— Почему же вы не просили о переводе?

— Я подавал рапорт, но мне отказали. Я был хорошим снайпером.

— Эти сорок семь человек — они были японцами?

— Да.

— Сколько вы выпили на той вечеринке?

— Много.

— Сколько?

— Не помню. По-настоящему мы начали пить после ухода Ричардсона. Выпивки было много. Тони отвечал за билеты…

— Тони?

— Форрест. Тони Форрест. Он отвечал за билеты на спектакль и, по-моему, взял часть денег из кассы, чтобы оплатить расходы на вечеринку. Это не было чем-то незаконным, все наши про это знали. Ведь это было для вечеринки. Но выпивки было много. — Коэн помолчал, вспоминая. — Кроме того, там была такая атмосфера… ну, в Европе уже шла война, и мне кажется, большинство студентов знало, что Америка рано или поздно тоже вступит в нее. У всех было настроение типа "поцелуй-меня-крошка". Нам было на все наплевать.

— Откуда вы обычно стреляли, с дерева? — неожиданно спросил Клинт.

— Что-что?

— Когда вы были на Гуаме.

— Обычно да.

— Что было потом? — спросил Карелла.

— Это зависело от задания. Как правило, я…

— После того, как Рэнди и Элен все это затеяли?

Мы все в этом участвовали.

— А потом?

— Собрались в одной комнате.

— В какой?

— В спальне матери Рэнди.

— Где вы были в пятницу, четвертого мая? — спросил Мейер, г- Не помню.

— Постарайтесь, вспомнить.

— Когда, вы говорите?

— В пятницу, четвертого мая. Сегодня среда, девятое. Где вы были, Коэн?

— Я уезжал.

— Куда?

— За город. Я уехал в пятницу утром на все выходные.

— А вы не были в тот день в Миннеаполисе?

— В Миннеаполисе? Нет. Я там ни разу не был, что мне там делать?

— Помните человека по имени Питер Келби?

— Да, он играл в пьесе.

— Он был на вечеринке?

— Да.

— Hie вы останавливались в прошлый уик-энд, когда ездили за город?

— Я ездил на рыбалку.

— Мы не спрашиваем; что вы делали, мы спрашиваем, где вы останавливались.

— В заповеднике. К северу от Каттавана.

— В палатке?

— Да.

— Вы- были один?

— Да.

— Кто-нибудь еще ставил палатку поблизости?

— Нет.

— Где-нибудь по дороге заправляли машину?

— Да.

— Кредитной карточкой пользовались?

— Нет.

— И конечно, то же самое касается и ресторанов, где вы могли останавливаться?

— Да.

— Другими словами, мистер Коэн, мы должны поверить вам на слово, что вы были в районе Каттавана, а не в Миннеаполисе, штат Миннесота, де был убит Питер Келби?

— Что-о-о?

— Именно, мистер Коэн.

— Послушайте, я…

— Да, мистер Коэн?

— Черт возьми, откуда мне было знать, где искать этого Питера Келби?

— Кто-то это знал, потому что этот "кто-то" всадил ему пулю в голову. Мы даже подозреваем, что этот "кто-то" убил шесть человек в нашем городе.

— После колледжа я не встречался с Питером Келби, — возразил Коэн. — Я и понятия не имел, что он живет в Миннеаполисе.

— Мистер Коэн, но ведь кто-то же узнал, где он живет. На самом деле это не так уж сложно, потому что даже Агнес Мориарти из Рамсийского университета была в состоянии выяснить, где живет Питер Келби, — и это при том, что она не собиралась его убивать.

— А я — тем более! — крикнул Коэн.

— Но та вечеринка до сих пор не дает вам покоя, а, Коэн?

— С чего бы это, Коэн?

— Там было слишком много секса?

— Вы любите стрелять из ружья?

— Что чувствуешь, когда убиваешь человека?

— Какая девушка вам тогда досталась, Коэн?

— Чем еще вы занимались в ту ночь?

— Заткнитесь, заткнитесь!!! — завизжал Коэн.

В комнате стало очень тихо. В наступившей тишине Карелла спросил:

— Коэн, как фамилия вашего психоаналитика?

— А вам какое дело?

— Мы хотим задать ему несколько вопросов.

— Идите к черту.

— Коэн, вы что, не понимаете, в каком щекотливом положении находитесь?

— Понимаю, понимаю! Но чтобы я ни рассказывал моему психоаналитику, это мое дело, а не ваше. Я не имею отношения ни к одному из этих проклятых убийств. Вы можете лезть мне в душу, спрашивать о чем угодно, но есть веши, о которых вы никогда не узнаете, понятно? Потому что они касаются только меня одного. Понятно? Меня, Дэвида Артура Коэна, юмориста, который не умеет смеяться, понятно? Я не умею смеяться, потому и хожу к- психоаналитику, о’кей?! Может, я не умею смеяться как раз с сорокового года, когда я в восемнадцать лет попал на это дикое сборище, и оно меня поломало, но это еще не означает, что я убийца! Я убил достаточно, с меня хватит! За свою жизнь я убил сорок семь японцев, и каждую ночь я оплакиваю их всех до одного!

