— Я слышала выстрел, — уверенно сказала миссис О'Трейди.

— И вы даже не обернулись, не посмотрели наверх и не обратили внимание мистера Палумбо на…

— Нет.

— Миссис О'Трейди, ружье триста восьмого калибра — это очень мощное оружие. Достаточно мощное, чтобы остановить нападающего льва.

— И что же?

— Выстрел из него прозвучал бы очень громко.

— Ну и что?

— Миссис О'Трейди, я намекаю лишь на то, что картина, которую вы нам нарисовали, может быть всего лишь результатом ваших последующих размышлений о случившемся.

— Я слышала выстрел, упрямо повторила миссис О'Трейди.

— Это точно? Или это только теперь, когда вы знаете^ что мистера Палумбо застрелили, вам кажется, что вы слышали именно выстрел? Другими словами, миссис О'Трейди, может быть, логика мешает вашей памяти?

— Логика?

— Да. Если выпушена пуля и убит-человек, то, значит, в него стреляли. И если выстрел был, то вы должны были услышать его. И если вы его слышали, то, должно быть, приняли его за выхлоп или разрыв шины.

— Я уверена, что так и было.

— Миссис О'Трейди, а вы когда-нибудь слышали, как лопается шина?

— По-моему, да.

— И как вы тогда отреагировали? Вы испугались или не обратили внимания?

— Кажется, я тогда испугалась.

— И несмотря на то, что мистер Палумбо был убит из крупнокалиберного ружья, которое должно было очень громко выстрелить, вы только потом вспомнили, что слышали выстрел? Этот звук был похож на выстрел?

— Мне кажется, я все-таки слышала выстрел, — пожала плечами миссис О'Трейди.

— Может быть, и слышали, — улыбнулся Карелла. — Мы еще поговорим с кассиром на станции. В любом случае, миссис О’Грейди, вы оказали большую помощь. следствию.

—. Сэл. был очень приятным человеком, — печально произнесла миссис О'Трейди. — Очень.

Кассира на станционной платформе, рядом с которой находился магазин Палумбо, никак нельзя, было назвать приятным человеком. Это был капризный старый брюзга, с которым у детективов возникли проблемы, едва они подошли к его будке.

— Сколько?. — тут же спросил он.

— Чего сколько? — удивился Мейер.

— Вы что, надпись не можете прочесть? Говорите, сколько жетонов вам надо?

— г- Нам. не нужно никаких жетонов.

— Схема линии вон там на стене, — буркнул кассир. — Мне не платят за информацию.

— А за сотрудничество с полицией вам платят? — вежливо спросил Карелла.

— С кем?

— С полицией — Мейер взмахнул своим значком.

— Что там написано? У меня близорукость.

— Там написано "детектив".

— Да?

— Да.

— Ну ладно, что вам нужно?

— Мы хотим знать, как отсюда удобнее добраться до Карузерс-стрит в Калмс-Пойнте, — сказал Карелла.

— Чего-чего?

— Вы меня прекрасно слышали.

— Впервые слышу о такой улице.

— Потому что я ее только что придумал, — ухмыльнулся Карелла.

— гг Слушайте, вы что, шутить сюда пришли?

— Мы двое- студентов с вечеринки, — сказал Мейер. — Мы проиграли пари и теперь должны добыть медведя в спячке, и вы первый, который попался, нам за весь день.

* — Ха-ха, — мрачно-сказал кассир. — Очень смешно.

— Как вас зовут? — спросил Карелла.

— Квентин. Втянуть меня во что-нибудь, задумали? Я, знаете ли, государственный служащий. С вашей стороны будет просто подло сваливать на меня свои проблемы.

— Как ваше имя, мистер Квентин?

— Стэн. '

— Стэн Квентин? — недоверчиво переспросил Мейер.

— Да. А что? — Старик впился взглядом в лицо Мейера. — А вас как зовут?

