Судья Маркхэм не мог удержаться, чтобы не сделать ударение на словах, характеризующих краткость перекрестного допроса; ударение, в котором слышался судейский упрек адвокату, с такой легкостью прекращающего перекрестный допрос важных свидетелей в деле об убийстве.

Артур Кринстон выступил вперед, лицо его было мрачным, взгляд серьезным.

— Вас уже привели к присяге, — сказал ему Перри Мейсон. — Просто займите место для свидетелей, мистер Кринстон.

Мистер Кринстон сел, скрестил ноги и повернулся лицом к присяжным.

— Мистер Кринстон, — сказал Перри Мейсон, — было ли у вас совещание с мистером Нортоном в ночь убийства?

— Да, сэр. Я уже давал показания по этому вопросу.

— Конечно. Вы появились, как я полагаю, в семь минут двенадцатого, а уехали около одиннадцати тридцати?

— Да, — ответил мистер Кринстон и по собственной воле принялся объяснять: — Я могу точно назвать время своего прибытия, потому что мистер Нортон строго придерживался правила — на встречу с ним нужно приходить вовремя. Я опоздал на семь минут, и он с сарказмом мне на это указал.

— Понятно, — сказал Перри Мейсон. — А с семи минут двенадцатого до одиннадцати тридцати вы беседовали с мистером Нортоном?

— Да, сэр.

— На самом деле, мистер Кринстон, не была ли ваша беседа, скорее, ссорой?

— Нет, сэр, не думаю, что могу добавить что-нибудь еще к тому заявлению, что я сделал прежде, по поводу содержания нашей беседы.

— Мистер Кринстон, ваша фирма задолжала Трастовому сберегательному банку Уилера около девятисот тысяч долларов?

— Да, сэр.

— А ваши вклады в этот банк составляют всего семьдесят пять тысяч долларов?

— Да, сэр, примерно такую сумму.

— Однако у вас имеются вклады на сумму в восемьсот семьдесят шесть с лишним тысяч долларов в Приморской второй национальной трастовой компании и вклады на сумму в двести девяносто три тысячи долларов в Торговом и сельскохозяйственном национальном банке?

— Да, сэр.

— Итак, мистер Кринстон, разве не является фактом то, что эти девятьсот тысяч долларов были взяты в Трастовом сберегательном банке Уилера по письменному обязательству, на котором стоит только ваша подпись, без ведома мистера Нортона, и эти деньги вы использовали не для целей фирмы, а для спекуляции на бирже?

— Нет, сэр! — возмутился Артур Кринстон. — Это не так.

— Зачем было фирме брать девятьсот тысяч долларов из одного банка, когда у вас свыше миллиона в других банках?

— Это из-за определенных деловых операций. Мы собирались сделать крупные приобретения и решили сохранить наличность примерно на эту сумму на вкладах в других банках. Мы не хотели брать в каких-то конкретных банках, потому что хотели, чтобы наличность в этих банках была всегда под рукой. Если бы мы дали запрос в те банки и выгребли всю свою наличность, от нас потребовали бы объяснений. Поэтому, поскольку Трастовый сберегательный банк Уилера очень хотел открыть нам счет и намекнул, что мы можем иметь неограниченную сумму под краткосрочный кредит, мы взяли деньги у них.

— Не является ли фактом то, что сроки платежа по этим векселям Трастового сберегательного банка Уилера подоспели как раз за два дня до смерти мистера Нортона?

— Полагаю, что так, сэр.

— И банк по почте послал уведомления, так?

— Полагаю, что так, сэр.

— И разве не является фактом то, что мистер Нортон получил одно из таких уведомлений в тот день, когда он был убит?

— Не могу вам точно сказать, сэр.

— И разве не является фактом то, что именно в этот день мистер Нортон впервые узнал о задолженности фирмы этому банку?

— Нет, сэр.

