Надо что-то делать. Я зажгла ночник и потянулась за одеждой.

Вдруг ручка двери стала медленно поворачиваться.

Бог мой, я забыла запереть дверь! Или я ее запирала? Не помню.

На пороге стоял мужчина.

Может, он пьян? Почему его шатает из стороны в сторону? Свет ночника не давал разглядеть лицо. Я не видела, что находится в руке посетителя: бутылка с виски, букет или револьвер.

— Как вы посмели сюда войти? Кретин!

Я хотела кричать, визжать, топать ногами, но голос мой предательски охрип и уже еле слышно я добавила:

— Уходите, пожалуйста.

Он не послушался и двинулся ко мне. Его походка выдавала в нем не убийцу, а, скорее, ожившего мертвеца.

В ужасе я зажмурилась. Сейчас костлявые пальцы сдавят мое горло, и я услышу зловонное дыхание...

Нет, лучше встретить смерть лицом к лицу.

Я открыла глаза. Передо мной действительно был оживший мертвец. Он смотрел на меня в упор.

— Это вы, мистер де Шен?!

Привидение качнулось, и рука Рауля де Шена схватилась за спинку кровати.

Наверное, я потеряла сознание, а когда очнулась, то увидела, что мой убитый клиент нависает надо мной, как туча.

— Мэвис, очнитесь.

Я заслонилась руками, замахала, чтобы отпугнуть нечистую силу. Но голос Рауля де Шена продолжал монотонно бубнеть:

— Мэвис, очнитесь, это я... я пришел...

— Вы мертвы! Я видела вас мертвым, у вас прострелена голова! Уходите!

Мои нервы были истощены.

— Да, — сказал де Шен голосом, лишенным всех красок и оттенков. — Я умер.

Глаза его не мигали, они светились изнутри каким-то нечеловеческим светом. Веки не дрожали, губы почти не двигались. Мистер де Шен был ни жив, ни мертв — в буквальном смысле. Скорее, мертв, ибо во лбу его по-прежнему зияла дыра.

— Зачем вы пришли? — закричала я. — Чтобы убить меня? Может, в этой ситуации мне надо было осенить себя крестом? Я ничего не соображала.

— Я умер, но я существую, — опять начал вещать мистер де Шен. — Вуду оживили меня. Я могу передвигаться среди людей и общаться с ними. Я зомби. Я ничего не чувствую. Слушайте меня, Мэвис.

— Но чего вы хотите? Я скончаюсь от этого кошмара! Я выпрыгну из окна! Я позову полицию!

Мои стенания отскакивали от полутрупа, как горошины от стены.

— Мэвис, вы должны знать. Я пришел, чтобы вы знали.

В это мгновение он коснулся моей руки. Я дико вскрикнула: рука покойника была, как лед.

— Мэвис, мы оба оказались бессильны перед могуществом вуду. Буду наказали меня за то, что я поделился с вами своим секретом. Теперь такая же участь ждет вас. Исчезните. Возвращайтесь, Мэвис, в Нью-Йорк и забудьте Новый Орлеан. Если вы хоть кому-нибудь расскажете о вуду, как я рассказал вам, то станете мертвой. Все будут мертвы... Забудьте меня и все, что вы здесь видели. Прощайте, Мэвис.

Дергаясь и шатаясь, он пошел к выходу.

Я сидела на постели, сцепив зубы и обхватив себя руками. Я была, как кролик, загипнотизированный удавом.

Де Шен вышел, тихо закрыл дверь. Его шаги еще слышались какое-то время и пропали.

Полная тишина.

И вдруг за окном резко закричала какая-то птица. Возможно, петух.

Глава 4

Надо ли говорить, что я была на аэродроме задолго до отлета моего авиалайнера. Наконец я услышала долгожданные слова:

— Рейс на Нью-Йорк. Приглашаем пассажиров на посадку. Пожалуйста, займите свои места в самолете.

Кто-то тоже ждал этих слов. Не успела я сделать и трех шагов в направлении к самолету, как почувствовала что-то жесткое, упирающееся в живот.

Передо мной стояла молодая рыжеволосая наглая девица. Одета она была прилично, и никто бы не заподозрил, что в кармане этого элегантного пальто прячется пистолет, дуло которого направлено на меня.

Мило улыбнувшись, девица произнесла:

— Вы — мисс Зейдлиц? Я ничего не напутала? По глазам вижу, что не напутала. Ну и чудесно. Вы чувствуете, какая игрушка упирается в ваш бок? А, вот опять по глазам вижу, что чувствуете. Как приятно с вами разговаривать. Теперь, надеюсь, вы понимаете, как опасно было бы с вашей стороны поднимать шум.

На аэровокзале, наверное, думали, что беседуют две подруги — так мирно и хорошо мы общались.

Нет, мне не удастся покинуть Новый Орлеан. Что-то опять будет, и один из нас взлетит в небеса: или я, или этот город.

Как они быстро со мной управляются! Вот уже и эта, рыжая, начала командовать:

— Поворачивайте к выходу, мисс Зейдлиц. На улице нас ждет машина.

— Какая?

Я задала этот вопрос, чтобы не получить случайную пулю, если пойду в неверном направлении. Кто знает, в каком состоянии нервы у этой кошки...

— Машина черная.

— Не беспокойтесь, я сяду в машину.

— Вы сядете за руль.

Это был приказ.

Перед зданием аэровокзала стояла изумительно красивая черная машина, я села за руль, рыжая устроилась рядом. Руку она по-прежнему держала в кармане. Интересно, а не блефует ли эта особа? А что если у нее в пальто не пистолет, а, уж простите, фига?

