормальной жизнью.

Он насупился. Тут открылась дверь, вошел Кэнди с двумя бутылочками кока-колы и налил стаканы. Один он поставил передо мной, не удостоив меня взглядом.

— Ленч давай через полчаса, — сказал Уэйд, — а где у нас белая куртка?

— Выходной у меня, — ответил Кэнди с каменным лицом. — Я не кухарка, босс.

— Ничего, обойдемся холодной закуской или сандвичами с пивом, — сказал Уэйд. — У кухарки тоже выходной, Кэнди. А у меня друг пришел на ленч.

— Думаете, что он вам друг? — презрительно осведомился Кэнди. — Жену свою спросите. — Уэйд откинулся в кресле и улыбнулся.

— Придержи язык, малыш. Тебе у нас неплохо живется. Часто я прошу одолжений, а?

Кэнди смотрел в пол. Через секунду поднял голову и усмехнулся.

— Ладно, босс. Надену куртку. Наверно, будет ленч. — Он бесшумно повернулся и вышел. Уэйд смотрел, как за ним закрывается дверь. Пожав плечами, взглянул на меня.

— Раньше мы их называли прислугой. Теперь зовем помощниками по хозяйству. Интересно, когда мы начнем подавать им завтрак в постель. Слишком много я ему плачу. Избаловался.

— Платите за работу или за что-то еще?

— За что, например? — резко бросил он.

Я встал и передал ему сложенные желтые листы.

— Прочтите-ка. Очевидно, вы не помните, что просили меня это разорвать. Они были на машинке, под футляром.

Он развернул желтые странички, откинулся и стал читать. В стакане шипела нетронутая кока-кола. Читал он медленно, хмуро. Дойдя до конца, снова сложил листки и провел пальцем по краю.

— Эйлин это видела? — осторожно спросил он.

— Не знаю. Возможно.

— Бред какой, верно?

— Мне понравилось. Особенно про то, что из-за вас умер хороший человек.

Он снова развернул бумагу, злобно разодрал ее на длинные полоски и швырнул в корзину.

— В пьяном виде можно написать и сделать что угодно, — медленно произнес он. — Все это глупость. Кэнди меня не шантажирует. Он ко мне привязан.

— Может, вам лучше опять напиться. Вспомнили бы, о чем речь. И вообще, вдруг много что вспомнили бы. Мы уже об этом говорили — в ту ночь, когда раздался выстрел. Вероятно, секонал отшиб вам память. Но рассуждали вы вполне трезво. А теперь притворяетесь, что не помните, как сочинили эту штуку. Неудивительно, что вы не можете написать свою книгу, Уэйд. Удивительно, как вы вообще живете.

Он потянулся вбок и открыл ящик стола. Его рука, пошарив там, вынырнула с чековой книжкой. Он открыл ее и достал ручку.

— Я должен вам тысячу долларов, — спокойно сказал он. Сделал запись в книжке. Потом на втором листке. Вырвал чек, обошел вокруг стола и бросил его передо мной. — Теперь все в порядке?

Я откинулся, глядя на него, не притронулся к чеку и не стал отвечать.

Лицо у него было напряженное и измученное. Запавшие глаза ничего не выражали.

— Вероятно, вы думаете, что я ее убил и подставил Леннокса, — медленно сказал он. — Она и вправду была потаскуха. Но женщине не разбивают голову просто за то, что она потаскуха. Кэнди знает, что я у нее бывал. Самое смешное — я думаю, что он не скажет. Могу ошибаться, но так мне кажется.

— Это неважно, — сказал я. — Друзья Харлана Поттера его и слушать бы не стали. Кроме того, ее убили не этой бронзовой штукой. Ей прострелили голову из ее собственного револьвера.

— Может, у нее и был револьвер, — произнес он отрешенно. — Но я не знал, что ее застрелили. Об этом не писали.

— Не знали или забыли? — спросил я. — Да, об этом не писали.

— Чего вы от меня добиваетесь, Марло? — Голос у него стал сонный, почти ласковый. — Что я должен сделать? Рассказать жене? Полиции? Что в этом толку?

— Вы сказали, что из-за вас умер хороший человек.

— Это значит только, что если бы начали настоящее следствие, меня могли бы привлечь как одного — но только одного — из подозреваемых. И в моей жизни многое разрушилось бы.

— Я пришел не для того, чтобы обвинять вас в убийстве, Уэйд. Вас самого грызут сомнения. Известно, что вы проявляли агрессивность к своей жене. Напившись, вы теряете рассудок. Что за довод — «женщине не разбивают голову оттого, что она потаскуха»? Но ведь кто-то это сделал. А на парня, которого сделали козлом отпущения, это гораздо меньше похоже, чем на вас.

Он подошел к открытой стеклянной двери и остановился, глядя, как дрожит горячий воздух над озером. Отвечать ничего не стал. Не двинулся с места и тогда, когда раздался легкий стук в дверь и Кэнди вкатил тележку, покрытую хрустящей белой скатертью, на которой стояли блюда под серебряными крышками, кофейник и две бутылки пива.

— Пиво открыть, босс? — спросил он Уэйда.

— Принеси мне бутылку виски, — ответил Уэйд, не оборачиваясь.

— Извиняюсь, босс. Виски нету.

Уэйд резко обернулся и заорал на него, но Кэнди и глазом не моргнул.

