Судья Ллойд Л. Сеймур кивнул заместителю окружного прокурора:

— Хочет ли обвинение сделать открытое заявление? — спросил он.

Менлаб П. Рескин, один из лучших судебных заместителей окружного прокурора Гамильтона Бюргера, встал, поклонился суду и обратился к жюри.

— Высокий суд и вы, члены жюри присяжных, — начал он, — обвинение в этом деле намеревается доказать, что обвиняемая Джейнис Вейнрайт знала, что ее хозяин Морли Фейлмен собрал наличными большую сумму денег. Эти деньги были получены им в виде двадцатидолларовых банкнотов.

Мы можем только предполагать, что мистер Фейлмен собирался сделать с деньгами, но мы должны представить веские доказательства, что эти деньги у него были.

Мы собираемся доказать, что у обвиняемой был чемодан, содержащий двадцать пять — тридцать фунтов двадцатидолларовых банкнотов — количество, которое можно оценить примерно как двести тысяч долларов. Обвиняемая одурачила своего адвоката, Перри Мейсона, заставила его думать, что он помогает ей защищать интересы ее хозяина, тогда как на самом деле она собиралась убить своего хозяина и похитить деньги.

Мы предполагаем доказать, что она заманила хозяина в заброшенный дом в-горах, недалеко от Палмдейла, и там убила его, затем поехала в Лас-Вегас, заявив, что действует в соответствии с инструкциями своего хозяина, тогда как он был уже мертв и не мог опровергнуть ее заявление.

Тем не менее мы предполагаем доказать, что в этой хорошо продуманной схеме было несколько слабых мест, которые легко могут стать доказательством ее вины.

Мы собираемся доказать, что Коул В. Трой, деловой партнер Морли Фейлмена, видел молодую женщину, похожую по внешнему виду на обвиняемую, которая преследовала Фейлмена в Бейкерсфилде в вечер, предшествующий его смерти.

Мы предполагаем доказать, что мистер Фейлмен ушел из конторы Коула Троя, имея намерение вернуться домой, в северную часть города. Но обвиняемая, следившая за ним, завлекла его в дом в горах, чтобы провести с ним ночь.

Мы попытаемся с помощью улик доказать, что обвиняемая присвоила деньги, взятые ее хозяином из банка наличными. Мы попытаемся доказать, что мотивом для этого убийства была кража большой суммы денег, возможно равной двумстам тысячам долларов.

Мы предъявим убедительные доказательства, что эта пара отправилась на свидание в дом недалеко от Палмдейла. Ночью там была гроза, и ливень так пропитал почву перед домом, где был найден труп, что было невозможно подъехать к нему или отъехать от него, не оставив следов на влажной земле. Единственным следом, который ведет от дома, был след машины обвиняемой.

На основании этих улик мы будем требовать вердикта об убийстве первой степени.

Рескин снова поклонился суду, вернулся к столу адвокатов и сел.

— Хочет ли защита сделать открытое заявление? — спросил судья Сеймур.

— Да, — ответил Мейсон.

Он встал и повернулся к жюри.

— Леди и джентльмены, — сказал он, — я прошу вас учесть тот факт, что все улики, которые будут представлены обвинителем, — это вещественные доказательства. Мы представим вам иную гипотезу, объясняющую эти факты.

— С разрешения суда, — вмешался Рескин, — сейчас не время обсуждать дело. Если защитник хочет изложить то, что он собирается доказать, то мы не имеем возражений. Если же он хочет спорить о деле, то ему следует дождаться подходящего момента.

— Очень хорошо, ваша честь, — учтиво поклонился Мейсон и, повернувшись к жюри, произнес: — Мы собираемся доказать, что обвиняемая невиновна.

После этого он вернулся на свое место и сел.

По залу пробежал шумок оживления, а некоторые из членов жюри улыбнулись.

— Обвинение может приступить к изложению дела, — заявил судья Сеймур.

Рескин вызвал топографа, который представил дорожные карты, указывающие положение дома, набросок того места, где был найден труп, интерьер здания и положение тела.

Потом он вызвал фотографа, который предъявил в качестве доказательства снимки, сделанные с трупа, снимки окружающей местности, внутреннего и внешнего вида здания.

— Вызовите мистера Маркуса, — попросил Рескин.

Маркус оказался метеорологом, который констатировал, что рано утром, в среду, четвертого числа, в горах недалеко от Палмдейла была гроза. Несмотря на продолжительность, она была очень бурной и сопровождалась сильными осадками, которые, по его мнению, могли в достаточной степени увлажнить почву перед тем сооружением, которое использовалось как контора.

На фотографиях был виден размокший участок земли, о котором шла речь, и следы автомобиля, пересекающие его.

— Перекрестный допрос, — предложил Рескин Перри Мейсону.

Мейсон обратился к свидетелю очень приветливо.

— Вам известно, в какое время была гроза? — спросил он.

