Я знал, что Клинтон Форбс расширяет гараж. Рабочие закончили стены и готовились приступить к бетонированию пола. Я пошел в гараж, нашел кирку и лопату, вырыл яму и закопал тело Паолы. Ждать Клинтона Фоули я не решился. Совершенное убийство потрясло меня. Я дрожал как лист. Однако я понимал, что мне ничего не грозит. Свидетелей не было. На следующее утро рабочие скрыли следы преступления. Я переехал в другой район города и снял комнату под вымышленным именем. Найти меня невозможно, я в полной безопасности. Это признание я делаю лишь для того, чтобы восстановить истину. Я убил свою жену, но не стрелял в Клинтона Форбса, хотя и хотел это сделать.

Искренне ваш

Артур Картрайт».

Перри Мейсон внимательно прочел напечатанное.

— Пожалуй, все в порядке. — Он взял со стола конверт и протянул его Делле. — Напечатай адрес редакции «Кроникл».

Когда Делла выполнила просьбу, Мейсон вложил письмо в конверт, запечатал его и убрал машинку в чемодан.

— Что вы собираетесь делать? — озабоченно спросила Делла.

— Отправлю письмо, спрячу машинку так, чтобы ее не нашли, и поеду домой.

Делла взглянула на него, кивнула и пошла к двери, но, не дойдя пару шагов, остановилась и вновь взглянула на адвоката.

— А какова ваша цель? Чего вы добиваетесь?

— Я хочу, чтобы бетонный пол в гараже вскрыли и посмотрели, что под ним спрятано.

— Так почему просто не обратиться в полицию?

Мейсон невесело рассмеялся.

— Там и пальцем не пошевелят. Они ненавидят меня, мечтают, чтобы осудили Бесси Форбс. И пойдут на все, лишь бы не ослабить свою позицию перед присяжными. По их мнению, Бесси Форбс виновна, и они никого не будут слушать. Если я расскажу о своих подозрениях, они решат, что я хочу их надуть.

— А если вы пошлете письмо в «Кроникл»?

— Ради сенсации газета позаботится о том, чтобы пол взломали.

— Но у кого они получат разрешение?

— Не говори глупостей, — рассердился Мейсон. — Этот дом принадлежит Форбсу, а он мертв. Бесси Форбс — его жена. Когда ее оправдают, дом перейдет в ее собственность.

— А если нет?

— Ее оправдают, — твердо повторил Мейсон.

— А с чего вы взяли, что под бетонным полом похоронено чье-то тело?

Адвокат задумчиво посмотрел на Деллу.

— Ты помнишь, как Артур Картрайт пришел к нам?

— Конечно.

— И запомнила его слова? Он хотел составить завещание и намеревался оставить свое состояние женщине, проживающей в доме Клинтона Фоули на Милпас-Драйв под именем Эвелин Фоули.

— Да.

— А в завещании он написал совсем иначе.

— Но почему?

— Потому что понимал, что нет смысла оставлять состояние человеку, отошедшему в мир иной. Каким-то образом Картрайт узнал, что она мертва.

— Значит, он не убивал Паолу Картрайт.

— Я этого не утверждаю, но думаю, что нет.

— Но разве подделка такого признания не является преступлением?

— В определенной ситуации — нет.

— А в данном случае?

Мейсон тяжело вздохнул.

— В свое время мы об этом узнаем.

— Так вы полагаете, что Картрайт знал о смерти жены?

— Да. Он очень любил ее и искал десять месяцев. А потом два месяца жил рядом и следил за человеком, которого ненавидел. Он твердо решил убить Клинтона Форбса. Свое состояние он собирался оставить Паоле Картрайт, но не хотел, чтобы газеты вновь вытащили на поверхность подробности скандала в Санта-Барбаре. Поэтому он и намеревался написать завещание в пользу женщины, живущей с Клинтоном Фоули на Милпас-Драйв под именем Эвелин Фоули. Картрайт бы убил Форбса, признал себя виновным и понес наказание. А его состояние отошло бы вдове убитого, и никто не стал бы задавать лишних вопросов.

Делла разглядывала носки туфель.

— Кажется, я начинаю понимать.

— А потом что-то произошло, и Артур Картрайт изменил завещание. Скорее всего, он узнал, что его жене уже ничего не потребуется. Я не сомневаюсь, что во время поисков Клинтона Форбса Картрайт поддерживал связь с Бесси Форбс. Она осталась единственным близким ему человеком, и Картрайт написал завещание в ее пользу.

— А почему вы думаете, что он поддерживал связь с Бесси Форбс?

— Она попросила водителя такси позвонить по телефону Паркрест 62945, это телефон Картрайта, и попросить Артура прийти в дом Клинтона. Значит, она знала, где жил Картрайт, то есть они общались друг с другом.

— Понятно, — кивнула Делла и, помолчав, добавила: — А вы уверены, что миссис Картрайт не убежала с Артуром Картрайтом, поступив с Форбсом так же, как с мужем в Санта-Барбаре?

— Абсолютно уверен, — не колеблясь ответил Мейсон.

— А почему?

— Записка, оставленная Паолой Картрайт, написана не ее рукой.

