Мисс Уиллиамс помолчала и затем спокойно проговорила:

— Мне кажется, что именно это и служит объяснением ее ужасного поступка.

— Вы хотите сказать, — промолвил Пуаро, — что они были скорее любовниками, чем мужем и женой?

Мисс Уиллиамс слегка нахмурилась, услышав слово, чуждое ее лексикону, и произнесла немного брезгливо:

— Можно, конечно, сказать и так.

— Он любил ее так же сильно, как она его?

— Да, это была очень любящая пара. Но ведь он был мужчиной.

Мисс Уиллиамс произнесла слово «мужчина» точно таким же тоном, каким крупный промышленник произносит слово «большевики», коммунист — слово «капиталисты», а хозяйка — «черные тараканы». С точки зрения гувернантки и старой девы мужчина — всегда враг.

— Не очень-то вы лестного мнения о мужчинах, — улыбнулся Пуаро.

— Мужчинам живется легче, — ответила мисс Уиллиамс, поджав губы. — Будем надеяться, что положение женщины когда-нибудь изменится.

Пуаро решил перейти от общего к частному:

— А нравился вам Эмис Крэль?

— Конечно, нет. Он вел себя возмутительно. На месте его жены я развелась бы с ним. Есть вещи, с которыми женщина не должна мириться.

— Вы говорили когда-нибудь с миссис Крэль на эту тему?

— Нет, что вы. Я не имела права вмешиваться. Я была приглашена для занятий с Анджелой, а не для того, чтобы давать миссис Крэль советы, которых она не просит.

— А миссис Крэль вам нравилась?

VI

— Да, я очень любила миссис Крэль. — Голос мйсс Уиллиамс смягчился и потеплел. — Я очень любила ее и еще больше — жалела.

— А что вы скажете о своей ученице — Анджеле Уоррен? — спросил Пуаро, внимательно глядя на свою собеседницу.

— Она была очень интересной девочкой, может быть, самой интересной из всех моих учениц. Редкая умница. Правда, вспыльчивая, нелегкая для воспитания, но очень одаренная девочка. Я не сомневалась, что она в своей жизни сделает что-нибудь крупное и полезное. И она действительно сделала: вы читали, надеюсь, ее книгу о древних захоронениях в Сахаре. Да, Анджелой можно гордиться, и мне приятно сознавать, что именно я пробудила в ней любовь к археологии.

— Насколько я понял, — сказал Пуаро, — сестра решила поместить ее той осенью в школу. Вы, наверное, были недовольны таким решением?

— Нисколько, мсье Пуаро, я его приветствовала.

— Да?

— Разрешите мне объяснить. Анджела хотя и была очень сердечной и доброй девочкой, но она переживала трудный переходный возраст. Девочки в этом возрасте, как правило, чрезвычайно возбудимы и обидчивы. Их раздражает, когда с ними обращаются, как с детьми, хотя в действительности они еще дети. Я помню, что Анджела то вспыхивала и сердилась по пустякам, то дулась на всех и сидела молча, а то вдруг оживлялась, начинала шалить, бегать по саду и отказывалась кому бы то ни было подчиняться. Девочкам в таком возрасте школа приносит большую пользу. Коллектив, здоровая дисциплина — все это помогает им войти в рамки и стать разумными членами общества. Домашние условия Анджелы были далеко не идеальными. Миссис Крэль слишком ее баловала, и вот Анджела вообразила, что все внимание и вся любовь миссис Крэль должны нераздельно принадлежать ей.

А мистер Крэль полагал, что вниманием жены должен в первую очередь пользоваться он. К девочке он относился очень хорошо, и они были большими приятелями, но иногда он начинал возмущаться тем, что миссис Крэль, как он говорил, «носится» с сестрой. Он, подобно всем мужчинам, был избалован и хотел, чтобы «носились» только с ним. Именно на этой почве у него постоянно происходили стычки с Анджелой, и очень часто миссис Крэль принимала сторону сестры. Это просто бесило мистера Крэля. А когда случалось, что миссис Крэль становилась на сторону мужа, вскипала Анджела и начинала по-детски изводить его и не совсем безобидно проказничать; был случай, когда она насыпала ему соли в стакан с чаем и налила валерьянки в кофе. На него это действовало, конечно, как взрывчатое вещество, он был вне себя от гнева. А когда она положила в его постель штук десять гусениц, — он окончательно потерял терпение и потребовал, чтобы девочку немедленно отправили в школу-интернат.

Это страшно рассердило Анджелу. Она хотя и выражала иногда желание учиться в школе вместе с другими девочками, но не хотела ехать в этот раз. Миссис Крэль была также против отъезда сестры, но уступила— главным образом, благодаря моему совету. Я ей доказывала, что школьный режим будет иметь благотворное влияние на девочку. Было решено, что к началу занятий Анджела поедет в Хелстон: в прекрасную школу-интернат на берегу моря.

Но тем не менее миссис Крэль была очень огорчена предстоящей разлукой, а Анджела затаила зло на мистера Крэля. И эти мелкие неприятности еще более осложнили обстановку, которая и без того была чрезвычайно тяжелой.

— Вы имеете в виду Эльзу Грир? — спросил Пуаро.

