— Именно это и имею в виду, — ответил Мейсон. — Он не оставил никаких распоряжений относительно своей жены.

— Жены? Бенджамин Эддикс был холостяк.

— Кое-кому нужно, чтобы вы именно так и думали.

— Вы хотите сказать, что он был женат?

Мейсон кивнул.

— Какого черта?.. Не дурите нас, Мейсон. Господи, да Бенджамин Эддикс был слишком заметной фигурой. Конечно, он был ужасно скучный тип и вдобавок свихнулся на своих экспериментах с гориллами, но, в конце концов, парень он был известный. Если бы он на ком-нибудь женился, это попало бы в газеты. Не думаю, что это вызвало бы какой-то особенный интерес, но в газеты бы попало. Единственное, что его занимало, — это состояние своего банковского счета и личного зоопарка с гориллами.

— Вы забываете, что в его биографических данных есть большие белые пятна, — заметил Мейсон. — Он был женат.

— Где он женился?

— Где-то, во всяком случае, женился.

— Давайте, давайте, выкладывайте нам всю подноготную!

— У Бенджамина Эддикса, — сказал Мейсон, — была женщина, с которой он жил как со своей женой.

— Где он с ней жил?

— Некоторое время в своем собственном доме.

— Не хотите ли вы сказать, что Джозефина Кемптон…

— Не надо так спешить, — сказал Мейсон, — его женой была Элен Кэдмас. Я могу, господа, предоставить вам адреса некоторых мотелей, в которых они регистрировались как муж и жена, и могу вас уверить, что их абсолютно безошибочно опознали на фотографиях. Можете взять фотографию Элен Кэдмас и проверить, если хотите.

— Ну-у, бросьте вы это, — разочарованно протянул один из репортеров, — он всего лишь крутил шашни со своей секретаршей. Это еще не значит, что он был на ней женат или что его завещание от этого недействительно.

Мейсон усмехнулся.

— Вы, господа, опытные сыщики. Так что обратите внимание на тот факт, что в мотелях эта пара регистрировалась как мистер и миссис Б. Ф. Барнуэлл.

— Барнуэлл?

— Совершенно верно.

— Ну и что же, — сказал один из репортеров, — вот вам и ответ. Чтобы признать законным незарегистрированный гражданский брак, необходимо доказать…

— А кто говорит о гражданском браке? — спросил Мейсон.

— Вы и говорите, разве нет? И вообще, как я понимаю, в нашем штате это не имеет никакого значения. Даже если все так и было, он должен был пользоваться своей настоящей фамилией и…

— И какова же настоящая фамилия Эддикса? — спросил Мейсон.

— Ну, конечно же, Эддикс.

— А это точно?

— Ну разумеется. Он… постойте-ка, а откуда вы вообще выкопали это имя — Барнуэлл?

Мейсон лишь улыбнулся в ответ.

— Так что там насчет гражданского брака? — спросил один из них.

— В некоторых штатах он признается, — сказал Мейсон, — а в некоторых — нет. Но если мужчина путешествует с женщиной, которую называет своей женой, в один прекрасный момент он может оказаться в штате, где гражданский брак считается вполне законным. И вот еще что вы, господа, упустили из виду: здесь, у нас в штате, если двое живут вместе как муж с женой, возникает спорная ситуация с признанием брака законным. Дело может быть разрешено в суде, по показаниям свидетелей.

Репортеры переглянулись.

Мейсон раскрыл солидный том и положил его на стол:

— Вот это место, раздел тридцатый параграфа тысяча девятьсот шестьдесят третьего Гражданского процессуального кодекса.

— А что тогда с его завещанием? — спросил один из репортеров.

— Он не упомянул Элен Кэдмас. Если они жили вместе как муж и жена, то брак дает ей основания претендовать на наследство в качестве наследника первой очереди. Следовательно, завещание вполне может быть оспорено.

— Но он не мог упомянуть Элен Кэдмас. Она уже была мертва.

— Кто вам это сказал?

— Похоже, вы считаете, что она просто прогулялась по воде. Давай нам факты, если хотите, чтобы мы хоть что-то напечатали.

— А мне, черт возьми, плевать, будете вы что-нибудь печатать или нет, — сказал Мейсон, — но Элен Кэдмас не кончала жизнь самоубийством.

— Вы хотите сказать, что она была убита?

— Она не была убита.

— Так что же вы тогда, черт возьми, хотите сказать?

Мейсон ответил:

— Я хочу сказать, что по некоторым причинам, представлявшимися вескими Бенджамину Эддиксу и Элен Кэдмас, она решила скрыться. Выводы вы можете делать сами.

На мгновение воцарилось гробовое молчание.

— Вы имеете в виду, она решила скрыться на какое-то время, чтобы родить ребенка? — спросил один из них.

— В конце концов, — пожал плечами Мейсон, — я занимаюсь этим делом всего лишь несколько часов, но я непрерывно получаю новую информацию, которую мне приходится проверять и анализировать. Я решил, что вы, господа, захотите для начала нацарапать пару слов в связи с этим и…

— Нацарапать для начала пару слов — это все прекрасно. Если у вас есть хоть что-то в подтверждение этой теории, заголовки на всю полосу гарантированы. Черт возьми, какая душещипательная история, настоящая сенсация!

— Отлично, — сказал Мейсон, — судите тогда сами. Кто видел Элен Кэдмас на борту яхты в ту штормовую ночь? Кто видел Элен Кэдмас после того, как яхта отчалила?

— Кто-то из экипажа, разве нет?

— Можно назвать только одного, — сказал Мейсон, — кто утверждал, что видел ее. Это Бенджамин Эддикс.

