Она ведь собиралась летом Айрис к нему отправить. А то бедняжка бледнее привидения, ходит как в воду опущенная. Да, полковник Рейс, вот так оно было в том доме. Тишина, сырость, по вечерам какие-то вредные испарения. И зачем только Джордж этот дом покупал, ведь ни с кем не посоветовался! Хотел якобы сделать нам сюрприз, а лучше бы спросил совета у старой женщины. Что мужчины в домах понимают? Мог бы Джордж догадаться, что она, Лусилла, с радостью возьмет часть хлопот на себя. Ведь что у нее за жизнь? Любимый муж бог знает сколько времени в могиле, а Виктор, любимый сынок, перебрался в Аргентину… или в Бразилию? Нет, все-таки в Аргентину. До чего любящий, красивый мальчик!

Полковник Рейс подтвердил: ему известно, что ее сын живет далеко от дома.

Следующие четверть часа она потчевала его подробными рассказами о всевозможных способностях Виктора. Он такой одухотворенный, все ему интересно – тут же следовал список разнообразных увлечений Виктора. Он сама доброта, мухи не обидит.

– И ведь всегда моему мальчику не везло, полковник Рейс. Его не сумел верно оценить заведующий школьным пансионом, а уж власти в Оксфорде повели себя вообще позорно. Люди не понимают, что для толкового мальчика, любителя рисовать, подделать чей-то почерк – это отличная шутка. Естественно, он сделал это не из-за денег, а именно шутки ради. Но для мамы он всегда был хорошим сыном, всегда рассказывал ей о своих передрягах. О чем это говорит? Что он ей по-настоящему доверяет. И ведь что обидно, сколько люди ни помогали ему найти работу, почти всегда эта работа была за пределами Англии. А предложи ему симпатичную работенку, скажем, в Банке Англии, он бы и остепенился. Осел бы где-нибудь в лондонском пригороде, завел себе автомобильчик…

Рассказ обо всех достоинствах Виктора и превратностях его судьбы полковник Рейс выслушивал не менее двадцати минут, и лишь потом сумел отвлечь Лусиллу от собственного чада и перевести разговор на слуг.

Да, он совершенно прав, слугу старой школы теперь не сыщешь. Приходится с этим мириться – а что делать? Нет, она не жалуется, им еще повезло. Госпожа Паунд хоть и туговата на ухо, но женщина замечательная. Конечно, выпечка у нее иногда выходит жестковатой, а то суп переперчит, но, в общем, на нее можно положиться, и хозяйство ведет рачительно.

Она в доме с самой женитьбы Джорджа, предложение переехать летом за город приняла безропотно, хотя другие взбунтовались, а горничная вообще ушла – так оно и к лучшему, дерзкая девчонка, то и дело огрызалась, к тому же шесть винных бокалов разбила, и не по одному, такое случается, а все шесть сразу – надо же быть такой нерадивой! Согласны, полковник Рейс?

– Совершенно с вами согласен.

– Я ей так и сказала. И еще добавила, что обязательно напишу об этом в рекомендательном письме – ведь должен человек исполнять свои обязанности, полковник Рейс! В смысле, нечего вводить людей в заблуждение. Про недостатки тоже надо писать, не только про достоинства. И знаете, что мне сказала эта нахалка? «Ничего, – говорит, – найду местечко получше, а не такой дом, где хозяйку грохнули». Где уж она подцепила это жуткое словечко, не иначе как в кино, кстати, абсолютно неуместное, потому что бедняжка Розмари ушла из жизни сама, хоть и не отвечала тогда за свои действия, как верно подметил коронер, а это жуткое словечко подходит для гангстеров, которые отстреливают друг друга из автоматов. Слава богу, в Англии ничего такого нет. Так вот, я и написала в рекомендательном письме, что Бетти Аркдейл хорошо исполняла свои обязанности горничной, вела себя разумно и честно, но слишком часто била посуду и не всегда была уважительной. На месте госпожи Риз-Тэлбот я бы внимательнее читала между строк и в месте этой нахалке отказала. Но люди теперь хватаются за кого ни попадя и берут на работу девицу, которая на трех последних местах не продержалась и месяца.

Госпожа Дрейк взяла паузу, чтобы перевести дыхание, и полковнику удалось быстро задать вопрос: это не госпожа ли Ричард Риз-Тэлбот? Если она, они были знакомы в Индии.

– Не могу сказать. Адрес помню: Кэдоган-сквер.

– Да, это мои друзья.

– Понятно, – закивала Лусилла, – ведь мир-то тесен. А самые надежные друзья – это старые друзья. Вообще, дружба – штука замечательная. Взять хотя бы Виолу и Пола – вот романтическая была история! Дорогая Виола, до чего была очаровательная, сколько мужских сердец покорила… господи, полковник Рейс и понятия не имеет, о ком это я. Что поделаешь, человеку свойственно вспоминать прошлое.

– Ну, что вы, – успокоил ее Рейс, – продолжайте – и в ответ на эту учтивость был принужден выслушать историю жизни Гектора Марля, как его вырастила сестра, чем он был замечателен, какие у него были слабости, наконец, – когда внимание полковника Рейса совсем ослабло, – как он женился на красавице Виоле. Она ведь была сиротой, под опекой суда. Далее Рейс узнал, как Виола отказала Полу Беннету, и тот, чтобы как-то справиться с постигшим его разочарованием, из возлюбленного превратился в друга семьи, души не чаял в своей крестной, Розмари, и после смерти оставил ей большое состояние.