Детективы несколько секунд недоверчиво рассматривали его, потом Мейер сделал знак, и они отошли в угол и встали в тесный кружок.

— Какие мысли? — вполголоса спросил Мейер.

— По-моему, мы попали в точку, — прошептал Карелла.

— Да, похоже на то.

— Не уверен, — сказал Клинг.

— Будем задерживать?

— Нам не к чему прицепиться, — пожал плечами Карелла.

— Мы не должны задерживать его по подозрению в убийстве. Давайте придумаем еще что-нибудь. Его ни в коем случае нельзя отпускать. Я считаю, если мы с него не слезем, он расколется.

— А за что его можно задержать? Может, за бродяжничество? Нет, у него есть работа, и прибыльная. Ну, давайте, шевелите мозгами!

— Оскорбление сотрудника полиции при исполнении…

— А что такое он натворил?

— Он только что нас обругал.

— Как?

— Послал к черту!

— Это несерьезно, — покачал головой Карелла.

— Что, так его и отпустим?

— Сколько мы сможем продержать его здесь, нс предъявляя обвинения?

— Если дело дойдет до суда, то суд будет решать, на какой срок мы имели право его задержать. А если это ошибка, то мы и глазом моргнуть не успеем, как он подаст на нас иск за незаконный арест.

— Но ведь если мы не предъявим ему обвинения, значит, и не арестовываем? — спросил Клинг.

— Конечно. В данном случае задержание означало бы арест. У него будет беспроигрышное дело против полиции и офицера, производившего арест.

— Черт! Что делать-то будем?

— А давайте позвоним в прокуратуру, — предложил Карелла.

— Ты уверен?

— Абсолютно. Позвоним и скажем, что у нас есть подозреваемый и что мы хотим, чтобы при допросе присутствовал их представитель. Пусть они и решают.

— Точно. Так будет лучше всего, — согласился Мейер. — Верно, Берт? — ' Давайте потратим на него еще минут десять и посмотрим, что нам самим удастся вытянуть.

— По-моему, не стоит.

— О’кей, поступай как хочешь.

— Стив, в прокуратуру ты позвонишь?

— Я-то позвоню, а вот с ним что делать?

— Я отведу его вниз.

— Но не в камеру, Мейер!

— Нет-нет, что ты! К тому же он вряд ли знает, как производится арест.

Карелла. кивнул. Мейер повернулся и направился к Коэну.

— Коэн, следуйте за мной.

— Куда вы меня- ведете?!

— Хочу показать вам кое-какие фотографии.

— Какие еще фотографии?

— Людей, убитых снайпером.

— Зачем?

— Вы- должны их опознать. Мы хотим убедиться, что это те самые люди, которые участвовали в пьесе.

— Хорошо, — с огромным облегчением согласился Коэн. — А потом я могу идти?

— Сначала посмотрите на фотографии.

Когда Коэн выходил из комнаты в сопровождении Мейера и Клинга, в дверях показался маленький круглый человечек лет сорока пяти в мягком коричневом костюме и с печальными карими глазами. Сняв шляпу, он остановился у барьера, дожидаясь, когда его заметят.

Карелла, который уже говорил с прокуратурой, глянул в его сторону и вновь сосредоточился на разговоре.

— Нет, мы его не арестовали. Пока что нам даже не за что ухватиться. Нет, не сказал ни слова, абсолютно все отрицает. Но я считаю, что если его прижать как следует, то он расколется. Да. Не могли бы вы прямо сейчас прислать своего человека? Сколько еще мы можем держать его здесь на законных основаниях? В том-то все и дело. Я думаю, решение должно исходить от кого-то из прокуратуры. Что значит — постараемся побыстрее? Это слишком поздно. А нельзя сделать так, чтобы кто-нибудь от вас приехал сегодня утром? О’кей, отлично, будем ждать.

Он положил трубку и повернулся к посетителю.

— Да, сэр, чем могу вам помочь?

— Меня зовут Льюис Рэдфилд, — представился тот.

— Слушаю вас, мистер Рэдфилд.

— Мне очень неловко вас беспокоить…

— Говорите, я вас слушаю.

— …но мне кажется, что моя жена в опасности.

— Входите, мистер Рэдфилд.

Рэдфилд кивнул, нерешительно шагнул к дверце в барьере, поискал задвижку, не нашел и, смутившись, застыл на месте. Карелла встал, открыл дверцу и распахнул ее перед Рэдфилдом.

— Спасибо, — промямлил тот и вслед за Кареллой подошел к столу.

Когда они сели, Карелла спросил:

— Итак, мистер Рэдфилд, почему вы считаете, что жизнь вашей жены в опасности? Она получила письмо угрожающего содержания или…

— Нет, но… это может показаться вам глупым…

— Что?

— Я боюсь, что этот тип может ее убить.

— Какой тип?

— Снайпер.

Карелла облизнул губы и пристально посмотрел на маленького круглолицего Рэдфилда.