– Напрашивающиеся ответы, – уточнил он. – Но правильны ли они?

– Во всяком случае, выглядят логичными, – воодушевленно отозвалась Делла.

– Поставим еще один вопрос: почему в момент крайней опасности Лоретта Трент схватила свою сумочку? – добавил Мейсон. – Или сформулируем его иначе: почему сумочку Лоретты Трент не нашли в машине, когда ее подняли со дна океана?

– Может быть, ремешок ее сумочки был накинут на руку? – предположила Делла Стрит.

– Вряд ли она сидела в машине с сумкой на руке, – засомневался Мейсон. – Скорее всего, она подхватила сумочку в момент столкновения, когда ее выбросило в холодный океан, но в таком случае она должна была пытаться плыть. А под водой ремешок мог соскользнуть с руки.

– Что ж, у нас получился внушительный список, – констатировала Делла.

Мейсон опять заходил по комнате:

– Знаешь, Делла, бывает так, что пытаешься вспомнить имя и не можешь, когда же начинаешь думать о чем-то другом, это имя вдруг всплывает в памяти. Я постараюсь отвлечься от этих вопросов и посмотрю, что из этого получится.

– Ладно, – согласилась Делла. – О чем еще вы хотели поразмышлять?

– О тебе, – ответил он, улыбаясь. – Давай-ка поедем куда-нибудь, выпьем по коктейлю и спокойно пообедаем. Что ты думаешь о том, чтобы поехать в какой-нибудь ресторан в горах, где из обеденного зала мы смогли бы полюбоваться огнями города и почувствовать себя вдали от всех и от всего?

– Принимаю ваше предложение. – Делла отодвинула свой стул и надела чехол на пишущую машинку. – Мы берем с собой список вопросов и ответов?

– Берем, – сказал Мейсон, – но постараемся не думать о нем до окончания обеда.

Глава 20

Делла Стрит сидела за столиком напротив Перри Мейсона и с беспокойством наблюдала за ним.

Адвокат съел жареное мясо автоматически, вряд ли осознавая, что кладет в рот, а теперь пил черный кофе, глядя то на танцующие пары в зале, то в большое окно на море огней, расстилающихся внизу, в долине.

Делла Стрит протянула руку через столик и успокаивающе положила ее на ладонь Мейсона:

– Вы взволнованы, да?

Он посмотрел на Деллу, моргнул, сосредоточивая на ней взгляд, и вдруг тепло улыбнулся:

– Просто задумался, вот и все.

– Встревожены?

– Да, встревожен.

– Беспокоитесь за вашу клиентку или за себя?

– И то и другое.

– Вы не можете допустить, чтобы это подкосило вас.

– Адвокат не доктор, – сказал Мейсон. – У доктора много пациентов: молодые, которых можно вылечить, старые, страдающие неизлечимыми болезнями. Такова суть жизни – люди двигаются в потоке от рождения до смерти. Доктор не может погружаться в беды своих больных и страдать за каждого из них.

С адвокатом совсем другое дело. У него относительно меньше клиентов. Большинство тревог устранимы, если, конечно, точно знаешь, что надо предпринять. Но несмотря на то, устранимы они или нет, адвокат всегда может направить клиента, чтобы тот занял правильную позицию, если все верно просчитает.

– А что вы скажете о себе? – спросила Делла.

Мейсон усмехнулся:

– Я чую носом. Конечно же, я уверен, что кто-то взял машину Вирджинии и она участвовала в аварии. Я чувствовал, что это ловушка, кто-то сделал новую попытку подставить ее. А если обстоятельства складывались именно так, то все мои действия оправданны.

Так или иначе, в сущности, мои действия находят оправдания. Я ничего не знаю о каком-либо совершенном преступлении. Я только знаю, что совсем недавно была сделана попытка ложно обвинить Вирджинию, и я старался защитить ее. Конечно, если бы я знал, что преступление было совершено и ее машина участвовала в нем, тогда мои поступки можно было бы назвать противозаконными. В конце концов, все зависит от цели. – Он опять посмотрел на танцующих, с минуту его глаза не отрывались от какой-то пары, затем снова устремил взгляд в окно. Но вдруг резко повернулся к Делле и прикрыл ее руку своей. – Спасибо за преданность, Делла. Я не любитель говорить громкие слова. Думаю, что воспринимаю тебя как нечто неотъемлемое – как воздух, которым дышу, как воду, без которой не выживешь, но это абсолютно не означает, что я не ценю тебя. – Он погладил ее пальцы. – Твои руки чудесным образом успокаивают. У тебя умелые руки, женственные и в то же время сильные.

Она смущенно засмеялась:

– Годы работы на пишущей машинке сделали мои пальцы сильными.

– Годы верности усилили значительность.

Она быстро сжала его ладонь и тут же отдернула руку, понимая, что они привлекают внимание.

Мейсон опять стал смотреть на море огней, но неожиданно его глаза расширились.

– Вам пришла в голову какая-то идея? – полюбопытствовала Делла.

– Боже мой! – воскликнул он. И, немного помолчав, произнес: – Спасибо за вдохновение, Делла.

Она вопросительно подняла брови:

– Разве я что-то сказала?