Мейер, полное имя которого было Мейер Мейер — результат неудачной шутки своего родителя, — поспешно сказал:

— Ладно, оставим имена в покое, о’кей, мистер Квентин? Мы только хотим задать вам несколько вопросов о том, что произошло внизу на прошлой неделе. О’кей?

— Это когда прихлопнули того итальяшку? — спросил Квентин.

— Да, того итальяшку, — подтвердил Карелла.'

— И что? Я даже не знал его.

— Тогда откуда вам известно, что он был итальяшкой?

— В газете прочел. — Он повернулся к Мейеру. — А что плохого в имени Стэн Квентин, скажите на милость?

— Ничего. Тюрьму почти в вашу честь назвали.

— Да? Это какую же?

— Алькатраз[4].

Старик тупо вытаращился на Мейера.

— Не понял.

— Неважно. Расскажите лучше, как произошло это убийство.

— Рассказывать нечего. Того малого внизу застрелили, вот и все.

— Мистер Квентин, застрелили-то его с этой самой платформы, — сказал Мейер. — Насколько нам известно, и вы могли это сделать.

— Ха-ха.

— А почему бы и нет?

— Почему бы и нет! Да потому, что я с трех футов не разберу, что у вас на бляхе написано! Как, черт возьми, я могу застрелить человека, который был аж на другом конце улицы?!

— Вы, мистер Квентин, могли бы воспользоваться оптическим прицелом.

— Ну да! А еше я мог бы быть губернатором штата.

— А вы на платформе никого с ружьем не видели?

— Слушайте, — разозлился Квентин, — может, вы еще не поняли, но я вижу хреново! Вы еще не встречали человека с таким паршивым зрением!

— Тогда почему вы не носите очки? — поинтересовался Карелла.

— Еще чего, на фига мне так уродоваться! — совершенно серьезно ответил Квентин.

— Как же вы узнаете; сколько денег вам дают? — спросил Мейер.

— Подношу деньги к глазам.

— Так, давайте определимся четко, хорошо? Даже если кто-то и заходил сюда с ружьем, вы бы не разглядели, что у него в руках. Вы это имели в виду?

— По-моему, я выразился ясно, проворчал Квентин. — А что. значит — Алькатраз? Как это может быть названо в мою честь?

— Подумайте сами, мистер Квентин, — сказал Мейер. — У вас здесь есть расписание поездов?

— Компания не выпускает расписания, и вы это знаете.

— Я-то знаю. Но должны быть расписания для служащих? Разве вы не знаете, когда поезда приходят и уходят с этой платформы?

— Конечно, знаю.

— Может, и нам скажете?

— Может, и скажу.

— Так когда, мистер Квентин? А то нам не терпится вернуться к нашим делам.

— К каким таким делам?

— К вечеринке и нашему пари.

— Ха-ха.

— Ну так как?

— Вы хотите знать, во сколько приходит и отходит каждый поезд?

— Нет. Только поезда, которые следуют из центра около полудня. Как по-вашему, вы можете помочь нам информацией?

— Думаю, да, — ответил Квентин. — Значит, Алькатраз? Это где такое?

— На острове у побережья Сан-Франциско.

— Вроде бы об этом фильм был.

— Так оно и есть.

— Что они сделали? Использовали мое имя в картине?

— А вы напишите жалобу в кинокомпанию, — посоветовал Карелла.

— И напишу. Чей это фильм?

— Это был мюзикл компании "Метро-Голдвин-Майер", — сказал Мейер.

— Ха-ха, — сказал Квентин. — Нет, серьезно; кто сделал этот фильм?

— Парочка заключенных, — ответил Карелла. — В рамках программы перевоспитания.

— Я могу подать в суд на заключенного?

— Нет.

— Что же тогда делать?

— А ничего. Скажите спасибо, что эту дыру назвали в вашу честь, и успокойтесь. А в благодарность за это расскажите нам о поездах, о’кей?