— Именно ее, — резко сказала мисс Уиллиамс.

— Какого мнения вы были об Эльзе Грир?

— Мнения? Она была просто беспринципной девицей, и больше ничего.

— Она была еще очень молода…

— Она была достаточно взрослой, чтобы отвечать за свои поступки. И оправданий для нее я не вижу,

— Она была влюблена в него.

Мисс Уиллиамс даже вспыхнула.

— Влюблена! Эта девица просто была лишена моральных устоев. То, что мистер Крэль был женатым человеком, не имело для нее никакого значения. Она была, вероятно, дурно воспитана — это единственное, что могло служить ей извинением.

— Смерть мистера Крэля была, наверное, громадным ударом для нее?

— Да, конечно. Но ей некого было винить, кроме себя. Я не собираюсь оправдывать убийство, мсье Пуаро, но должна сказать, что бывают минуты, когда, человек, доведенный до отчаяния, готов на все. Что это такое — афишировать перед женой свои отношения с этой девицей, заставлять жену терпеть ее наглое поведение! А Эльза была очень наглой, мсье Пуаро. Нет, Эмис Крэль получил по заслугам. Ни один мужчина, который так обращается с женой, не должен остаться безнаказанным. Его смерть явилась справедливым возмездием.

— Строго сказано! — пробормотал Пуаро.

— Да, потому что я строго отношусь к вопросу семьи и брака, — проговорила его собеседница, глядя на него в упор. — Если к браку будут относиться без уважения, то страна будет обречена на гибель.

— Я согласен с вами, что Крэль вел себя недостойно, — задумчиво промолвил Пуаро, — но надо сделать скидку на то, что он был талантливым художником:

Мисс Уиллиамс даже фыркнула.

— О, конечно! Сейчас это оправдание для пьянства, для дебоша, для супружеской неверности… И дело прошлое, но разве можно было искренне утверждать, что мистер Крэль — настоящий художник? Ведь он не мог сделать даже верного рисунка. Перспектива — ниже всякой критики. Анатомия — ужасна. Я знаю толк в искусстве, мсье Пуаро. В молодости я изучала живопись во Флоренции, а каждому, кто знаком с полотнами великих мастеров, мазня мистера Крэля кажется просто нелепой. Ни мысли, ни рисунка, так — какие-то грубые мазки. Нет, — и она упрямо тряхнула головой, — я не могу восхищаться работами мистера Крэля.

— Две его картины приняты в Тэтовскую галерею, — напомнил ей Пуаро.

— Возможно, — презрительно усмехнулась мисс Уиллиамс, — но ведь туда приняты и так называемые «статуи» Эпштейна, насколько мне известно.

Пуаро понял, что мисс Уиллиамс считает разговор об искусстве законченным. И он вернулся к основной теме:

— Скажите, в ту минуту, когда, миссис Крэль обнаружила тело своего мужа, вы находились около нее?

— Да. После завтрака мы вместе вышли из дома. Я пошла искать купальный костюм Анджелы. Она оставила его то ли в лодке, то ли на пляже — она всегда была очень неаккуратной. Миссис Крэль вошла в калитку «Батареи», а я пошла к пляжу. Но миссис Крэль позвала меня почти в ту же минуту. Мистер Крэль полулежал на скамье около своего мольберта, он был мертв.

— Миссис Крэль была очень поражена?

— Да, она прямо обезумела.

— Что же было дальше?

— Миссис Крэль послала меня вызвать по телефону врача.

— Значит, вы пошли звонить по телефону?

— Да, но на полпути я встретила мистера Мередита Блейка, попросила его позвонить врачу, а сама вернулась к миссис Крэль, полагая, что ей могло стать дурно, а мужчины в этих случаях плохие помощники.

— Ей действительно стало дурно?

— Нет. Миссис Крэль прекрасно владела собой, — сухо сказала мисс Уиллиамс. — Она вела себя совершенно иначе, чем мисс Грир, которая впала в истерику и устроила отвратительную сцену.

— Какую сцену?

— Она набросилась на миссис Крэль. Она закричала: «Это дело твоих рук, Каролина! Ты убила его. Ты виновата во всем!»

— А миссис Крэль?..

Мисс Уиллиамс беспокойно заерзала на стуле.

— Не будем лицемерить, мсье Пуаро, я не знаю, каковы были истинные чувства и мысли миссис Крэль в ту минуту. Может быть, она пришла в ужас от своего поступка. Вид у нее был скорее всего испуганный. Это ведь так естественно.

— Да, возможно, что это естественно, — сказал Пуаро, но в голосе его прозвучала нотка неудовлетворенности.

— А на суде как она объяснила смерть мужа?

— Самоубийством. Она с первой же минуты утверждала, что он покончил с собой.

— А в частной беседе с вами она говорила то же самое или у нее была другая версия?

— Она… Она усиленно внушала мне, — сказала мисс Уиллиамс с некоторым замешательством, — что это несомненное самоубийство.

— А что вы ей на это ответили?

— Если не ошибаюсь, я ей ответила: «Да, конечно, миссис Крэль, безусловно это самоубийство».

— Вы верили в то, что говорили?