Дрейк налил кофе в чашку, добавил сливок, положил сахар и сказал:

– Похоже, слишком много подозрительного, Перри… Черт возьми, нелегкий путь пришлось сюда проделать. Поэтому сейчас я словно заново родился. Ладно, позвоню-ка я своим ребятам.

Взяв чашку с кофе, детектив подошел к телефону, позвонил в ресторан и поручил своим людям работать с автомобильными номерами.

– Мне непонятно, Перри, – сказал он, вешая трубку. – Зачем тебе автомобильные номера?

– Не знаю. Я…

– А вот и Делла Стрит.

Большой пикап Перри Мейсона остановился перед домиком. Делла Стрит вышла из автомобиля, вытащила два туго набитых портфеля и легко взбежала по ступенькам. Мейсон открыл дверь.

– Привет, шеф, – произнесла она. – Бьюсь об заклад, вы рады меня видеть… Я имею в виду портфели.

Мейсон усмехнулся:

– В другое время я бы обрадовался. Но сейчас у нас есть другие дела. Заходи.

Делла Стрит бросила портфели на стул. Мейсон обнял ее за плечи, похлопал:

– Молодец.

– Пахнет кофе, – установила она, – и… О боже, Пол Дрейк! А ты что здесь делаешь?

– Угадай, – ответил тот.

– Да как ты сюда попал? Я говорила вчера с тобой по телефону перед тем, как выехать, а ты…

– Снял самолет, прилетел сюда, побрился. Продолжай угадывать.

– Какое-то дело? – спросила она.

Дрейк кивнул.

– И что за дело? – поинтересовалась она.

– Убийство, – сообщил Мейсон.

– Кого убили?

– Волка.

– Как так?

– Вот это-то и волнует шерифа, да и меня.

– А что ваш клиент говорит?

– У меня вроде как два клиента. Один из них – мать, защищающая свою дочь. Другой – дочь, защищающая мать, по крайней мере я надеюсь.

– Где они сейчас?

– Дочь допрашивают власти. Мать пошла морально поддержать дочь, чтобы та не отвечала на вопросы.

– Это серьезно?

– Может быть.

– То есть?

– Они слишком много рассказали до того, как узнали реальную ситуацию.

– Тебе надо быть поосторожнее, – сказал ему Дрейк. – Возможно, ты защищаешь виновного клиента.

– Адвокат должен быть готов к такой возможности. Не думаю, чтобы они обе были виновны. Они стараются прикрыть друг друга. И сейчас у шерифа как раз двое подозреваемых. Он не может решить, за которую ухватиться. У него достаточно улик для того, чтобы затеять против каждой дело на основании косвенных улик.

– А не могли они быть сообщницами? – спросил Дрейк.

– Могли бы, но я не думаю.

– Что же, по-твоему, случилось?

– Ты имеешь дело с косвенными уликами, Пол, – сказал Мейсон. – Это лучшие улики, какие могут быть. Но такие улики и чаще всего могут быть ошибочно истолкованы… Сейчас все как раз зависит от того, как шериф истолкует косвенные улики.

– Так что нам делать? – спросила Делла Стрит.

– Пусть Пол допьет свой кофе. Если хочешь, и ты выпей чашку. Потом мы берем карандаши и бумагу, выходим и начинаем записывать номера всех автомобилей, какие встретятся здесь в долине.

– Вы посмотрели бы на поток машин, что движется сюда, – заметила она. – Люди с лыжами на крышах, люди с…

– Я знаю. Но мне нужны номера. Все.

Глава 8

Харви Делано, молодой адвокат, с которым Карлотта была очень дружна в последнее время, запарковал автомобиль перед домом миссис Эдриан и распахнул дверцу.

Стройный и хрупкий, он не очень увлекался лыжами, но любил верховую езду. Он мог ездить только на спокойных лошадях, «лошадках для пижонов», однако приезжал на выходные дни в ковбойской одежде.

Сейчас на нем были ковбойские сапоги, стетсон с широкими полями, ковбойские брюки, тяжелый ремень ручной работы с серебряными клепками.

Карлотта открыла дверь и, ожидая, смотрела, как он пересекал их двор.

– О, Харви! – воскликнула она. – Я так рада тебя видеть. Я очень надеялась, что ты приедешь.

– Привет, Карлотта. Я как раз думал, свободна ли ты. Как насчет хорошей прогулки верхом?

– Ты, видимо, выехал еще до рассвета?

– Конечно, червячок ранней птичке достается.

– Не думаю, что это для меня.

Он рассмеялся:

– Так будем кататься? А как насчет завтрака? Я здорово голоден.

– Входи, Харви. У нас тут ужасная беда.

– Что?

– Ужасная беда.

– У кого беда?

– У мамы и у меня.

Он обнял ее за плечи и провел с крыльца в дом.

– Так что случилось?

– Ты знаешь Артура Кашинга?

– Я слышал о нем, – сказал он неожиданно резким голосом. – Вообще-то я слышал, что ты здесь с ним заигрывала.

– Катались на лыжах, вот и все… Харви, он мертв. Его убили этой ночью.

– Что?

– Я не знаю, как это сказать, но… Ну, все выглядит так, будто это сделал кто-то из нас.

– Кто-то из вас? Карлотта, да о чем ты говоришь?

– Мама.

– Ты хочешь сказать, что твоя мать…

– Нет, нет! Я не хочу сказать ничего подобного. Я лишь пытаюсь тебе объяснить, что случилось и что происходит.

– Твоя мать сейчас здесь?