— Ишь, умники нашлись, — мрачно сказал кассир. — Я понял это в ту же минуту, как вы подошли к будке.

— Поезда, — напомнил Мейер.

— О’кей, о’кей. По будням?

— По будням.

. — Около полудня?

— Около полудня.

— Есть один такой — приходит в одиннадцать сорок семь, отправляется через полминуты.

— А следующий?

— Прибывает в двенадцать ноль три.

— И уходит?..

— То же самое. Секунд через тридцать. Двери открываются, люди выходят, заходят, и поезд отправляется. По-вашему, это что, экспресс первого класса до Стамбула? Это надземная железная дорога.

— Мистер Квентин, как у вас со слухом?

— С чем?

— Со слухом. Вы не слышали выстрела около двенадцати в тот день, когда был убит мистер Палумбо?

— Какой это был день?

— Первое мая.

— Это только дата. Какой это был день недели?

— Вторник.

— Неделю назад?

— Завтра будет ровно неделя.

— Нет, ровно неделю назад я не слыхал никаких выстрелов.

— Спасибо, мистер Квентин, — поблагодарил Мейер. — Вы нам очень помогли.

— Вы знаете этих ребят из Алькатраза?

— Мы знаем многих ребят из Алькатраза, — усмехнулся Карелла.

— Передайте им, чтобы они сняли мое имя из картины, слышите?

— Обязательно передадим, — пообещал Карелла.

— Вот так-то!

Когда они спустились на улицу, Мейер спросил:

— Что скажешь?

— Я считаю, наш клиент пользовался глушителем/

— Я тоже так считаю.

— Ценные сведения, верно?

— Угу. М-да, это нам очень поможет.

— Ты знаешь, у меня от этого дела ум за разум заходит^

— Хочешь кофе?

— Нет, боюсь перебить аппетит. Я хочу еще раз поговорить с лифтером из дома Нордена, потом — с женщиной, которая присутствовала при убийстве Форреста, а потом…

— Давай пошлем кого-нибудь из наших маленьких помощников.

— Я хочу поговорить с ними сам.

— С чего это вдруг?

— Не доверяю полицейским, — ухмыльнулся Карелла.

Молодой блондинкой, вошедшей в отдел сыска, где Берт Клинг усердно изучал дело снайпера, была Синтия Форрест. В руке она держала большую черную сумку, а под мышкой — толстую папку, и она искала детектива Стива Кареллу якобы для того, чтобы передать ему лежащие в папке материалы. По ее собственному признанию, Синди была девятнадцатилетней девушкой, которой в июне должно исполниться двадцать, которая все видела и слышала, а кое-что и сама делала. Синди считала Стива Кареллу привлекательным мужчиной с романтической профессией — да, представьте себе, некоторым девушкам нравятся полицейские, — и хотя она знала, что он женат и скорее всего имеет кучу детей, ей казалось, что будет очень интересно снова с ним увидеться — брачное соглашение было для нее далеким н малопонятным культурным курьезом, как и для большинства девятнадцатилетних девушек, которым вот-вот должно исполниться двадцать. Она не знала, как бы отреагировал Карелла, встреться они снова, но сама она точно представляла, чего бы ей хотелось от этой встречи. Ее совершенно не волновал тот факт, что он женат и почти вдвое старше ее. Она видела в нем мужчину, привлекавшего своей животной энергией, довольно умного для полицейского и скорее всего видевшего и слышавшего куда больше ее, и уж. конечно обладавшего куда большим жизненным "опытом. Ее собственный' "жизненный опыт" ограничивался двумя случаями — первый раз на- заднем. сиденье машины, второй в постели на вечеринке в Нью-Эштоне. Она еще помнила имена обоих ребят, но в том-то и дело, что это были всего лишь ребята, а Стив Карелла — мужчина. Каким-то образом она чувствовала, что должна сделать "это" сейчас, до того, как выйдет замуж и свяжет себя детьми.