Агата Кристи - День поминовения

– Ну, глупым его не назовешь. Он один из тех несчастных, кто добился успеха.

– Несчастных?

– Почти все успешные люди несчастны. Потому и добились успеха – им нужно было себе что-то доказывать и добиваться результата, который заметит весь мир.

– Какие странные мысли приходят тебе в голову, Энтони.

– Ты поймешь, что я прав, если хорошенько подумаешь. Счастливых людей ждет провал – им с собой так хорошо, что на все остальное им плевать. Возьми хоть меня. Обычно со счастливыми легко иметь дело – опять же, как со мной.

– Какого ты хорошего о себе мнения…

– Просто обращаю твое внимание на мои сильные стороны, если ты сама их не заметила.

Айрис засмеялась. Настроение у нее улучшилось. Страхи и уныние исчезли. Она посмотрела на часы.

– Идем к нам, попьем чаю и позволим другим людям насладиться твоим легким обществом.

Энтони покачал головой.

– Не сегодня. Мне надо возвращаться.

Айрис резко повернулась в его сторону:

– Почему ты никогда к нам не заходишь? Есть какая-то причина?

Энтони пожал плечами:

– Скажем так, у меня свой взгляд на гостеприимство. Твой зять меня не сильно жалует – он ясно дал это понять.

– О Джордже не беспокойся. Вполне достаточно, что тебя приглашаем я и тетя Лусилла – она такая прелесть, обязательно тебе понравится.

– Не сомневаюсь в этом, но приглашение все равно не принимаю.

– Когда была жива Розмари, ты к нам приходил.

– Тогда, – заметил Энтони, – все было иначе.

К сердцу Айрис словно прикоснулась рука холода.

– А почему ты приехали сегодня? – спросила она. – У тебя дела в этой части света?

– Да, и очень важные, они касаются тебя. Я приехал кое о чем тебя спросить, Айрис.

Холодная рука исчезла. Вместо нее возник легкий трепет, тревожное волнение, так хорошо известное женщинам с незапамятных времен. На лице Айрис отразилось любопытство вперемешку с непониманием – такое выражение могло быть и у ее прабабушки за пару минут до того, как она воскликнула: «Ах, господин Икс, это так неожиданно!»

– О чем?

Она повернула свое на диво невинное личико к Энтони. Тот смотрел на нее строго, почти сурово.

– Ответь, Айрис, только честно. Вот мой вопрос: ты мне доверяешь?

Она отпрянула, потому что ждала другого вопроса. Он это понял.

– Думала, я спрошу что-то другое? Но это очень важный вопрос, Айрис. Сейчас для меня – самый важный. Я его повторю. Ты мне доверяешь?

Она на секунду замешкалась, но потом, опустив глаза, сказала:

– Да.

– Тогда еще один вопрос. Ты готова поехать в Лондон и тайно вступить со мной в брак?

Айрис уставилась на него.

– Нет. Как такое возможно?

– Ты не можешь выйти за меня замуж?

– Так – не могу.

– Но ведь ты меня любишь. Любишь?

– Да, – услышала она собственный голос, – люблю, Энтони.

– Но выйти за меня в церкви Святой Элфриды, в Блумсбери, не хочешь – я пару месяцев жил на территории этого прихода и могу вступить там в брак в любое время.

– Но так выходить замуж я не могу! Джордж жутко расстроится, а тетя Лусилла меня никогда не простит. К тому же я несовершеннолетняя – мне всего восемнадцать[6].

– Про возраст придется соврать. Не знаю, что мне будет за брак с несовершеннолетней без разрешения ее опекуна… Кстати, кто твой опекун?

– Джордж. Он же распорядитель моего имущества.

– Не важно, как меня накажут, но расторгнуть наш брак будет нельзя, а это для меня самое главное.

Айрис покачала головой.

– Не могу. Нельзя быть такой жестокой. И вообще, зачем эта тайна? Какой в этом смысл?

– Поэтому я и спросил, доверяешь ли ты мне. Если да, положись на меня – а смысл есть. Так будет проще. Впрочем, не важно.

– Если бы Джордж знал тебя чуть лучше… – робко сказала Айрис. – Идем к нам. Дома сейчас только он и тетя Лусилла.

– Правда? А мне показалось… – он помолчал. – Когда я поднимался по холму, то увидел человека, он шел в сторону вашего дома… забавно, что я его узнал… – он заколебался. – Мы когда-то встречались.

– Верно, я забыла, Джордж сказал, что ждет гостя.

– Человека, которого я увидел, зовут Рейс. Полковник Рейс.

– Вполне возможно. Про полковника Рейса Джордж что-то говорил. Он был приглашен на ужин в тот день, когда Розмари… – Голос ее задрожал, она смолкла. Энтони взял ее за руку.

– Не надо об этом вспоминать, милая. Знаю, было страшно.

Айрис покачала головой.