И все-таки я подчинилась ее указаниям. Мы ехали молча. Потом девица жестом дала понять, что надо свернуть на боковую дорогу. Вскоре она сказала:

— Приехали.

Машина остановилась перед шикарным особняком.

Под конвоем я вошла в дом. Рыжая командовала, куда идти: направо, налево...

Ну и кого я увидела в конце концов? Леопольда! Мой Генри Фонда сидел и потягивал виски, а его взгляд кромсал меня на куски.

— Вот и она, Леопольд, — вместо приветствия сказала рыжая. — Как ты просил — без царапин.

Леопольд удостоил мою конвоиршу жеста, смысл которого сводился к трем словам: «А теперь проваливай». Сам он не спускал с меня глаз.

— Вы стерва, мисс Зейдлиц, оторва и пройда.

С неподражаемой грацией он забросил нога за ногу.

— Я останусь, Лео, и покараулю, — рыжая была явно обеспокоена моим пребыванием в апартаментах. — Эта блондинка мне не нравится.

Леопольд цыкнул на нее:

— Джейн, оставь нас. Здесь конфиденциальный разговор.

— Хорошо, — рыжая не выразила никаких эмоций и повиновалась.

Леопольд ждал, пока смолкнут ее каблучки, но даже тогда, когда мы остались наедине, долго молчал. В нем зрело какое-то решение, но что-то мешало оформить мысль до конца.

Вздохнув, он встал, прошелся мимо меня и разлепил, наконец, губы:

— А мы ведь с вами вчера так хорошо поговорили, мисс Зейдлиц!

— Да?

— Вам нравится роль глупой куколки? Но только не здесь, моя дорогая.

— Объясните получше, зачем меня сюда привезли. Леопольд в два прыжка очутился рядом и зашипел в лицо:

— Объяснить? Вам? Той, которая вчера получила тысячу баксов в задаток, а сегодня помчалась, как полоумная, в Нью-Йорк, так что мне пришлось просить Джейн вернуть вас с полдороги. Что вам непонятно? Это ваш стиль — брать деньги и «динамить»?

— Извините, Леопольд, когда я собралась в Нью-Йорк, я совсем забыла про ваши деньги...

— Вам надо лечить свою память! — закричал Леопольд. — Я знаю, как это делается!

— Я вернула бы ваши доллары... По почте, с нарочным, с голубями...

Признаюсь, у меня начался нервный тик. Больше всего я боялась сейчас истерически расхохотаться Лео прямо в лицо.

— Вернуть? Куда? Вы знали мой адрес?

Леопольд после каждого слова делал паузу, чтобы до меня дошло, что я ляпнула. Он был так смешон в своем гневе, что я успокоилась и приняла обычную боевую стойку.

Я четко, твердым голосом сказала:

— Да, вышла промашка, признаю вину. Давайте все уладим миром.

И тут он взбесился окончательно. Завизжал:

— Вы хотели обмануть меня!

Размахнулся и со всей силы ударил.

Совершенно автоматически я нанесла ответный удар — ребром ладони по горлу. Леопольд, в отличие от меня, не ожидал подвоха. Более того, когда он бил меня, голова его откинулась назад — этим я и воспользовалась в полной мере.

Клиент замер, глаза его вспучились, дыхание пресеклось. Он бухнулся на колени.

Я нанесла следующий удар: ладонью по носу снизу вверх — надо сказать, что этим простым, но очень эффективным приемам меня научил один приятель, «морской волк», — так вот Лео был обречен, он окончательно свалился. В запасе оставался еще удар по ушам, после которого человек какое-то время слышит только голоса ангелов, но в тот момент, когда я уже собиралась сорвать всю свою злость за неудачи на этом костлявом мужичонке, грянул выстрел.

Только женщина может так свято блюсти интересы своего мужчины! Стреляла, разумеется, Джейн. И только женщина, стреляя с близкого расстояния, может промахнуться! Джейн промахнулась.

— Что вы сделали с ним? — заорала она срывающимся голосом.

И снова выстрелила.

Но эмоции опять помешали, и пуля, не задев меня, скользнула по мрамору стены.

Я попыталась остановить разбушевавшуюся стихию:

— Джейн, спокойствие! Ничего не случилось, Лео жив и будет жить еще долго!

Кажется, она выстрелила еще раз.

Крики Джейн, стоны Лео, падающие вещи, выстрелы — это был сущий ад. Я одна в этом аду дышала ровно и ощупывала глазами пространство в поисках спасительного выхода.

Леопольд, слава господу, застонав, сел на пол, и его рыжеволосая телохранительница, не выпуская из рук пистолет, кинулась осматривать свое сокровище.

— Дорогой, что она сделала?

— Он ударил меня, и я применила один приемчик, — я ответила вместо Леопольда. — Странные манеры у вашего друга.

Леопольд справился с дыханием и прохрипел:

— Вы хотели убить меня?

— Проучить! У вас болевой шок всего лишь.

— Да, я ударил вас первым... Но вы же стащили тысячу баксов!

— Нет, это вы любезно оставили их у меня на столе в номере отеля.

При этих словах Джейн ревниво дернулась.

— Я дал вам деньги, — сказал Леопольд, — чтобы вы поставляли мне информацию. И вчера мы договорились обо всем.

Информация, информация... Что я могла сообщить этому идиоту такого, чего бы он не знал? Был только один факт, который занимал меня и мучил. Если это та информация, за которую Лео готов платить, что ж, он ее получит.