Глаза Деллы расширились от изумления.

— Да, да. Похожим почерком написана и телеграмма, посланная из Мидвика.

— А прокурор знает об этом?

— Думаю, что нет.

Делла на секунду задумалась.

— Записка написана Телмой Бентон?

— Нет. Судя по имеющемуся у меня образцу ее почерка, записку написал другой человек.

— Миссис Форбс?

— Нет. Из тюрьмы она прислала мне письмо. Ее почерк также не совпадает.

— Кстати, вы читали передовицу в «Кроникл»? — неожиданно спросила Делла.

— Нет. А что в ней особенного?

— Редактор заявляет, что теперь, когда показания водителя такси поставлены под сомнение, вы обязаны разрешить Бесси Форбс выступить перед судом. Она должна доказывать свою невиновность, а не прибегать к тактике закоренелых преступников.

— Я не читал этого, — ответил Мейсон.

— И остальные газеты отмечают легкость, с которой вы разделались с главным свидетелем обвинения.

— Я не сделал ничего особенного, — пожал плечами Мейсон, — только использовал их ошибки.

Мейсон оделся, погасил свет и, взяв чемодан, спустился к машине. Он поехал в другой конец города, опустил письмо в почтовый ящик и отправился дальше, к небольшому озерцу, спрятавшемуся среди холмов неподалеку от города. Оставив машину на дороге, Мейсон подхватил чемодан и, подойдя к воде, швырнул его в озеро.

Глава 19

Пол Дрейк расположился в кресле перед столом Мейсона.

— Пол, мне нужен человек, готовый пойти на риск.

— У меня таких сколько угодно. Что от него потребуется?

— Я хочу, чтобы он встретился с Телмой Бентон и просмотрел ее дневник. Потом он должен вырвать лист, датированный 18 октября, и принести его мне.

— А что там написано?

— Я не знаю.

— Она поднимет шум.

— Естественно.

— Чем это грозит моему человеку?

— Его припугнут, но, скорее всего, этим все и закончится.

— Не может ли миссис Бентон подать на него в суд, если этот листок попадет в газеты?

— Он останется у меня. И я хочу, чтобы миссис Бентон знала об этом.

— Послушай, — заметил Дрейк, — это, конечно, не мое дело и не мне учить тебя, в чем заключаются обязанности адвоката, но ты балансируешь на лезвии ножа.

— Им не за что уцепиться, — возразил Мейсон. — Я не выхожу за рамки, предусмотренные законом. Ты посмотри, что в наши дни печатают в газетах, и им все сходит с рук.

— Но ты не газета.

— Мне это известно, — пробурчал Мейсон. — Я адвокат и представляю клиента, имеющего право на беспристрастный и справедливый суд.

— И этот беспристрастный суд обязательно должен сопровождаться театральными эффектами?

— Да, если это необходимо для представления доказательств.

— Всех доказательств или лишь тех, что говорят в пользу твоего клиента?

— Ну, — ухмыльнулся Мейсон, — я не собираюсь потеть за окружного прокурора.

Пол Дрейк почесал подбородок.

— Ты будешь представлять нас, если возникнут осложнения?

— Конечно. Неужели ты думаешь, что я брошу вас?

— Хорошо. — Дрейк встал. — Надо отметить, сегодня ты посадил Драмма в лужу. Все газеты утверждают в один голос, что водителю такси теперь никто не поверит.

— И слава Богу, — улыбнулся Мейсон.

— Однако мы-то с тобой знаем, что Бесси Форбс приезжала на Милпас-Драйв в том такси и заходила в дом.

— Пока обвинение не представило доказательств, мы можем лишь догадываться о том, что произошло на самом деле.

— А где Драмм возьмет доказательства, если его главному свидетелю никто не верит?

— Это его забота, — отрезал Мейсон.

— Ладно, пожалуй, я пойду, — вздохнул Дрейк. — Тебе нужно что-нибудь еще?

— Нет, на сегодня достаточно.

— Мне кажется, не только на сегодня. — И детектив вышел из кабинета.

Мейсон откинулся в кресле и, закрыв глаза, задумался. Через несколько минут в кабинет вошел Фрэнк Эверли, молодой и честолюбивый помощник адвоката.

— Могу я поговорить с вами, шеф? — спросил он.

Мейсон открыл глаза и нахмурился.

— Да, в чем дело?

Фрэнк Эверли присел на краешек стула.

— Я прошу вас в порядке личного одолжения разрешить Бесси Форбс дать показания.

— А зачем? — поинтересовался Мейсон.

— Об этом процессе много говорят. Не только обыватели, но и адвокаты, судьи и журналисты.

Мейсон сухо улыбнулся.

— И о чем они говорят?

— Если вы не разрешите этой женщине дать показания и ее признают виновной, ваша репутация будет погублена.

— Ну что ж, от судьбы не уйдешь, — вздохнул Мейсон.

— Но разве вы не понимаете?! — воскликнул Эвер-ли. — Она же невиновна. Теперь это ясно и слепому. Обвинение против Бесси Форбс построено на косвенных уликах. И если она сама опровергнет обвинения, присяжные тут же вынесут оправдательный приговор.