— Примерно около пяти часов утра.

— Что вы подразумеваете под словом «примерно»?

— Ну, я определяю это таким образом. Она была меж ду 4.30 и 5.30 утра. По сути дела, определить время точнее невозможно. Но могу определенно сказать, что она была между 4.30 и 5.30. *

— Это было утром в среду, четвертого числа?

— Верно.

— Сколько дюймов составил уровень осадков в этом месте?

— Я должен сказать, что там выпало-влаги примерно двадцать пять сотых дюйма, может быть даже немного больше. Перед зданием, о котором идет речь, имеется скат, и вода собралась там в большом количестве. Земля в этом месте была достаточно мягкой, чтобы на ней отпечатались следы, особенно следы автомобиля.

— Вы заметили какие-нибудь отпечатки?

— Да. Одна машина, «кадиллак», была остановлена перед домом, в дальней стороне участка. Ее следов не было. Там были следы, оставленные машиной, отъехавшей от дома к шоссе.

— Как далеко находится это шоссе, от дома?

— Это шоссе находится на расстоянии ста пятидесяти футов от дома. Это не основная магистраль, но тем не менее она имеет покрытие. И поэтому, я думаю, оно не размокло от дождя и на нем не осталось следов, во всяком случае определенных следов. Однако и на нем можно увидеть отпечатки, оставленные автомобилем, проехавшим по грязи перед домом. Эти следы ведут под гору на шоссе и оставляют грязные отпечатки на расстоянии двадцати пяти футов. Сначала отпечатки вполне отчетливые, когда машина только выехала на шоссе, затем они постепенно слабеют, так что опознать их дальше невозможно.

— Благодарю вас, — сказал Мейсон, — это все.

Рескин вызвал эксперта по муляжам, который установил тождество сфотографированного следа машины и сделанных им отливок. Эти отливки были сняты со всех четырех шин.

— Были ли эти следы достаточно отчетливы, чтобы вы могли установить тождество их с теми шинами, что стоят на автомобиле? — спросил Рескин.

— Да, сэр. Три шины из четырех одинаковы. Одна имеет небольшой дефект.

— Какая это шина?

— На правом переднем колесе.

— Этот дефект виден достаточно четко, чтобы опознать его на следах шины на мягкой земле?

— О да.

— Вы осмотрели машину, зарегистрированную на имя Джейнис Вейнрайт под номером ЖВБ 3933?

— Да.

— И вы сделали отливки с шин этого автомобиля? — Да.

— И они у вас с собой?

— Да.

Свидетель предъявил отливки, и они были приобщены к доказательствам.

— Возьмите, пожалуйста, — сказал Рескин, — муляжи следов, сделанные вами на месте преступления, и отливки, сделанные с шин этого автомобиля, и посмотрите, не подходят ли они друг к другу.

— Муляжи следов машины на месте преступления сделаны из прозрачного пластика. Можно взять их и наложить на отливки,^ сделанные с шин, чтобы посмотреть, насколько шины подходят к следам.

— Сделайте это, пожалуйста, для суда и жюри.

Свидетель продемонстрировал каждый муляж по очереди.

— Нам бы хотелось приобщить эти существенные улики к доказательствам, — сказал Рескин, — как экспонаты

У-1, У-2, У-3, У-4 и так далее, снабжая каждое из доказательств номером и обозначив все муляжи как вещественное доказательство У.

— Возражений не имею, — сказал Мейсон.

— Перекрестный допрос, — объявил Рескин.

— Я понял так, — обратился Мейсон к свидетелю, — что при изготовлении этих отливок и муляжей вы особенно старались избежать ошибок в размерах?

— Верно, — сказал свидетель.

— Когда шины были на земле, то каждое колесо испытывало давление в несколько сот фунтов? — спросил Мейсон.

— Конечно.

— А когда вы делали отливки с шин, они не испытывали этого давления?

— Ну… да… нет…

— Значит, если даже эти следы были оставлены шинами автомобиля обвиняемой, то отливки, сделанные вами с тех шин, подошли бы к муляжам следов, потому что они были сделаны вами без давления.

— Я пытался компенсировать это.

— Как вы пытались это компенсировать?

— Я частично выкачал воздух из шин и создал на них достаточное давление, разровняв их при съемке копий так, как при давлении веса машины колесо.

— Каким мерилом вы при этом пользовались? Как вы определяли количество фунтов давления?

— Я руководствовался своим суждением.

— Другими словами, — сказал Мейсон, — вы выкачали воздух из шин и дали на них такое давление в процессе снятия копий, чтобы их отпечатки в точности совпали со следами на месте преступления.

— Это не так, — воскликнул свидетель, — этого я не делал.

— Но вы руководствовались этим фактором? — спросил Мейсон.

— Да.

— И руководствовались своим мнением, так что этот фактор повлиял на результаты снятия отпечатков?