– Ничего не могу с собой поделать. Энтони…

– Да?

– Тебе не приходило в голову… никогда не казалось… – она не могла подобрать нужные слова. – Ты никогда не думал, что никакого самоубийства не было? Что Розмари просто… убили?

– Господи, Айрис, с чего ты это взяла?

Она не ответила, но настойчиво повторила:

– Тебе никогда не приходило это в голову?

– Конечно, нет. Разумеется, это было самоубийство.

Айрис промолчала.

– Кто навел тебя на эту мысль?

Она уже готова была раскрыть ему невероятную историю Джорджа, но все-таки сдержалась.

– Просто сама пришла в голову, – медленно произнесла она.

– Вот и выкинь ее из головы, моя неразумная кошечка, – Энтони чуть приподнял девушку и легонько поцеловал в щеку. – Неразумная испуганная кошечка. Забудь о Розмари. Думай только обо мне.

Попыхивая трубкой, полковник Рейс задумчиво поглядывал на Джорджа Бартона. Он помнил его еще мальчишкой – дядя Джорджа был загородным соседом Рейсов. Разница в возрасте между мужчинами составляла лет двадцать. Полковнику было за шестьдесят – высокий, прямой, с военной выправкой, загорелый, ежик седых волос, темные проницательные глаза.

Эти двое никогда не были особенно близки, но Бартон остался в памяти Рейса, как «молодой Джордж», один из тех туманных персонажей, с кем связаны «былые времена».

В эту минуту полковник думал: он и понятия не имеет, что за человек этот «молодой Джордж». В последние годы они изредка встречались, но у них практически не было точек соприкосновения. Рейс был непоседой, этаким «строителем империи» – почти всю жизнь провел за пределами Англии. А Джордж – ярко выраженный горожанин. Их ничто не связывало, и когда они встречались, могли лишь обменяться пресными воспоминаниями об «ушедших днях», а потом повисала неловкая тишина. Полковник не был мастером вести светскую беседу; романисты прежнего поколения вполне могли бы писать с него своих неразговорчивых, но крепких духом героев.

И сейчас Рейс думал: почему «молодой Джордж» так настаивал на их встрече? За год, прошедший со дня их последней встречи, Джордж Бартон заметно изменился. Он всегда производил впечатление зануды – осторожный, практичный, лишенный фантазии. И вот с ним явно что-то произошло. Какая-то нервозность, кошачьи повадки… У него уже три раза гасла сигара, что было совсем на него не похоже.

Рейс вынул трубку изо рта.

– Итак, молодой Джордж, что-то случилось?

– Вы правы, Рейс, – случилось. И мне очень нужен ваш совет – а возможно, и помощь.

Полковник кивнул, выражая готовность слушать.

– Почти год назад я пригласил вас отужинать с нами в Лондоне, в ресторане «Люксембург». Но вы в последнюю минуту отбыли за границу.

Рейс снова кивнул:

– В Южную Африку.

– Во время того ужина моя жена умерла.

Рейс поерзал в кресле.

– Знаю. Читал в газетах. Сейчас не стал выражать вам по этому поводу соболезнования – к чему сыпать соль на рану? Но, конечно же, старина, я вам сочувствую.

– Да, спасибо. Но дело вовсе не в этом. Предполагалось, что моя жена покончила жизнь самоубийством.

Рейс сразу выделил ключевое слово. Брови его поднялись.

– Предполагалось?

– Вот, прочитайте.

Джордж Бартон передал собеседнику два письма. Брови Рейса поднялись еще выше.

– Анонимные?

– Да. Но я им верю.

Рейс медленно покачал головой.

– Это весьма опасно. Вы не представляете себе, сколько злобных и лживых писем пишется после любого события, которое попало в прессу.

– Знаю. Но эти письма не были написаны тогда – они написаны шесть месяцев спустя.

Рейс кивнул.

– Это несколько меняет дело. И кто, по-вашему, мог их написать?

– Не знаю. Да особенно и не хочу знать. Главное – я верю тому, что в них написано. Мою жену убили.

Рейс отложил трубку. Выпрямился в кресле.

– Почему вы так считаете? Вы что-то подозревали уже тогда? Что-то подозревала полиция?

– Тогда я был ошеломлен, совершенно выбит из колеи. И просто согласился с заключением следствия. Жена переболела гриппом, была подавлена. Других версий не выдвигалось – только самоубийство. Вещество обнаружили у нее в сумочке.

– Какое вещество?

– Цианид.

– Да, помню. Она приняла его вместе с шампанским.

– Точно. И тогда объяснение казалось простым и понятным.

– Она никогда не заводила разговор о самоубийстве?

– Нет. Розмари, – добавил Джордж Бартон, – любила жизнь.

Рейс кивнул. Жену Джорджа он видел лишь однажды. Пустоголовая красотка – вот какое впечатление осталось после той встречи. Конечно же, меланхолия таким не свойственна.