— Нет, сэр.

— Разве он не закладывал бриллианты?

— Нет, не закладывал.

— Следовательно, вы заявляете, что не получали от мистера Трента бриллиантов в обеспечение карточного долга?

— Да, сэр.

— А в обеспечение других долгов?

— Не получал, сэр.

— Может быть, вы взяли бриллианты под заем?

— Нет, сэр.

— Был ли Трент чем-то вам обязан?

— Нет, сэр.

— Вы можете с уверенностью заявить, что не заходили в дом Галленса на бульваре Святого Руперта?

— Да, сэр.

— Вы утверждаете, что лишь припарковали машину у тротуара и не выходили из нее?

— Именно так.

— Вы уверены, что сумка, лежавшая на мостовой в том месте, где была припаркована ваша машина, не была подброшена из вашего седана?

— Мы не подбрасывали сумку.

— Был ли у вас в тот вечер револьвер, о котором говорил свидетель Диггерс?

— Не был.

— Может быть, вы его случайно выронили или намеренно выбросили из машины?

— Нет, сэр.

— А мисс Тэннис?

— Нет, сэр.

— Тем не менее, — продолжал Мейсон, не сводя с Голдинга глаз, — вы, по вашему собственному признанию, находились в нескольких футах от дома, в котором жил Галленс, в тот вечер, когда он был убит. Вы слышали два выстрела, донесшихся из дома?

— Да, сэр.

— Намерены ли вы изменить заявление, сделанное перед жюри присяжных, и объяснить, что вы делали у дома Галленса?

— Не намерен.

— Вы сидели в голубом седане с помятым левым крылом?

— Да, сэр.

— Вам стало известно, что свидетель Диггерс сообщил полиции о том, что видел именно такую машину возле дома Галленса в тот вечер, когда было совершено убийство?

— Да, сэр.

— И вы немедленно избавились от своего седана?

— Да, сэр.

— Почему?

— Я хотел избежать вызова в суд в качестве свидетеля.

— По какой причине?

— Не желал впутываться в это дело. Я содержу игорное заведение. Я знал, что это всплывет при допросе. Вы своего добились. Мне грозит разорение, заведение прикроют.

— Возможно, вы замешаны в убийстве, потому и старались держаться подальше?

— Нет, сэр.

— У меня все, — заявил Мейсон.

— Вызовите сержанта Голкомба, — сказал Самсон. Сержант Голкомб прошествовал к месту свидетеля, всем видом выражая презрение к обвиняемой и ее адвокату. Уж он-то знал, о чем будет свидетельствовать, уж его-то ни один адвокат с толку не собьет. Сержанта привели к присяге, он назвал свою фамилию, адрес и занимаемое положение. Потом Голкомб сел, непринужденно закинул ногу на ногу. Обстановка была знакомая, он чувствовал себя как рыба в воде. Даже взгляд, брошенный на Самсона, красноречивее слов говорил: «Ну, молодой человек, переходите к делу».

И Самсон принялся за работу.

Сержант рассказал, как было обнаружено тело Галленса, упомянув о присутствии Мейсона и Дрейка, частного детектива, на месте преступления, о медной монетке, вызвавшей замыкание в цепи. Он подтвердил — одну за другой — подлинность фотографий: комнаты, тела убитого, кровавых следов, ведущих от тела в коридор. Позднее Ларри Самсон намеревался добиться потрясающего эффекта, демонстрируя суду эти фотографии, сравнивая размер и форму кровавых пятен в коридоре и на подошве левой туфли миссис Брил. Теперь же он добивался лишь подтверждения со стороны свидетеля и не заострял на них внимания присутствующих, предвкушая драматический эффект их воздействия на присяжных. Предъявив свидетелю множество фотографий и установив их подлинность, Самсон перешел к роковой пуле.

Сержант Голкомб признал в ней пулю, извлеченную из тела убитого. Во время вскрытия он стоял рядом с хирургом и видел ее своими глазами. Эту пулю ему вручил хирург. Потом он передал ее свидетелю Хоугану, который произвел следственный эксперимент. Он сам присутствовал при его проведении. Роковая пуля была выпущена из револьвера, обнаруженного в сумке миссис Брил.

— Можете допросить свидетеля, — сказал Самсон Перри Мейсону.

— Давно вы служите в уголовной полиции, сержант Голкомб? — спросил Мейсон.

— Десять лет, — ответил сержант.

— За это время вы приобрели богатый опыт раскрытия преступлений?

— Естественно.

— Вам, разумеется, известно, что делать, когда входишь в комнату, где было совершено преступление?

— Думаю, да.

— Вы осматриваете карманы убитого, сержант?

— Только когда прибудет следователь. До его прихода мы не касаемся трупа.

— Вы и в случае с Галленсом руководствовались этим принципом?

— Конечно.

— А потом обыскали карманы?

— Разумеется.

— И обнаружили нательный замшевый пояс?

— Да, обнаружили.

— Нашли ли вы бриллианты в этом поясе?

— Да, там еще оставалось несколько бриллиантов, — уточнил сержант. — Миссис Брил извлекла бриллианты из передних кармашков замшевого пояса и переложила их в свою сумку.

— Вы ведь не были свидетелем ее действий, не так ли, сержант?

— Ну, я очень хорошо представляю себе, как это было. Как вы уже слышали, я десять лет работаю в уголовной полиции и понимаю что к чему.

— Суд отклоняет заявление свидетеля о действиях миссис Брил, — вмешался судья Барнз, — поскольку это заключение свидетеля и не является ответом на вопрос.

— Вы можете вспомнить, что было в карманах убитого? — спросил Мейсон.

— Да, могу, но для этого мне нужно заглянуть в свои записи.

— Прошу вас, — сказал Мейсон. Сержант достал записную книжку.

— Что было в верхнем левом кармане жилета? — справился Мейсон.

— Авторучка и расческа.

— Что было в левом кармане брюк?

— Носовой платок и перочинный ножик.

— А в правом?

— Ничего.

— Вы уверены?

— Да, уверен. Вы слышали — ничего.

— Совсем-совсем ничего?

— Ничего это и есть ничего, — поучительно заметил сержант. — Если я говорю ничего, я именно это и имею в виду, мистер Мейсон.

— Я хочу уточнить один момент, сержант, — сказал Мейсон. — Вы присутствовали при вскрытии тела Остина Галленса, которое производил доктор Фрэнкель, а потом при вскрытии тела Джорджа Трента. Это так?

— Так точно.

— Выходили ли вы из комнаты, где доктор Фрэнкель производил вскрытие сначала тела Остина Галленса, а потом Джорджа Трента?

— Не выходил.

— Доктор Фрэнкель передал вам пулю, извлеченную из тела Остина Галленса?

— Да, сэр.

— Так вот, чтобы внести в дело ясность, сержант, давайте впредь именовать пулю, извлеченную из тела Галленса, пулей Галленса, а револьвер тридцать восьмого калибра, найденный, по словам Диггерса, в сумке миссис Брил, обвиняемой по данному делу, револьвером Брил. Понятно?

— Да, сэр.

— Так что вы сделали с пулей Галленса?

— Положил ее в левый карман своего жилета.

— Но через несколько минут вы получили от доктора Фрэнкеля пулю, извлеченную из тела Джорджа Трента, не так ли?

— Да, сэр.

— Для простоты будем впредь именовать ее пулей Трента. И поскольку здесь утверждали, что она была выпущена из револьвера, лежавшего в ящике письменного стола конторы Трента, назовем его револьвером Трента. Ясно, сержант?

— Конечно.

— Ладно. Так что вы сделали с пулей Трента?

— Поместил ее в правый карман жилета.

— А что было дальше?

— Потом я отправился в отделение баллистики и поручил Хоугану провести следственный эксперимент.

— И как же случилось, что вы перепутали эти пули? — вполне дружелюбно поинтересовался Мейсон.

— Что случилось? — взревел сержант, привстав со стула. — Никакой путаницы не было.

— А я понял, что была, — возразил Мейсон. — Вы же вручили Хоугану пулю Трента и револьвер Брил.

— Ничего подобного я не делал.

— Судя по показаниям Хоугана, делали.

— Ну, он этого не говорил. — Голкомб, багровея, сел на краешек стула. — И любая инсинуация в этом смысле — преднамеренная ложь. Ваша…

— Достаточно, сержант, — торопливо прервал его Самсон. — Я понимаю ваши чувства, но прошу не забывать, что вы здесь выступаете в качестве свидетеля Даже если, на ваш взгляд, адвокат прибегает к тактике обструкции, вы должны сдерживать раздражение. Извольте вежливо отвечать на вопросы мистера Мейсона.

— Свидетель — офицер полиции, — внушительно произнес судья Барнз. — Он, несомненно, знаком с судебной процедурой и будет отвечать на вопросы, воздерживаясь от комментариев и встречных обвинений.

Сержант Голкомб сжал кулаки, глаза его загорелись злобой, лицо еще больше побагровело.

— Продолжайте, мистер Мейсон, — сказал судья.

— Вы вручили мистеру Хоугану пулю Трента и просили сравнить ее с пулей, выпущенной из револьвера Брил, — не так ли, сержант? — осведомился Мейсон.

— Ничего подобного не было, — возразил сержант.

— А что было, сержант?

— Я достал из кармана пулю Трента, отдал ее Хоугану и попросил сравнить ее в ходе следственного эксперимента. Я не указывал ему, из какого револьвера надо было взять пулю для сравнения. Хоуган сначала сопоставил ее с пулей из револьвера Брил. Естественно, они не идентичны. Он сообщил мне об этом, и я сказал: «Разумеется, они не идентичны, ведь это пуля Трента, а не пуля Галленса». Потом он сопоставил пулю Трента с пулей, выпущенной из револьвера Трента, и они оказались идентичными. Тогда я отдал ему пулю Галленса, и он сопоставил ее с пулей, выпущенной из револьвера Брил, и они тоже оказались идентичными. Так вот, все это факты, и вы не собьете меня с толку, Перри Мейсон!

— Достаточно, сержант Голкомб, — строго сказал судья Барнз.

— А разве не факт, сержант, что вы спутали эти пули? Разве не факт, что вы предложили Хоугану на экспертизу пулю Трента, полагая, что это пуля Галленса?

— Нет, сэр, — стоял на своем Голкомб, — я уже говорил вам, снова повторяю и готов повторить еще тысячу раз, что я положил пулю Галленса в левый жилетный карман, а пулю Трента — в правый.