Но. правая сторона разворота программки состояла из следующей печатной информации:

В тот же вечер, когда детектив Стив Карелла ужинал со своей женой Тедди и близнецами, Марком и Эйприл человек по имени Руди Фенстермахер вышел из метро и направился к своему дому в Маджесте.

До дома он так и не. дошел, потому что пуля от патрона "ремингтон-308" попала ему в голову и убила наповал.

Следующее утро Карелла начал со скандала.

Вообще-то по натуре он не был скандалистом и вдобавок очень хорошо относился к Берту Клингу. Но сейчас он орал именно на Клинга, да так, что его было слышно на первом этаже: в раздевалке для патрульных.

— И ты называешь себя полицейским! — кричал он. — Что это за полицейский, который…

‘ — Ну не догадался посмотреть, о’кей? — развел руками Клинг. — Она сказала, что это для тебя и…

’ — А я-то думал, ты тоже занимаешься этим делом!

— Так и есть, — терпеливо сказал Клинг.

— Тогда почему ты не…

— Да откуда мне было знать, что в этой папке?!.

— Но ведь она дала эту папку тебе, так?

— Она сказала, что это для тебя.

— И поэтому ты даже не заглянул…

— Я пощупал, что там внутри. Когда она вошла…

— Ты… что ты сделал?

Сунул руку в папку и пошарил там.

— За каким чертом?

— Проверить — нет ли у нее с собой, револьвера.,

— У, кого?

— У Синтии Форрест.

— Револьвера? У Синтии Форрест?

— Да…

— С чего ты взял, что у Синтии Форрест…

— Она вошла и спросила тебя. Я сказал, что тебя нет, а она говорит — я подожду, и начинает открывать барьер. И тут я вспомнил, что случилось в тот раз с Вирджинией Додж, и подумал — а вдруг она тоже задумала продырявить твою башку? С того и взял. О'кей?

— О Боже, — сказал Карелла.

— Поэтому я пошарил у нее в папке, заглянул в сумочку, а когда увидел, что все чисто, взял папку и положил тебе на стол, а потом мы с ней немного повздорили.

— И ты так и не заглянул в папку?

— Нет.

— Тьфу!

— Слушай, я знаю, что я — всего лишь начинающий по сравнению с таким великим.:.

— Кончай.

— г-…детективом, как ты, — на я только начал заниматься этим делом и не знаю половины этих людей, и у меня нет обыкновения шарить по чужим вещам. И если…

— Мейер, принеси ему полотенце, слезы утереть.

— …ты собираешься раздуть это в дело государственного масшта…

— Вчера вечером убили человека! — взорвался Карелла.

— Знаю, Стив, — кивнул Клинг. — Но в этой чертовой программке есть много других имен. И пока мы тут спорим, что я сделал и чего не сделал, может быть, в этот момент наш снайпер целится в кого-нибудь еще. — Клинг перевел дыхание. — Ну что, дальше будем собачиться или возьмем телефонный справочник и попробуем найти кого-нибудь из списка?

— Милый ты мой, да ради этой информации мы с Мейером приперлись сюда в семь утра после того, как провели всю ночь с семьей Руди Фенстермахера, которого убили вчера вечером только потому, что…

— Стив, отстань от меня! Я не виноват в том, что случилось прошлым вечером!

— Может быть, и нет! — сердито выкрикнул Карелла.

— Без всяких "может быть"!

— О’кей. Просто я хочу сказать, что мы начали отслеживать имена из программки с той самой минуты, как я нашел ее на столе. В той пьесе участвовало одиннадцать человек, и шестеро из них уже мертвы. Из оставшихся пятерых нам удалось найти двоих мужчин. Третий мужчина в телефонной книге не значится, а обе женщины скорее всего вышли замуж и переменили фамилии. Мы уже связались с университетом, и если им повезет, нам позвонят. Кроме того, мы позвонили тем двоим, чье местонахождение нам известно, и они нас ждут. Как ты думаешь, если я дам тебе имя и адрес, ты сумеешь найти нужный дом и задать несколько вопросов о…

- Слушай, Стив, — нахмурился Клинг, — это уже слишком!

— Этого человека зовут Томас Ди Паскуале. Он играл Толстого Джо в пьесе О’Нила. — Адрес — Сервантиус-стрит, четыреста девятнадцать. Это рядом, в Айсоле. Он тебя ждет.

— Что именно тебя интересует?

— Я хочу знать, что произошло в тысяча девятьсот сороковом году.-

Томас Ди Паскуале жил в шикарном доме в районе Саут-Сайд. Когда Клинг позвонил в квартиру, из-за двери послышалось: "Открыто, входите!" Клинг повернул ручку, открыл дверь и оказался в просторной прихожей, застеленной толстым ковром, из которой была видна гостиная и человек в шелковом халате, говоривший по телефону.

Ди Паскуале, двадцать лет назад игравший в любительском спектакле Толстого Джо, выглядел теперь высоким и худощавым; на вид не старше-сорока. Клинг вошел в квартиру, закрыл за собой дверь и остановился на пороге гостиной. Не глядя на Клинта и не прекращая разговора, Ди Паскуале указал на стул напротив, закурил сигарету, на секунду умолк, слушая своего собеседника на другом конце провода, и закричал в трубку:

— Нет, Гарри, постой! На этом мы ставим точку. Говорить больше не о чем!