— И Джозефина Кемптон.

— Нет, миссис Кемптон ее не видела, — возразил Мейсон, — она слышала стук пишущей машинки в соседней каюте. Потом машинка перестала стучать. На ней мог печатать кто угодно — Эддикс, например. Миссис Кемптон приняла дозу снотворного и заснула. А когда утром она проснулась, то услышала о том, что Элен Кэдмас якобы исчезла.

— Вы можете это хоть чем-то подтвердить? — спросил один из репортеров.

— Конечно, — сказал Мейсон, — вспомните, у меня ведь есть дневники Элен Кэдмас.

— И она написала что-нибудь по поводу того, что ждет ребенка?

— Я покажу вам это место, — сказал Мейсон.

Он взял дневник и открыл его на странице, обнаруженной Деллой Стрит и помеченной закладкой.

— Вот здесь. Это написала Элен Кэдмас собственноручно:

«Я сообщила сегодня Б. эту новость. Сначала он очень разволновался, а затем, когда всерьез над этим задумался, я поняла, что все будет в порядке. Он будет им гордиться».

Газетчики самым тщательным образом изучили эту страницу.

— Послушайте, — сказал один из них, — одолжите-ка нам эти дневники. Мы можем пролистать их прямо здесь, в вашей библиотеке, и, может быть, нам удастся найти что-нибудь такое…

Мейсон отрицательно покачал головой.

— Только то, что я вам показал. Это сгодится в качестве эпиграфа к статье.

— Да не получится из этого никакой статьи. Это голая теория, практически ничем не подтвержденная. Мы не можем такое напечатать.

— Черт побери, оказывается, вы не можете! — воскликнул Мейсон. — А много ли у вас собрано доказательств для того, чтобы обвинить Джозефину Кемптон в убийстве Элен Кэдмас?

— А никто и не говорил, что она убила Элен Кэдмас. Мы написали, что власти проводят расследование.

— Отлично, — сказал Мейсон, — а теперь вы можете заверять читателей, что на основании цитированной записи из дневника несколько дюжин сыщиков «Детективного агентства Дрейка» прочесывают эту часть страны с целью подтверждения моей теории о том, что запись в дневнике обозначает нечто совершенно определенное. А если вы вернетесь к себе и заглянете в дело Элен Кэдмас, то обнаружите, что ни один человек из команды не видел Элен Кэдмас после отплытия яхты. Более того, и это очень важно, никому не известно, какого рода конфиденциальную работу она якобы выполнила для Бенджамина Эддикса. Эддикс сказал, что, когда он уходил, она печатала на машинке в своей каюте. Позднее его спросили, получил ли он отпечатанные документы, и он ответил, что конечно нет и что в последний раз он ее видел, когда она расшифровала стенографическую запись, обратите на это особое внимание. Если она покончила жизнь самоубийством, она не стала бы, прыгая за борт, брать с собой перепечатанные страницы. Если бы она собиралась покончить жизнь самоубийством, она не стала бы вообще их перепечатывать. Она просто прыгнула бы за борт, оставив записи нерасшифрованными в своем блокноте для стенографии. С той самой минуты, когда я взялся за расследование дела, мне очень хотелось выяснить, что случилось с документами, продиктованными ей Эддиксом в ту ночь, когда она исчезла. Есть фотографии каюты, в которой, как полагали, она находилась после того, как яхта вышла в море. А теперь, господа, рассмотрите как следует эти фотографии и вы заметите две или три необычные вещи. Машинка стояла на столе, как и положено, и вокруг были разбросаны какие-то бумаги, но я до сих пор не слышал, чтобы кто-нибудь нашел блокнот для стенографии с расшифрованными записями, и мне до сих пор не удавалось найти никого, кто видел в каюте хотя бы какой-нибудь отпечатанный документ. Но особенно меня заинтересовала вот эта фотография. Она была сделана после того, как яхта пришла на Каталину, и на ней изображена каюта Элен Кэдмас. Дверь в душ открыта, и можно даже увидеть с противоположной стороны кусочек интерьера каюты, которую занимала Джозефина Кемптон. Ну а теперь, господа, всмотритесь хорошенько — не замечаете ли вы чего-нибудь странного?

Газетчики тщательно изучали фотографию.

Мейсон сказал:

— Полотенца на одной из вешалок были использованы, Это полотенца, висящие рядом с дверью в каюту Джозефины Кемптон. К полотенцам у дверей в каюту Элен Кэдмас никто даже не притрагивался. Вы полагаете, что она находилась на борту яхты, стенографировала, много печатала на машинке и ни разу даже не помыла руки, даже не развернула полотенце?

Один из репортеров тихонько присвистнул, а затем сказал Мейсону:

— Послушайте, да вы и в самом деле отличный сыщик.

Мейсон усмехнулся:

— Господа, вы стартуете одновременно с полицией. Было бы просто чудесно, если бы вы сами нашли Элен Кэдмас. И если вы подтвердите правильность моих догадок… Ну, тогда у вас будет материальчик намного ценней, чем пустые обвинения заинтересованной стороны. Я не знаю, насколько велико желание ваших редакторов раздобыть исключительное право на интервью с Элен Кэдмас и подлинную историю ее предполагаемого самоубийства, но я полагаю, что тот, кто все это раскопает, может рассчитывать на серию статей за своей собственной подписью, особенно если он раскрутит ее на эксклюзивное интервью. Вот почему я ставлю вас всех в равные условия. Здесь названия двух мотелей, где они регистрировались как мистер и миссис Б. Ф. Барнуэлл, а вот несколько фотографий, чтобы вы не тратили попусту время в ваших редакционных архивах.