Агата Кристи - Детективные романы и повести

— Вот вам мой совет, мистер Истербрук. Повидайтесь с женой. Успокойте ее, дайте ей понять, будто подумываете о примирении. Скажите, что едете на несколько недель за границу, но по возвращении… и так далее, и так далее…

— А потом?

— Прихватите какую-нибудь мелочь из ее одежды и поезжайте в Мач Дипинг.

Он помолчал, раздумывая.

— Вы мне, кажется, говорили, у вас там неподалеку живут друзья — или родственники?

— Двоюродная сестра.

— Тогда все очень просто. Вы сможете у нее остановиться на денек-другой.

— А где там обычно останавливаются? В местной гостинице?

— Наверно. Или приезжают на машине из Борнему-та. В этом роде. Мне ведь толком неизвестно.

— А что подумает моя двоюродная сестра?

— Скажите, будто вас интересуют обитательницы «Белого Коня». Вы хотите побывать у них на сеансе. Хоть и ерунда, а вам интересно. Это очень просто, мистер Истербрук.

— А… а потом?

Он покачал головой, улыбаясь.

— Больше я вам ничего не могу сказать. А на это время поезжайте за границу.

Я сказал, что не хочу ехать за границу, хочу остаться в Англии.

— Но только не в Лондоне.

— Почему?

Мистер Брэдли поглядел на меня с укоризной.

— Клиентам гарантируется полная безопасность, только если они безоговорочно подчиняются.

— А Борнемут? Борнемут подойдет?

— Подойдет. Остановитесь в отеле, заведите себе знакомых, пусть вас все видят в их компании. И — безупречная жизнь.

Он говорил, словно агент из бюро путешествий.

А потом мне снова пришлось пожать пухлую руку.

Рассказывает Марк Истербрук

— Ты и вправду будешь у Тирзы на сеансе? — спросила Роуда.

— А почему бы и нет?

— Не думала, Марк, что тебя такое интересует.

— Да не очень, — честно признался я. — Но они сами такие чудные. Любопытно посмотреть на их обряд.

— Я пойду с тобой, — весело предложила Роуда. — Мне тоже всегда хотелось посмотреть.

— Никуда ты, Роуда, не пойдешь, — проворчал Деспард.

Роуда рассердилась, но делать было нечего.

В тот же день мы встретили, гуляя, Тирзу Грей.

— Привет, мистер Истербрук, мы вас ждем к себе вечером.

— Я тоже хотела прийти, — сказала Роуда. — Но меня Хью не пускает. Он против.

— А я бы вас и не приняла, — ответила Тирза. — Хватит одного зрителя.

Она кивнула нам, улыбнулась и удалилась быстрым шагом. Я смотрел ей вслед и не слышал, как Роуда обратилась ко мне.

— Прости, что ты сказала?

— Я говорю, ты какой-то странный последнее время. Что-нибудь случилось? Не ладится с книгой?

— С книгой? — Я сперва не мог понять, о какой она книге. — Ах, с книгой. С книгой все хорошо.

— По-моему, ты влюблен. Странно, женщины от любви хорошеют, а мужчины выглядят как больные овцы.

— Спасибо! — сказал я.

— Не обижайся, Марк. Она, правда, очень мила.

— Кто мил?

— Гермия Редклифф, кто же еще? И так тебе подходит.

Роуда добавила, что пойдет задаст перцу мяснику, а я сказал, что загляну к пастору.

— Но только не подумай, я не собираюсь просить его об оглашении брака, — внушительно сказал я, предупреждая возможные комментарии.

Миссис Колтроп встретила меня в дверях. Мы прошли в ту комнату, где я уже разговаривал с ней, и она спросила:

— Ну? Что вам удалось сделать?

Судя по ее деловитому тону можно было подумать, что мы собираемся на ближайший поезд.

Я рассказал ей. Я рассказал ей все.

— Сегодня? — спросила миссис Колтроп задумчиво.

— Да.

И тут я выпалил:

— Как мне это все не по душе! Как не по душе! Я так боюсь за нее.

Она посмотрела на меня ласково:

— Ну, какой они могут ей причинить вред, какой?

— Но ведь причиняли же они другим… У вас есть телефон?

— Конечно.

— После этой… этой истории сегодня вечером мне нужно будет поддерживать с Джинджер связь. Звонить ей каждый день. Можно от вас?

— Конечно. У Роуды слишком людно в доме.

— Я немного поживу у Роуды, а потом, наверно, поеду в Борнемут. Мне не разрешили возвращаться в Лондон.

В «Белом Коне» меня встретили совсем обычно.

Тирза Грей в простом платье из темной шерсти открыла дверь и сказала: «А, это вы. Заходите. Сейчас будем ужинать».

Стол был накрыт для ужина. Подали суп, омлет и сыр. Прислуживала Белла. На ней было черное платье, и она еще больше напоминала персонаж с картины какого-нибудь примитива. Сибил имела вид более экзотический. Она облачилась в длинный наряд с узором из павлиньих перьев, кое-где пробивалась золотая нить. Бус она на этот раз не надела, но зато запястья ее охватили толстые золотые браслеты. Она почти не ела. Разговаривала с нами как бы издалека. Это должно было, видно, производить на окружающих впечатление, но на самом деле выглядело надуманно и театрально.