Вытянув шею, он взглянул на чек, лежавший на журнальном столике. Разобрав, что там написано, посмотрел на меня и прошипел что-то сквозь зубы. Потом перевел взгляд на Уэйда.

— Я ухожу. У меня выходной.

Он повернулся и ушел. Уэйд засмеялся.

— Я и сам достану, — резко произнес он и вышел.

Я снял крышку с блюда и увидел аккуратные треугольные сандвичи. Взял один, налил себе пива и съел сандвич стоя. Вернулся Уэйд с бутылкой и стаканом. Он сел на диван, налил приличную порцию и одним махом выпил, У заднего крыльца послышался шум мотора. Наверное, это уехал Кэнди. Я взял второй сандвич.

— Садитесь поудобнее, — предложил Уэйд. — Будем убивать время до вечера. — Он уже оживился. В голосе появилась бодрость. — Что, Марло, не нравлюсь вам?

— Вы уже спрашивали, я вам ответил.

— Знаете что? Беспощадный же вы сукин сын. На все пойдете, чтобы докопаться до правды. С вас станет переспать с моей женой, пока я валяюсь пьяный и беспомощный за стенкой.

— Вы верите всему, что вам рассказывает этот специалист по метанию ножей?

Он налил себе еще виски и посмотрел его на свет.

— Нет, не всему. Красивый цвет у виски, правда? Утонуть в золотом потоке — не так уж плохо. «Исчезнуть в полночь и без всякой муки». Как там дальше? Ах, простите, вы же не знаете. Большая литература; Вы ведь, кажется, сыщик? Напомните-ка, зачем вы здесь оказались.

Он отпил глоток и ухмыльнулся. Потом увидел на столе чек. Взял его и прочел, держа поверх стакана.

— Выписан какому-то человеку по имени Марло. Интересно, почему и за что. Как будто моя подпись. Глупо с моей стороны. Слишком уж я доверчивый.

— Хватит ломать комедию, — грубо сказал я. — Где ваша жена?

Он вежливо поднял глаза.

— Моя жена будет дома в положенный час. Несомненно, к тому времени я отключусь, и она сможет развлекать вас, как ей заблагорассудится. Дом будет в вашем распоряжении.

— Где револьвер? — внезапно спросил я. Он вроде бы удивился. Я сказал, что в прошлый раз положил его в стол.

— Теперь его здесь нет, точно, — сказал он. — Можете поискать в ящиках, если угодно. Только копирку не воруйте.

Я подошел к столу и обшарил его. Нет револьвера. Интересная новость!

Возможно, его спрятала Эйлин.

— Слушайте, Уэйд, я спрашиваю, где ваша жена. По-моему, ей нужно приехать домой. Не ради меня, друг мой, а ради вас. Кто-то должен при вас побыть, а я не стану ни за какие коврижки.

Он бессмысленно смотрел в пространство, все еще держа чек. Поставив стакан, разорвал чек вдоль, потом еще раз и еще, а клочки бросил на пол.

— Очевидно, сумма слишком мала, — заметил он. — Дорого же вы берете за услуги. Даже тысяча долларов и моя жена в придачу вас не устраивают. Жаль, но прибавить не могу. Себе вот добавлю. — Он похлопал по бутылке.

— Я пошел, — заявил я.

— Но почему? Вы же хотели, чтобы я что-то вспомнил. Здесь, в бутылке, моя память. Имейте терпение, старина. Вот накачаюсь как следует и расскажу вам про всех женщин, которых убил.

— Ладно, Уэйд. Посижу еще немножко. Но не с вами. Если понадоблюсь, запустите стулом в стенку.

Я вышел, оставив дверь открытой. Прошел через большую гостиную, во внутренний дворик, поставил шезлонг в тень и растянулся в нем. Холмы за озером окутывала голубая дымка. От невысоких гор на западе потянуло океанским бризом. Он очищал воздух от пыли и жары. В Беспечной Долине стояло идеальное лето, как и положено. Фирма «Райские Кущи, Инк.», число акций строго ограничено. Только для лучших людей. Никаких уроженцев Центральной Европы. Только сливки, верхний слой, милые, прелестные люди. Вроде Лорингов и Уэйдов. Чистое золото.

Глава 35

Я пролежал так полчаса, пытаясь сообразить, что делать дальше. Часть моей души желала, чтобы он напился в дымину — посмотреть, что получится. Я думал, что ничего страшного с ним не случится в его собственном кабинете и в его собственном доме. Он мог снова упасть и разбиться, но для этого нужно пить долго. Он вливал в себя виски, как в бочку. И почему-то пьяные никогда сильно не расшибаются. Его снова могло обуять чувство вины. Скорее всего, на сей раз он просто заснет.

Другая часть души хотела бежать отсюда навсегда, но к этому внутреннему голосу я никогда не прислушивался. Если бы прислушивался, то остался бы в родном городке, работал бы в скобяной лавке, женился на дочке хозяина, завел пятерых ребятишек, читал бы им по воскресеньям юмористический раздел из газеты, давал подзатыльники за непослушание и собачился бы с женой из-за того, сколько им выделить карманных денег и какую программу разрешать смотреть по телевидению. Я мог бы даже разбогатеть — в масштабах городка: восьмикомнатный дом, две машины в гараже, курица по воскресеньям и «Ридерз Дайджест» на столике в гостиной, у жены чугунный перманент, а у меня бетонные мозги. Нет уж, друзья, угощайтесь сами. Мне подавайте большой, мрачный, грязный, преступный город.