Он положил на место трубку.

— О’кей, девочка, — обратился он к Делле Стрит, — возвращайся-ка теперь к нам в офис. Кстати, рыжий цвет тебе очень идет.

— Спасибо, шеф, приму к сведению. А вы куда?

Он покачал головой.

— Поеду в отель «Санта-дель-Риос» для интервью с мнимой внучкой Ренволда К. Браунли.

Глава 11

Мейсон вложил двадцатидолларовую купюру в ладонь телефонистки, сидевшей на коммутаторе в отеле «Санта-дель-Риос».

— Я прошу только одного, — пояснил он, — соедините меня с ней. После этого я уже сам все устрою.

— Мне даны совершенно определенные указания, — попробовала протестовать девушка. — Ее осадили газетные репортеры, она не желает никого видеть.

— Она уклоняется от подобной известности?

— Как будто. Она поражена горем, не может прийти в себя от случившегося.

— Да, переполнена горем, — насмешливо повторил Мейсон, — потому что стала наследницей нескольких миллионов и в скором времени наложит на них лапки.

— Вы из газеты? — поинтересовалась телефонистка.

Мейсон покачал головой.

— Кто же тогда?

— Для вас я Сайта-Клаус.

Она вздохнула, ее пальчики сжали двадцатидолларовую бумажку.

— Если я кивну головой, — сказала она, — пройдите в кабину номер два. Значит, я ее вызвала к телефону. Большего я сделать не могу.

— А большего и не требуется. Какой у нее номер? — Она занимает люкс «А» на третьем этаже.

— О’кей!

С этими словами Мейсон отошел от стойки. Быстрые пальчики телефонистки порхали над проводами коммутатора. Иногда она что-то говорила в трубку, прикрепленную таким образом у нее под подбородком, что мембрана находилась в нескольких дюймах от ее рта. Наконец она повернулась к Мейсону и кивнула головой. Мейсон вошел в кабину и поднял трубку.

Женский вкрадчивый голос ответил:

— Дженис Браунли слушает. В чем дело?

Мейсон спокойно заговорил:

— Я мистер Мейсон, нахожусь здесь, в отеле. Полагаю, нам с вами следует обсудить, какие меры следует предпринять для того, чтобы не позволить газетным репортерам изводить вас. Получилось так, что вы сейчас стали самой сенсационной темой дня, им приказано получить у вас интервью, и, если мы не объединим наши усилия, боюсь, что они от вас не отстанут.

Голос ответил:

— Это было бы прекрасно, мистер Мейсон. Заранее благодарю вас за вашу помощь.

— Могу ли я к вам подняться?

— Да. Подойдите к номеру двести девять и постучитесь в дверь. Я впущу вас через него. К люксу «А» не подходите. Мне кажется, он находится под наблюдением репортеров.

Мейсон поблагодарил собеседницу, повесил трубку, поднялся на лифте на третий этаж, нашел номер 209 и постучал в дверь. Ее отворила привлекательная молодая особа в зеленой атласной пижаме, подарила ему соблазнительную улыбку и затворила за ним дверь. Потом она повела его через коридорчики мимо двух ванных комнат и трех трафаретно обставленных гостиничных спален в угловой номер люкс, расположенный в самом конце крыла, где роскошная обстановка и толстенные ковры составляли красивую рамку для этой избалованной девицы.

Она кивнула в сторону кресла и спросила:

— Что скажете в отношении сигары и стаканчика шотландского виски с содовой?

— Благодарю вас, — ответил Мейсон.

Пока она выбирала сигары и наливала виски из хрустального графина, бросала в него кубики льда и разбавляла содовой, Мейсон внимательно разглядывал девушку, стараясь составить о ней точное представление.

— Вы не знаете никаких новостей? — спросила она у него. — Уже нашли тело дедушки?

ПО

— Нет еще. Представляю, каким шоком явилась для вас его смерть.

— Да, это настоящий кошмар.

Она закрыла глаза рукой, украшенной множеством дорогих колец.

— Можете ли вы припомнить что-то из своего раннего детства? — спросил он ее.

Он уселся поудобнее в кресле.

— Ну конечно.

Она быстро убрала руку от глаз и посмотрела на него с внимательной настороженностью.

— Я слышал, что вы были приемным ребенком.

— А в чем, собственно, дело? — спросила она уже без всякой любезности.

Мейсону показалось, что мускулы у нее напряглись, как будто она сжала все свои чувства в кулак.

— Вы сказали, что хотите видеть меня в отношении тех мер, которые надо принять, чтобы не допустить сюда газетных репортеров?

Мейсон кивнул и беспечно сказал:

— Совершенно верно. Это предлог, который предложил мне использовать Пит, чтобы обмануть бдительность девушки-телефонистки. Я был уверен, что он вас предупредил в этом отношении.

— Пит? — переспросила она, приподнимая брови.

— Ну да, — ответил Мейсон.

Он выпустил вверх струйку сизого дыма.

— Я не понимаю, о ком вы говорите. Мейсон нетерпеливо нахмурился.