Тирза Грей овладела разговором — болтала о деревенских делах. В этот вечер она ничем не отличалась от типичной английской старой девы, милой, деловитой, интересующейся только местными сплетнями.

Я думал про себя, что сошел с ума. Чего бояться? Даже Белла в этот вечер казалась полоумной стару-хой-крестьянкой, неграмотной и тупой, как сотни других ей подобных.

Мой разговор с миссис Колтроп представлялся мне теперь невероятным. Мысль о том, что Джинджер — Джинджер с выкрашенными волосами и чужим именем — в опасности, что эти три обычные женщины могут ей причинить вред, вызывала смех.

Ужин кончился.

Тирза встала со своего места.

— Сибил.

— Да, — ответила Сибил, придавая лицу выражение, которое, как ей казалось, должно придавать экстаз и отрешенность. — Мне надо приготовиться…

Белла убирала со стола.

— Пора начинать, — сказала Тирза деловым тоном.

Я последовал за ней в перестроенный амбар.

Вечером амбар выглядел по-иному. Лампы не были зажжены. Скрытые светильники давали холодный, рассеянный свет. Посредине стояло нечто вроде дивана. Он был накрыт пурпурным покрывалом, расшитым каббалистическими знаками.

По одну сторону комнаты виднелось что-то, напоминающее бронзовую жаровню, рядом — большой медный таз, на вид очень старый.

По другую сторону почти у самой стены я увидел массивное кресло с дубовой спинкой. Тирза указала мне на него.

— Садитесь здесь,

Я послушно сел. Она стала надевать длинные рукавицы, сделанные, похоже, из средневековой кольчуги.

— Нужно принимать меры предосторожности, — сказала она.

Эта фраза показалась мне какой-то зловещей.

Затем она обратилась ко мне.

— Я должна предупредить вас — сохраняйте абсолютную неподвижность. Ни в коем случае не двигайтесь. Это не игрушки. Я вызываю силы, которые опасны для тех, кто не умеет ими управлять.

Помолчав, она добавила:

— Вы принесли то, что вам сказали?

Не отвечая ни слова, я достал из кармана коричневую замшевую перчатку и протянул ей.

— Очень подходит, — сказала она, поглядев на перчатку. — Физические эманации владелицы достаточно сильны.

Она положила перчатку на какой-то аппарат, напоминавший большой радиоприемник. Потом позвала:

— Белла, Сибил. Мы готовы.

Сибил вошла первая. Она легла на диван.

Тнрза выключила часть света.

— Вот так. Белла!

Белла появилась из тени. Они с Тирзой подошли ко мне и взяли меня за руки: Тирза — за левую, Белла — за правую.

Послышалась музыка. Я узнал похоронный марш Мендельсона.

Потом музыка смолкла.

И вдруг заговорила Сибил. Но не своим, а низким, мужским голосом.

— Я здесь, — сказал голос.

Женщины выпустили мои руки. Белла скользнула в темноту. Тирза проговорила:

— Добрый вечер. Это ты, Макэндал?

— Я — Макэндал.

— Готов ли ты, Макэндал, повиноваться моим желаниям и воле?

— Да, — ответил низкий голос.

— Готов ли ты защитить тело, лежащее здесь, от опасности? Готов ли ты отдать его жизненные силы на выполнение моей цели?

— Готов.

— Готов ли ты отдать это тело на волю смерти, чтобы смерть прошла через него к другому существу?

— Смерть должна вызвать смерть. Да будет так.

Тирза отступила. Вошла Белла с распятием в руках.

Тирза положила распятие вверх ногами на грудь Сибил. Белла протянула Тирзе маленький зеленый бокал. Тирза вылила из него несколько капель Сибил на лоб, сказав мне:

— Святая вода из католической церкви в Карсинг-тоне.

Наконец она. принесла отвратительную погремушку, которую мы видели у нее в первый раз, и трижды ею тряхнула.

После этого она произнесла самым обычным голосом:

— Все готово.

Белла откликнулась:

— Все готово.

Она вышла из комнаты и вернулась с белым петушком в руках. Петушок вырывался.

Белла встала на колени, посадила петушка в таз возле жаровни и начала чертить мелом на полу какие-то фигуры. Затем зажгла огонь в жаровне и что-то туда бросила. Я почувствовал тяжелый приторный запах.

— Мы готовы, — повторила Тирза.

Она подошла к аппарату, который я сначала принял за радиоприемник, подняла крышку, и я увидел, что это какой-то электрический прибор сложной конструкции.

Тирза наклонилась над ним и стала крутить ручки, бормоча:

— Компас северо-северо-восток — градусы… так, вроде, верно.

Она взяла перчатку и положила ее в аппарат. Потом, обратившись к распростертому на диване телу, проговорила: