— Да.

— Вы видели ее прежде?

— Только в переулке.

— Больше нигде?

— Ну, мельком, когда ее вели в комнату для опознания.

— А до этого вы видели ее фотографию?

— Да. В полиции мне показали ее фото и спросили, та ли это молодая женщина, которую я видела.

— И вы сказали им, что это она?

— Я сказала, что… Ну, я сказала им, что, похоже, да.

— Сначала вы сказали им, что не можете быть в этом уверены?

— Ну разумеется. Нельзя вот так посмотреть на фото и…

— Я спрашиваю вас: сказали ли вы в первый раз, что не можете быть уверены в том, что это та самая женщина?

— Да.

— Но когда вы увидели ее в ряду других женщин, после того как полиция предварительно показала вам ее, как вы сказали «мельком», то вы уверились?

— Да.

— Вы заметили изображенный на автомобиле номер девятнадцать, когда видели его в переулке?

— Нет, я заметила его позже.

— А как же вы узнали, что это та самая машина?

— По ее внешнему виду.

— Это довольно распространенная марка автомобилей?

— Да.

— Тысячи и тысячи автомобилей той же марки и модели, внешне совершенно одинаковых, ездят по улицам Лос-Анджелеса.

— Ну, я не знаю насчет тысяч и тысяч, но… в общем, все равно я уверена, что это была та же самая машина.

— Вы хорошо помните, — спросил Мейсон, — сколько раз с вами беседовали в полиции?

— О, несколько раз.

— А в окружной прокуратуре?

— Тоже несколько раз.

— В полиции не меньше десяти раз?

— Примерно столько.

— И столько же в окружной прокуратуре?

— Нет, там только пять.

— Теперь давайте посмотрим, — предложил Мейсон. — Как я понял вас, вы не были вполне уверены относительно личности женщины, когда полиция в первый раз спрашивала вас, но с течением времени вы становились все более уверены? Это правильно?

— Да.

— Вы не были уверены во время первого допроса?

— Ну… Нет, не была. Я сказала им, что не совсем уверена. Но я постоянно думала об этом и каждый раз, когда думала, вспоминала немного больше.

— То есть после каждого разговора с полицейскими вы становились все более уверены?

— Да.

— Именно в этом заключался предмет их разговоров с вами?

— Я не знаю, что такое «предмет».

— Но они провели с вами десять бесед?

— Да.

— И с каждой новой вы становились все увереннее?

— Да.

— То есть во время девятой беседы вы были менее уверены, чем во время десятой или чем сейчас.

Поднялся Гамильтон Бюргер.

— Ваша честь, — обратился он к судье, — это запугивание свидетельницы, мелкое крючкотворство, противозаконный перекрестный допрос. Получается совсем не то, что она говорила.

— Нет, именно это она и говорила, — парировал Мейсон. — Она сказала, что с ней разговаривали по меньшей мере десять раз и что после каждого разговора она становилась все более уверенной. Из этого следует, что еще после девятого разговора она была менее уверена, чем после десятого.

— Отклоняю протест, — улыбаясь, заявил судья Элмер.

Гамильтон Бюргер медленно опустился на свое место.

— Сейчас, когда протест окружного прокурора предупредил вас о возможной ловушке, вы можете ответить: во время девятого разговора вы были менее уверены в своих показаниях, чем сейчас?

— Ну, я не это имела в виду.

— Не важно, что вы имели в виду, — сказал Мейсон. — Я задал вам вопрос. Отвечайте: да или нет?

— Нет. Я была уверена уже во время девятого разговора.

— Тогда зачем был нужен десятый?

— Не знаю.

— И почему вы сказали, что с каждым последующим разговором становились все более уверены?

— Ну, я имела в виду именно время между девятым и десятым разговорами.

— Прекрасно, мы вернемся к восьмому, — сказал Мейсон. — Вы были более уверены после десятого разговора, чем после восьмого?

— Да, — раздраженно выпалила свидетельница.

— И более уверены после пятого разговора, чем после четвертого?

— Да.

— Спасибо, — сказал Мейсон. — У меня все.

Судья Элмер посмотрел на часы.

— Обвинение предполагает представить еще новые доказательства?

— Нет, ваша честь, — ответил Гамильтон Бюргер.

— Суд объявляет перерыв до двух часов дня, — заявил судья Элмер. — У меня есть небольшое дело, которое я собираюсь рассмотреть в час тридцать, но полагаю, что к двум часам оно будет разрешено, и мы сможем продолжить рассмотрение нашего дела. Судебное заседание отложено, обвиняемую препроводить к месту заключения.

Глава 12

Перри Мейсон, Делла Стрит и Пол Дрейк сидели в отдельной комнате маленького французского ресторана вблизи Дворца правосудия, где они часто обедали во время выступлений Мейсона в суде.

— Да-а, мы и прежде бывали на грани поражения, но в обеденный перерыв нам обычно удавалось концентрировать свои мысли и каким-то путем выбраться из пропасти, — оглядевшись вокруг, сказал адвокат.

— На этот фаз нам не выбраться, — мрачно произнес Дрейк. — Твоя клиентка, Перри, виновна, и более того, вероятно, она-заманила куда-то Амелию Корнинг и избавилась от нее. Держу пари, что в течение следующих двадцати четырех часов где-то будет найден труп Амелии Корнинг, и, когда его обнаружат, твою клиентку обвинят еще в одном убийстве.

— Ее могут обвинить в убийстве, но это совсем не значит, что она виновна, — сказал Мейсон.

— Перри, как ты можешь это говорить? Доказательства выстраиваются так дьявольски непогрешимо, что нет даже призрачного шанса доказать ее невиновность.

— Это потому, что ты смотришь на все происходящее глазами обвинения, — возразил Мейсон. — Давай лучше проделаем небольшую аналитическую работу. Что тебе удалось выяснить о телефонных разговорах Кена Лоури?

— Никаких звонков от него, — сказал Дрейк, — и нам не удалось проследить, звонил ли кто-нибудь ему.

— Ему звонили, — возразил Мейсон. — Мы знаем, что во всяком случае один раз ему звонили. Эндикогг Кэмпбелл. Кэмпбелл показал это под присягой. Значит, либо Кэмпбелл сказал что-то, заставившее Лоури броситься в Лос-Анджелес, или был еще один разговор после звонка Кэмпбелла. Когда мы с Деллой Стрит простились с ним, у него не было намерений ехать в Лос-Анджелес. Ему, должно быть, позвонили сразу после нашего ухода, и этот разговор заставил его отправиться в город. Мы с Деллой остановились ненадолго, чтобы позвонить тебе и выпить по чашечке, кофе. Мы добрались до «Артениума» в девятнадцать двадцать пять. Лоури просто не мог оказаться в городе намного раньше этого времени. Даже если это был срочный вызов, Он не мог попасть в город намного раньше девятнадцати сорока пяти.

— Прекрасно, — сказал Дрейк. — Твоя клиентка встретила его, как только он появился, вывезла его за город, прикончила и вернулась с машиной к двадцати пятнадцати.

— У нее не было на это достаточно времени, — г ответил Мейсон. — Ей пришлось бы заставить Лоури встретиться с ней в месте убийства.

— Ну и что тут неправдоподобного? — удивился Дрейк. — Лоури возвращается домой на шахту. Там его застает телефонный звонок. Голос, который он уже знает, голос Сьюзен Фишер, сообщает, что он дал маху, разоткровенничавшись с тобой, и что он должен немедленно приехать в Голливуд, затем явиться в указанное место. Твоя клиентка записала расстояния стенографическими знаками.

Ты с Деллой поехал в Лос-Анджелес в отель, затем в Голливуд. Лоури же мог срезать путь через Бербанк и сэкономить по меньшей мере полчаса.

Мейсон предложил:

— Нам нужно выяснить, что это был за звонок. Давай посмотрим, сможем ли мы это сделать.

— Если сможем, окажется, что звонила твоя клиентка и… как ты поступишь, Перри? Попытаешься скрыть улики или передашь их полиции?

— Тут возникает сложный вопрос этического характера, — ответил Мейсон. Адвокат не должен скрывать улики. С другой стороны, он не должен повсюду выкапывать доказательства виновности своего клиента. Как бы то ни было, существующие улики могут быть и в пользу моей клиентки. Давай позвоним в твое агентство и узнаем, нет ли там чего-нибудь новенького?

Дрейк попросил принести телефонный аппарат и назвал телефонистке номер агентства.

— Алло! Это Пол Дрейк. Вы что-нибудь обнаружили? — осведомился он. — О’кей, выкладывай.

Вскоре Дрейк положил трубку и сказал Мейсону:

— Итак, кое-что обнаружилось, но это весьма загадочная ниточка.

— Что именно? — спросил Мейсон.

— Междугородный звонок из Лос-Анджелеса был сделан Кеннету Лоури днем в воскресенье, вероятно, во время вашего с ним разговора. Лоури не ответил, поэтому было оставлено извещение — когда он появится, пусть позвонит оператору под номером шестьдесят семь в Лос-Анджелес. Мексиканка, которая убирает в доме

Лоури, вспомнила, что записала эти цифры в блокноте, лежавшем рядом с телефоном.

Ну, мои люди связались с оператором и сумели проследить путь звонка. Звонили из телефонной будки. Голос был женский, и женщина сказала, что будет ждать, пока не ответят. Очевидно, она сидела рядом с телефоном минут около двадцати, пока не дождалась звонка. Это был вызов с оплатой на станцию, и женщина внесла тарифную плату. А теперь послушай, Перри: телефонная будка находится в двух кварталах от квартиры твоей клиентки. Она, очевидно, не хотела звонить из своей квартиры, поэтому прошла эти два квартала и позвонила из телефонной будки.

— Как она назвалась? — спросил Мейсон.