Клинг уселся напротив Ди Паскуале, делая вид, что не прислушивается к разговору.

— Нет, Гарри, но когда ты предлагаешь какие-то вшивые сорок тысяч парню с таким положением и репутацией, говорить нам больше не о чем. Так что извини, Гарри, но я очень занят и опаздываю в контору…

Клинг закурил, пока Ди Паскуале несколько минут слушал Гарри.

— Да? Но тогда, Гарри, я хочу услышать серьезные предложения. Кто? И это, по-твоему, сценарист? По мне, так этот французишка — просто дешевка. Он даже английского толком не знает, а ты хочешь, чтобы он написал сценарии о Диком Западе! Господи, Гарри, не сходи с ума!

Он прикрыл трубку ладонью и посмотрел на Клинга.

— Привет. Если хотите, на кухне есть кофе.

И тут же продолжал в трубку:

— Какое мне дело, что он получил награду Французской. Академии! Засунь ее знаешь куда? Слушай, да мне плевать, кого ты можешь нанять за свои сорок тысяч. Если хочешь, чтоб какой-то педик накропал тебе сценарий о Диком Западе, то давай, дело твое. — Ди Паскуале замолчал. — Что значит — сколько? Я хочу услышать разумное предложение. Начни хотя бы со ста тысяч, а там можно и поторговаться. — Он снова прикрыл трубку. — На кухне есть кофе.

— Я уже завтракал.

— Ну, если все-таки захотите, то на кухне ость. Что значит — он никогда в жизни не зарабатывал ста тысяч?! Да он в прошлый раз получил сто двадцать пять от "Метро", а до этого — сто пять от "Фокс"! Гарри, давай поговорим серьезно и не будем терять время попусту. Ну и что? Кто? Гарри, какое мне дело до Клиффорда Одетса? Он не мой клиент, и, кстати, ты считаешь, что Клиффорд Одетс может- написать вестерн? Ну что ж, прекрасно. Если, по-твоему, Клиффорд Одетс может вообще что-нибудь написать, то валяй, найми Клиффорда Одетса. Да, и посмотрим, во что тебе это обойдется! Что? Нет. Не-ет, мы начинаем со ста тысяч и точка. Да-да, подумай, Гарри, и перезвони. Я скоро уезжаю в контору. Прошу тебя, не начинай эту старую песню по новой. Да мне наплевать, что у тебя нет Лиз Тейлор в картине, да и откуда ей там быть? Поставь — Лиз Тейлор перед камерой без текста, и посмотрим, что она тебе изобразит. Ты перезвонишь? Сколько? Семьдесят пять? Не смеши меня! Да если я ему позвоню и предложу семьдесят пять, знаешь, что он сделает? Он пошлет меня к черту и тут же переметнется к Уильяму Моррису. Я не могу себе этого позволить. Да-да, подумай об этом. Ко мне пришли. Что? Да, шесть голых блондинок, а ты как думал? Мы тут на востоке знаем, что. к чему. Перезвони мне; ладно? Я не пытаюсь тебя надуть, поверь мне,

Имеются в виду. кинокомпании "Метро-Голдвнн-Маер" и "XX век Фокс".

детка; разве я когда-нибудь подсовывал тебе темную лошадку? Этот парень пишет как волшебник, фильмы, можно снимать прямо с листа, тебе даже актёры не понадобятся… Хорошо, созвонимся, пока, детка, да, в конторе, пока… конечно, подумай… да, отлично поговорили, пока.

Ди Паскуале бросил трубку и повернулся к Клингу:

— Этот болван за всю свою жизнь ни одного хорошего фильма не сделал. Хотите кофе?

— Спасибо, я позавтракал.

— Ну, еще от одной чашки-то не умрете? — Ди Паскуале вскочил и вышел на кухню. Через плечо, он спросил: — Как вас зовут?

— Детектив Клинг! — крикнул Клинг ему вслед.

— Вы довольно-таки молоды для детектива, а?

— Нет, есть люди моего возраста, которые…

— Где это вы так загорели? — крикнул Ди Паскуале с кухни.

— В отпуске. Только вчера вышел на работу.

— Тебе чертовски идет, парень. Вообще блондинам очень идет загар. А я краснею, как рак. Тебе со сливками*и с сахаром?

— Да.

— Сейчас принесу. Он предлагает семьдесят пять тысяч! Я ему не вру — стоит мне позвонить сценаристу с подобным предложением, и он пошлет меня подальше. — Ди Паскуале вошел в комнату, таща поднос с кофейником, чашками, сливками и сахарницей, и поставил его на стол. — А может, хочешь выпить? Или еще слишком рано? И вообще, черт возьми, который час?

— Девять тридцать, мистер Ди Паскуале.

— Знаешь, во сколько он мне позвонил тот тип? Который с тобой работает.

— Карелла?

— Да, он самый. В половине восьмого 7- среди ночи! Когда я проснулся, было так темно, что я подумал, что ослеп. — Ди Паскуале рассмеялся и разлил кофе по чашкам. — Ну ладно, что вам от меня нужно?

— Мистер Ди Паскуале, вы принимали участие в пьесе "Долгий путь домой" в тысяча девятьсот сороковом году в Рамсийском университете?

— Что-о-о?

— Вы принимали участие..

— Да-да, я слышал, но Боже мой, где вы это раскопали? Это было еще до начала времен. Когда вокруг бродили динозавры…