Эмис выпил стакан пива залпом. И тут же сделал гримасу, сказав, что оно хоть и холодное, но не вкусное. Я, конечно, ничего не заподозрила. Я засмеялась:

— Больная печень!

Убедившись, что он выпил весь стакан, Каролина ушла.

Минут через сорок Эмис пожаловался на скованность в руках и ногах.

— Ревматизм. Старость, Эльза. Тебе придется ухаживать за старым инвалидом.

Я ответила какой-то шуткой, хотя видела, что он морщится от боли и двигается с трудом. Мне и в голову не пришло, что это — не ревматизм. Потом он пододвинул скамейку и продолжал писать сидя, откинувшись на спинку скамейки. Он и прежде иногда делал так, поэтому я не сочла такую позу страннрй.

Прозвенел звонок ко второму завтраку, но Эмис сказал, — что завтракать он не пойдет. Это тоже случалось неоднократно, и я подумала, что даже лучше, если он не встретится за столом с Каролиной.

За нами пришел Мередит Блейк. Он заговорил с Эмисом, но Эмис только буркнул ему в ответ. Мы пошли в дом, оставив его одного — умирать. Если бы я знала — может быть, врач мог бы еще спасти его. О, почему я… Но какой смысл терзать себя теперь? Я была слепа, я была глупа…

Что же еще сказать? Каролина с гувернанткой пошли туда после завтрака, за ними пошел Мередит. Но вскоре он прибежал и сказал, что Эмис мертв.

И тогда я поняла! Я поняла, что это дело рук Каролины. Как она посмела? Его — такого сильного, жизнерадостного, талантливого! Как она посмела потушить весь этот огонь? И только ради того, чтобы не отдать его мне!

Отвратительная, презренная, жестокая, мстительная женщина!

Я ненавижу ее. Ненавижу до сих пор. Почему ее не повесили? Ее следовало повесить. И даже такая казнь была бы слишком гуманной».

X

Рассказ Сесилии Уиллиамс

«Дорогой мсье Пуаро.

Прилагаю отчет о событиях, невольным свидетелем которых мне пришлось стать.

Пишу вам обо всем совершенно откровенно, ни о чем не умалчивая. Я не возражаю против того, чтобы вы показали мои записки Карле Крэль. Они могут причинить ей боль, но я стою за правду — паллиативы приносят только вред. Человек должен обладать мужеством смотреть правде в глаза, иначе жизнь не имеет никакой цены. Наибольший вред приносит нам тот, кто нас ограждает от действительности.

С искренним уважением…

Меня зовут Сесилия Уиллиамс.

В 19… году я была приглашена в семью миссис Крэль в качестве гувернантки к ее младшей сестре Анджеле Уоррен. Мне в то время было сорок восемь лет.

Я приехала в Олдербери — очень красивое поместье, принадлежавшее семье Крэль на протяжении многих поколений, — и приступила к своим обязанностям.

Мистер Крэль был художником. Он с супругой и маленькой дочерью жил в Олдербери круглый год. Анджела Уоррен, которой было в то время тринадцать лет, также жила в их семье. Кроме того, в доме было трое слуг и няня — все четверо честные и преданные люди, жившие в семье Крэль много лет.

Моя ученица оказалась девочкой способной и любознательной, и занятия с ней были для меня истинным удовольствием. Правда, она была в то время несколько недисциплинированна и шаловлива, но эти недостатки являлись результатом живости ее характера, а я всегда предпочитала учениц, проявляющих именно такую живость. Я, как педагог, считаю, что такого рода характер лучше всего поддается влиянию, которое сумеет направить его по должному руслу.

Миссис Крэль очень любила сестру, но, к сожалению, слишком ее баловала и чрезмерно снисходительно смотрела на ее шалости. Что же касается мистера Крэля, то он относился к девочке неровно: то самым неблагоразумным образом исполнял все ее прихоти, то начинал предъявлять к ней непосильные требования.

Он был человеком настроения и во всем следовал своему, так называемому, творческому темпераменту.

Я до сих пор не могу понять, почему талант к живописи освобождает человека от обязанности вести себя прилично.

Я никогда не была почитательницей таланта мистера Крэля и не восхищалась его картинами. Я считала и продолжаю считать, что линии рисунка в них неверны, краски — чрезмерно сгущены, перспектива и анатомия — отвратительны. Но это — мое личное мнение, и я его никому не навязываю.

Я очень любила миссис Крэль, как добрую и. сердечную женщину, и искренне восхищалась ее выдержкой и твердостью характера. Семейная жизнь ее была не из легких: мистер Крэль не был верным мужем, и его недостойное поведение причиняло ей немало страданий. Более решительная женщина предпочла бы с ним расстаться, но миссис Крэль, любя мужа, прощала все его увлечения.

Свидетели на суде говорили, что супруги Крэль жили, «как кошка с собакой». Это неверно, так как у миссис Крэль было сильно развито чувство собственного достоинства. Но между ними случались ссоры. Миссис Крэль нередко проявляла возмущение и гнев по поводу очередного увлечения своего мужа или по поводу его чрезмерной строгости к маленькой Анджеле.