— Послушайте, я не могу потратить весь день на такую ерунду. Пит Сэкс и Виктор Стоктон велели мне связаться с вами. Пит посоветовал мне не представляться по телефону, потому что он опасался, что кто-то может подслушать наш разговор. Вот почему я и заговорил о том, что нам надо совместными усилиями постараться не подпускать к вам газетных репортеров, и он должен был вас предупредить, чтобы вы без помех пригласили меня к себе. Поэтому, когда вы так охотно предложили мне подняться к вам наверх, я решил, что все в порядке и что вы все знаете.

Она внимательно рассматривала секунд десять розовый лак на своих ногтях, прежде чем спросить:

— Кто вы такой?

Мейсон ответил:

— Послушайте, не могло же так случиться, что Пит водил за нос нас обоих, как вы считаете? Ведь вы приехали сюда на «Монтери» вместе с епископом Меллори, не так ли?

Она кивнула, собралась было что-то сказать, но в последнюю минуту передумала.

Мейсон услышал, как тихонько за его спиной звякнула отодвигаемая задвижка, но побоялся повернуть голову.

— Скажите мне прежде всего, кто вы такой? — снова повторила девушка, причем на этот раз голос ее звучал гораздо увереннее.

Человек, стоявший в дверях, ответил:

— Его имя Перри Мейсон. Он адвокат, представляющий пару шантажистов, которые пытаются превратить огромное состояние в разменную монету.

Мейсон медленно повернулся и встретился взглядом со стальными глазами Виктора Стоктона.

— Так, — произнес он, — все ясно.

— Адвокат? — воскликнула Дженис Браунли.

Она вскочила с кресла. В голосе ее слышался неподдельный ужас.

— Да, что вы ему сказали?

— Ничего.

Стоктон удовлетворенно кивнул и сказал Мейсону:

— Нам с вами пора потолковать.

Мейсон покачал головой.

— Я буду говорить с вами лишь тогда, когда вы будете находиться на месте для свидетелей и давать свои показания под присягой.

Стоктон, не дожидаясь приглашения, подошел к креслу, опустился в него и распорядился:

— Дженис, налейте мне виски.

Его внимательные глаза ни на минуту не отрывались от лица Мейсона.

Дженис Браунли дрожащими руками налила полный стакан виски и стала добавлять в него кусочки льда, подхватывая их серебряными щипцами.

Стоктон откинулся на спинку кресла и насмешливо обратился к Мейсону:

— Не будьте таким уверенным. Получен ордер на ваш арест.

— На мой арест? Стоктон кивнул.

— Мошенничество, нападение с огнестрельным оружием и ограбление, — произнес он многозначительно.

Мейсон внимательно посмотрел на физиономию Стоктона, прицениваясь к нему.

— Из-за Сэкса?

— Да, из-за Сэкса. Вам не удастся от этого отвертеться и выйти сухим из воды.

Перри Мейсон расхохотался против воли.

— Черта лысого вам удастся. Вы еще ничего не поняли. К вашему сведению, у меня было намерение не поднимать шума и не привлекать этого негодяя к уголовной ответственности, но, коли вы решили действовать вопреки здравому смыслу, надеясь напугать меня смехотворными обвинениями, мы посмотрим, чего вы этим добьетесь. Сэкс собирался совершить преднамеренное убийство. Он наставил на меня пистолет, а я, обороняясь, разбил ему нос и отнял у него оружие. Так что пока он отделался сущими пустяками.

Стоктон повернулся к Дженис и резко прикрикнул:

— Достаточно льда!

Потом его холодные глаза снова уставились в лицо Мейсону.

— Послушайте, я детектив. Пит работает на меня. Вот уже более трех недель, как нам стало известно, что будет предпринята попытка вытянуть большие деньги у Браунли. Я не знал, как именно это будет осуществлено, но предполагал, что попробуют воспользоваться услугами какого-нибудь адвоката. Ловкий адвокат сначала обезопасит себя, явившись открыто к старику Браунли, а потом вынудит Дженис пойти на компромисс. Простак первым делом направился бы к Дженис и тем самым мог бы легко быть уличенным в шантаже. Но в любом случае речь шла о вымогательстве, поэтому я задался целью предостеречь этот удар. Я предупредил старого Браунли и сообщил Дженис, чего ей следует ожидать. Мы затаились и ждали вашего появления. Потом вы попробовали спутать наши карты, убив старика. Потише, не кипятитесь. Я же не утверждаю, что это сделали вы сами, но вы знаете, кто это сделал, и я тоже это знаю. Должен сказать, что сложилась непонятная ситуация, даже своеобразная: имеется завещание, по завещанию состояние Ренволда Браунли должно перейти к внучке, а в документе не оговорено, что под внучкой он признает девушку, которая в настоящий момент проживает в его доме, хотя это всем известно.

Дженис Браунли молча протянула ему бокал с виски. Стоктон поднес его к губам и подул на него, отгоняя кубики льда к краям.

— Так что же? — спросил Мейсон. Стоктон усмехнулся:

— Вы хотите сказать, что если вы откажетесь от данного дела, то Пит Сэкс должен забрать свое заявление, обвиняющее вас во всех правонарушениях, которые я только что перечислил. Но я вас знаю, вы воспользуетесь этим, чтобы убедить окружного прокурора в том, что мы вынудили его таскать для вас каштаны из огня. Так вот, мистер Мейсон, вам надо придумать что-нибудь поумнее, в эту ловушку я не попадусь.