– Да, ты упомянула о работе на пишущей машинке.

– Это как игра на пианино, – пояснила Делла. – Укрепляет руки и пальцы.

– Наш второй вопрос: почему они хотели, чтобы Вирджинию Бакстер осудили за уголовное преступление? Мой ответ был неправильным.

– Не понимаю, – отозвалась она. – Ваш ответ самый логичный из всех. Похоже, это единственное, что они могли сделать, чтобы подставить ее. Все последующие показания Вирджинии могли быть взяты под сомнение, если бы ее осудили.

Мейсон прервал ее движением головы:

– Они не хотели, чтобы ее осудили. Они хотели быть уверенными, что она больше не стоит на их пути.

– Что вы хотите этим сказать?

– Им надо было попасть в ее квартиру, использовать бланки и пишущую машинку.

– Но они знали, что она летит самолетом и…

– Возможно, в то время и не знали этого, – снова перебил ее Мейсон. – Она была в Сан-Франциско и должна была улететь накануне вечером. Они должны были быть абсолютно уверены, что получат доступ к машинке и бланкам Бэннока, а также что Вирджиния не появится дома до того, как они совершат задуманное.

– И что же они задумали? – поинтересовалась Делла.

Лицо Мейсона оживилось, когда мысли завертелись в его голове.

– Боже мой, Делла, мне это должно было прийти в голову намного раньше! Ты не заметила ничего необычного в этом завещании?

– Вы имеете в виду, каким образом она распределила деньги?

– Нет. То, как оно написано, – пояснил Мейсон. – Обрати внимание, что последний пункт оказался на первой странице. Сколько завещаний тебе пришлось напечатать, Делла?

– Бог его знает, – засмеялась она. – За все годы работы в юридической конторе очень много.

– Вот именно, – сказал Мейсон. – Завещание составляется так, что сначала перечисляются все основные наследники, а в самом конце завещатель пишет: «Все остальное наследство, очищенное от долгов, а также оставшееся имущество, каким бы оно ни было и где бы ни располагалось, я завещаю…»

– Совершенно верно, – подтвердила она.

– У них было завещание, – пояснил Мейсон. – Последняя его страница подлинная. Возможно, и вторая страница тоже. Первая же страница – фальшивка, напечатанная на машинке Бэннока и на его бланке, но недавно. У того, кто это проделал, должна была быть возможность использовать машинку Вирджинии.

– Но кто этот аферист? – спросила Делла Стрит.

– Для документа такого рода наиболее подходят те, кто получает от этого выгоду.

– Все четверо родственников включены в завещание, – заметила Делла.

– А также доктор, сиделка и шофер, – добавил Мейсон. Он на минуту задумался, затем проговорил: – В первом деле, возбужденном против Вирджинии Бакстер, одна вещь мне непонятна.

– Какая?

– Полицейский заявил, что не имеет права назвать имя человека, который предупредил их, но тот человек заслуживает абсолютного доверия своими предыдущими доносами.

– Я все еще не понимаю, – призналась Делла.

– Тот, кто хотел подделать завещание, должен был знать полицейского информатора и заплатить ему, чтобы тот выдал ложную информацию полиции и вложил в чемодан Вирджинии наркотик. – Мейсон отодвинул стул, резко встал, огляделся в поисках официанта и решительно заявил: – Пойдем, Делла. У нас есть работа. – Однако официанта он не увидел, поэтому оставил на столике две ассигнации: в двадцать и десять долларов. – Здесь оплата обеда и чаевые.

– Но это слишком много, – возразила Делла, – а я веду учет расходам.

– Эти расходы не учитывай, – улыбнулся адвокат. – Время сейчас для нас более ценно, чем деньги. Пойдем скорее!

Глава 21

Пол Дрейк был в своем уютном кабинете, который находился в конце длинного, узкого коридора. На его столе стояли четыре телефонных аппарата, а одноразовая тарелка с остатками гамбургера и жирная бумажная салфетка сдвинуты на его край. Одной рукой Дрейк прижимал к уху телефонную трубку, а другой время от времени брал стаканчик и отхлебывал кофе. За этим занятием его и застали Мейсон и Делла Стрит.

– Ладно, – сказал в трубку Дрейк, – оставайся там сколько сможешь. Звони. – Он положил трубку, мрачно посмотрел на адвоката и его секретаря, затем произнес: – Вот вы и пришли, благоухающие жареным мясом и луком, запеченым картофелем, хлебом с чесноком и марочным вином. Я же тут давился очередным гамбургером, и мой желудок уже начинает…

– Забудь об этом, – перебил его Мейсон. – Что ты выяснил в мотеле, Пол?

– Ничего полезного, – ответил Дрейк. – Да, какой-то человек зарегистрировался, но ночевать не остался. Возможно, это тот, кто нам нужен, однако его имя и адрес оказались вымышленными. Данные из водительских прав тоже неверные…

– Но это был «Олдсмобил», верно? – спросил Мейсон.

Дрейк поднял одну бровь:

– Верно. Записано, что это «олдс». Обычно при регистрации не решаются выдумывать марку машины, но с номером часто обманывают, иногда записывают его перепутанные цифры и…

– Описание его внешности? – поинтересовался Мейсон.