– Нет, она в городе.

– Ладно, давай зайдем и побыстрее разберемся.

– Послушай, – проговорила она в отчаянии. – Я хочу все сказать начистоту. Я лично не думаю, чтобы мама могла иметь к этому хоть какое-то отношение. Я лишь пытаюсь объяснить, что есть улики, косвенные улики, из-за которых все выглядит… Ну, выглядит плохо.

– Выдвигал ли кто-нибудь обвинение или что-то в этом роде? А полиция?..

– О да. Полиция была, они задавали вопросы и все такое.

– И при этом давали понять, что подозревают твою мать в?..

– Маму или меня.

– Ладно, давай по порядку. Что я должен, по-твоему, сделать? Сколько у нас времени?

– Мама была у мистера Мейсона.

– Ты имеешь в виду Перри Мейсона?

– Да, он здесь. Он остановился в одном коттедже на несколько дней. Это дом одного из его клиентов.

– И что говорит мистер Мейсон?

– Мистер Мейсон велел мне ничего не говорить полиции… В общем, я так и поступила.

Харви Делано произнес с сомнением:

– Перри Мейсон – великий адвокат, очень известный юрист, но я не уверен, что я бы это одобрил. Он привык защищать другую категорию клиентов. Это скорее, чем что-либо другое, навлечет на тебя прямое подозрение.

– Думаю, мистер Мейсон этого и хочет.

– Да почему же?

– Потому что он думает, что моя мать стреляла в Артура, и хочет все запутать, чтобы полиция не знала, кого арестовывать, опасаясь ошибиться, если поспешит.

– Это позволит немного затянуть время, но ненадолго.

– Я знаю… Харви, посоветуй же, что делать. Если бы я думала, что мать убила его, чтобы защитить меня, я бы… В общем, я не позволила бы ей взять на себя вину.

– О чем ты говоришь?

– Именно об этом. Я не могла бы ей позволить. Я скорее взяла бы ответственность на себя.

– Карлотта, ты что, с ума сошла?

– Нет. Если она сделала это, Харви, то сделала ради меня.

Харви сел на стул и сказал:

– Сколько у нас времени до того, как мать вернется?

– Не знаю. Наверное, полчаса.

– Хорошо. Изложи мне факты. Кого представляет Перри Мейсон?

– Ну, наверное, он представляет нас обеих.

– Это не очень хорошо.

– Я знаю.

– Это ты убила его, Карлотта?

– Боже, да нет! Харви, неужели ты думаешь, что я способна кого-то убить? Я здорово разозлилась, но я только дала ему пощечину и ушла.

– Ладно. Его убила твоя мать?

– Все так выглядит… Я должна быть очень осторожной со словами… Но все выглядит так, будто кто-то из нашего дома… Видимо, это сделала какая-то женщина, но если это была мама, я не могу понять ее действий. Ее поступки намеренно указывают на мою виновность.

– Какие, например?

– Я ехала домой и проколола колесо, бросила машину и пошла пешком. Кто-то из нашего дома, какая-то женщина, ходила к коттеджу Кашинга, потом подошла к брошенной машине, закинула револьвер в кусты, снова пошла к коттеджу Кашинга и потом вернулась сюда. Правда, следы на инее были недостаточно отчетливы, чтобы определить, чьи они, но достаточно ясны, и они ведут к нашему дому. Мы сказали неправду полиции. Мама старалась меня выгородить… Это самая ужасная неразбериха, какую ты можешь представить. Поначалу я думала, что мама, говоря неправду, хотела защитить меня. А сейчас я… О, Харви, я так боюсь, что она пытается прикрыть что-то ужасное!

– А что, если ты начнешь сначала? Расскажи мне все, что случилось и что я должен делать.

– Я не хочу, чтобы ты что-то делал. Я только хочу, чтобы ты понял… Это будет такая кутерьма… Мое имя появится в газетах. Будет много сплетен, инсинуаций, будут говорить, что… Ну, я хотела, чтобы ты знал, чтобы ты понял, а потом будь что будет.

– Хорошо, что я должен понять?

– Есть косвенные улики. Прошлой ночью иней появился где-то около полуночи – кажется, никто не знает, когда точно. Мы с Кашингом поужинали, и я была там. После ужина он показал мне несколько фильмов о том, как мы катались на лыжах.

– Что дальше?

– Потом он перешел к действиям, и я поставила его на место – или мне показалось, что поставила, – он становился все грубей и назойливей, и я дала ему пощечину. Он схватил меня, даже блузку разорвал. Я еще раз ударила его сильно, как могла, и вышла… У него нога была сломана и в гипсе. Если бы не это, не знаю, что могло бы случиться. Он… Боже, Харви, казалось, ему было наплевать на последствия.

– Я о нем слышал что-то подобное, – сказал Харви, сузив глаза. – У него, видимо, была теория, что если он пойдет напролом, то никто не пожалуется, а если и пожалуется, то у него, мол, достаточно мощная поддержка, чтобы все прикрыть.

– Да, конечно. Ты знаешь, как это бывает. Никакая девушка не хочет выдвигать потом обвинения, которые создают ей позорную рекламу. Намного лучше успокоиться и вычеркнуть все… Я знаю, что некоторые мужчины так поступают, слышала рассказы от девушек. Я всегда думала, что сумею за себя постоять. Но, боже, Харви, он был силен и, казалось, обезумел. Если бы не его сломанная нога, не знаю, как бы мне удалось… Но мне удалось. Я села в машину и поехала домой.