Я прожила в семье Крэль немногим более двух дет, прежде чем на сцене появилась Эльза Грир. Она приехала в Олдербери летом 19… года. Эта девушка была приятельницей мистера Крэля и приехала, как говорили, для того, чтобы он написал ее портрет. С миссис Крэль она ранее не была знакома и явилась в Олдербери без приглашения хозяйки.

Мистер Крэль был сильно увлечен этой девушкой и не скрывал своего увлечения. А она не принимала никаких мер, чтобы пресечь его чувство. Напротив, она вела себя крайне вызывающе, была возмутительно бесцеремонна с миссис Крэль и открыто кокетничала с мистером Крэлем. Миссис Крэль не делилась, конечно, со мной своими горестями, но я видела, что она взволнована и расстроена, и я всячески старалась отвлечь ее и облегчить ее бремя.

Мисс Грир позировала ежедневно, но работа мистера Крэля над картиной двигалась медленно, так как они предпочитали проводить время в беседах и прогулках.

Моя ученица, к счастью, не обращала на них никакого внимания. Она хотя и была девочкой очень развитой, но не страдала нездоровым любопытством, которое часто толкает детей ее возраста на наблюдение за флиртом взрослых и на чтение нерекомендованных книг. Поэтому Анджела не замечала в дружбе мистера Крэля и мисс Грир ничего дурного. И тем не менее гостья девочке совершенно не нравилась — она находила мисс Грир глупой и неинтересной. И была совершенно права. Я допускаю, что мисс Грир получила необходимое образование, но никто не видел, чтобы она сидела с книгой или принимала участие в беседе на отвлеченную тему. Она интересовалась исключительно своей внешностью, туалетами и флиртом.

Наконец мисс Грир уехала в Лондон, чему мы все очень обрадовались. Прислуге она не нравилась так же, как и мне. Она принадлежала к числу неприятных людей, которые все время чего-то требуют и при этом забывают сказать спасибо.

Скоро уехал и мистер Крэль, и я не сомневалась, что он устремился за девушкой. Я очень жалела миссис Крэль, казавшуюся озабоченной и печальной, и возмущалась мистером Крэлем, который так третировал свою умную, добрую, очаровательную жену. Я надеялась, что увлечение мистера Крэля скоро пройдет, но, к сожалению, через несколько недель эта странная пара явилась снова, и работа над картиной возобновилась.

На этот раз мистер Крэль работал с каким-то ожесточением, и мне думалось, что девушка занимала теперь его мысли меньше, чем ее портрет. Но все же она держала его цепко и, по-видимому, не собиралась выпускать.

Семнадцатого сентября, накануне смерти мистера Крэля, отношения в семье достигли предельной остроты. Грубость и наглость мисс Грир сделались совершенно нетерпимыми. Наверное, она чувствовала твердую почву под ногами и намеревалась закрепить свое положение. Миссис Крэль держалась безукоризненно. Она была неизменно вежлива и холодна.

В памятный день — семнадцатого сентября — все сидели после второго завтрака в гостиной. И вдруг мисс Грир стала рассказывать, как она отделает гостиную, когда будет хозяйкой Олдербери!..

Естественно, миссис Крэль потребовала объяснения. И тогда мисс Грир имела наглость объявить во всеуслышание, что она выходит замуж за мистера Крэля! Она объявила, что выходит замуж за женатого человека! И объявила об этом его жене! Миссис Крэль проявила удивительную сдержанность. Она только обратилась к вошедшему в комнату мужу за подтверждением, И я увидела, как высокий, сильный человек стоит с видом нашалившего школьника и смущенно бормочет, что Эльза, вообще говоря, сказала правду, но что он не собирается обсуждать сейчас этот вопрос.

Миссис Крэль посмотрела на мужа с нескрываемым презрением и вышла, гордо подняв голову. Она была очень красива в своем негодовании: прекрасное лицо, царственная походка. Насколько она была лучше этой ничтожной девчонки!

Я впервые решилась высказать миссис Крэль свое сочувствие, но она меня сразу остановила.

— Постараемся вести себя так, как будто ничего не случилось, — сказала она. — Это лучший выход. Мередит Блейк ждет нас к чаю.

Я не удержалась и сказала:

— Вы героиня, миссис Крэль.

— Разве? — промолвила она.

Потом она обняла меня и поцеловала,

— Ваше присутствие здесь — большое утешение для меня, — сказала она.

Я догадалась, что она, уйдя к себе, плавала, так как после этого она вышла в шляпе с опущенными полями, которую носила очень редко.

У мистера Крэля был сконфуженный вид, но он старался держаться как ни в чем не бывало. А мисс Грир самодовольно мурлыкала, как кошка, которая добралась до кувшина со сливками. За ужином миссис Крэль была сдержанна и спокойна и рано ушла спать. Мне кажется, что только одна я знала, как ей тяжело.

В тот же вечер произошла очередная ссора между мистером Крэлем и Анджелой. Опять поднят был наболевший вопрос о школе-интернате. Мистер Крэль говорил раздраженно, а девочка капризничала. Она была взвинчена, чувствуя, как и мы все, напряженность обстановки. Кончилось тем, что она схватила со стола пресс-папье, бросила его в мистера Крэля и выскочила из комнаты. Я пошла за ней и сделала ей выговор за то, что она не умеет себя вести.