– По мне, в их истории это было самое романтичное – огромное состояние! Разумеется, деньги – это далеко не всё. Только подумать, как окончила жизнь бедняжка Розмари!.. Да и из-за Айрис у меня душа не на месте.

Рейс вопросительно посмотрел на нее.

– Ответственность – вот что не дает мне покоя. Ведь то, что она богатая наследница, всем известно. Я, конечно, внимательно слежу, чтобы не объявился какой-нибудь прощелыга, да все ли от меня зависит, полковник Рейс!

Сейчас разве за девушкой углядишь? Не те нынче времена. Айрис с кем-то проводит время, а с кем – неизвестно. Я ей всегда говорю: пригласи их в дом, милочка, но эту нынешнюю молодежь сюда и на аркане не затащишь. Джордж тоже беспокоился. Насчет молодого человека, Брауна. Сама я его ни разу не видела, но знаю, что Айрис с ним встречается. И сдается мне, что могла бы найти кавалера и получше. Джорджу он не нравился – это я точно знаю. Мужчины в других мужчинах ведь лучше разбираются, я всегда так считала. Помню, был такой полковник Пьюзи, один из церковных старост в нашей церкви, вполне обаятельный мужчина; так мой муж всегда старался держаться от него подальше и мне велел – и вот как-то раз, когда этот Пьюзи собирал церковные пожертвования, взял и бухнулся оземь, видно, с перепоя. А уж потом – про такое всегда узнаешь потом, хотя куда лучше было бы заранее, – мы узнали, что из его дома каждую неделю пустые бутылки из-под бренди выносили десятками! Вот ведь беда какая, а религиозный был человек, хоть и с евангелистскими взглядами. Он и мой муж как-то крепко повздорили насчет порядка службы в День всех святых. Господи. День всех святых! Ведь вчера был День всех душ!

Донесся легкий звук – и Рейс через плечо Лусиллы глянул в сторону открытой двери. Айрис он раньше встречал, в Литтл-Прайорз. Но сейчас ему показалось, что он видит ее впервые в жизни. Полковник даже вздрогнул: она вся была как натянутая струна, а в широко распахнутых глазах застыло какое-то знакомое выражение, но прочитать его он не смог.

Лусилла Дрейк, в свою очередь, обернулась к двери.

– Айрис, детка, я и не слышала, как ты вошла. Ты знакома с полковником Рейсом? Он так любезен.

Айрис подошла и со строгим видом протянула руку для приветствия, в черном платье она выглядела тоньше и бледнее образа, запечатленного в его памяти.

– Я пришел выяснить, не требуется ли вам помощь, – объяснил Рейс.

– Спасибо. Вы очень любезны.

Видно было, что она испытала глубокое потрясение и пока не пришла в себя. Неужели Джордж был ей так дорог, что его смерть полностью выбила ее из колеи?

Она перевела глаза на тетю, и Рейс понял, что в них – настороженность. Девушка спросила:

– О чем вы говорили, когда я вошла?

Лусилла порозовела, вспыхнула. Рейс догадался – она не хочет упоминать имя молодого человека, Энтони Брауна.

– Сразу и не вспомню… Ах да! – воскликнула она. – Про День всех святых, а вчера был День поминовения всех душ. «Все души» – какое странное выражение! Бывают в жизни совпадения!

– Ты хочешь сказать, – сказала Айрис, – что Розмари вчера вернулась, чтобы забрать к себе Джорджа?

Лусилла вскрикнула:

– Айрис, милая, не надо! Что за жуткая мысль, совсем не христианская!..

– Почему не христианская? Это же День мертвых. В Париже в этот день люди кладут цветы на могилы.

– Знаю, дорогая, но они католики!

По губам Айрис пробежала едва заметная улыбка. Потом она сказала без обиняков:

– Наверное, вы говорили об Энтони – Энтони Брауне.

– Если честно, – щебет Лусиллы взлетел на пару октав и стал совсем похож на птичий, – мы вскользь его упомянули. Я просто сказала, что мы про него ничего не знаем…

– А почему, – жестко прервала ее Айрис, – ты о нем что-то должна знать?

– Нет, дорогая, конечно, не должна. Хотя было бы лучше, если бы я о нем что-то знала, правда же?

– Скоро узнаешь, – ответила Айрис, – потому что я выхожу за него замуж.

– Айрис! – то ли взвыла, то ли заблеяла Лусилла. – Такие вещи не делаются в спешке, ведь сейчас ничего нельзя решить.

– Я уже все решила, тетя Лусилла.

– Милая, как можно говорить о женитьбе, когда человека еще не похоронили? Это просто неприлично. И еще это кошмарное дознание, куча других хлопот… К тому же, Айрис, боюсь, наш дорогой Джордж такое решение не одобрил бы. Он господина Брауна недолюбливал.

– Знаю, – сказала Айрис, – Джордж бы этого не одобрил, Энтони он недолюбливал – ну и что? Это же моя жизнь, а не Джорджа – тем более что его больше нет…