— И не является ли фактом то, что мистер Нортон вызвал вас на совещание в этот вечер для того, чтобы сообщить вам о том, что он, мистер Нортон, дал вам срок до вечера для возмещения ущерба фирме, а поскольку вы этого сделать не смогли, то он собирается известить полицию?

Присутствующие в зале видели, что мистер Кринстон явно обеспокоен. Он побледнел, а костяшки пальцев побелели, когда он сжал кулак, но голос его оставался по-прежнему спокойным и ровным.

— Вовсе нет, — резко ответил он.

— И разве не является фактом то, — настаивал Перри Мейсон все тем же ровным невозмутимым тоном, — что когда вы сообщили мистеру Нортону, что не смогли возместить ущерб и не сможете этого сделать, он снял телефонную трубку, вызвал полицейское управление и сказал: «Говорит Эдвард Нортон. Хочу сообщить о преступлении»? Или что-то в этом роде?

— Нет, сэр, — выпалил Артур Кринстон, и в первый раз голос выдал его напряженное состояние.

— И разве не является фактом то, — продолжал Перри Мейсон, медленно поднимаясь со своего места, — что, когда он произнес эти слова, вы ударили его дубинкой по голове и разбили ему череп?

— Возражаю! — воскликнул Клод Драмм, вскакивая со своего места. — Этот допрос слишком далеко зашел. Нет никаких оснований для того…

— Протест отклоняется, — объявил судья Маркхэм. — Отвечайте на вопрос, мистер Кринстон.

— Нет, ничего подобного я не делал! — закричал Артур Кринстон.

Перри Мейсон стоял, уставившись на Артура Крин-стона, и тут только до всех находившихся в зале суда дошла вся значимость этого вопроса и все, что из этого следует. Все затаили дыхание, и в зале воцарилась мертвая тишина.

— И разве не является фактом то, — не отступал Перри Мейсон, — что вы тогда опустили трубку обратно на рычаг, дрожа от страха, огляделись и внезапно осознали, что Эдвард Нортон назвал свое имя, когда звонил в полицейское управление, и сказал, что хочет сообщить о преступлении, — разве вы тогда не поняли, что, когда обнаружат тело Эдварда Нортона, полиция станет все проверять и обнаружит запись этого звонка, а соответственно и точное время убийства мистера Нортона и сможет, догадаться о мотивах преступления?

— Нет, сэр, — с трудом выговорил Артур Кринстон, и его лоб покрылся крупными каплями пота.

— И разве не является фактом то, что, осознавая свою вину, вы отдавали себе отчет в том, что надо как-то этот звонок объяснить полиции; и что вы заметили на письменном столе страховой полис; и что вы поняли, что страховой полис лежит там потому, что мистер Нортон, будучи человеком педантичным, намеревался удостовериться в том, что страховка возобновлена до истечения срока действия этого полиса. Разве не является фактом то, что этот страховой полис натолкнул вас на одну мысль и вы сразу же позвонили в полицейское управление и сообщили дежурному сержанту, что вы — мистер Нортон и только что звонили; что вас прервали, а вы хотели сообщить о краже автомобиля и что, не сходя с места, вы прочли описание «бьюика» из страхового полиса, который лежал у вас перед глазами на столе мистера Нортона?

— Нет, сэр, — механически ответил Артур Кринстон.

— И разве не является фактом то, что в этот момент открылась дверь и в комнату вошел Дон Грейвз; что Дон Грейвз был вашим соучастником и помощником в связи с растратой девятисот тысяч долларов, которые вы потеряли в биржевых спекуляциях, а потом использовали фонды фирмы, чтобы возместить свои потери? И разве не является фактом то, что тут же Дон Грейвз разработал план, согласно которому вина за убийство мистера Нортона должна была пасть на других?

— Нет, сэр, — последовал все тот же механический ответ.

— Разве не является фактом то, что вы знали, что судья Перли не знаком лично с Эдвардом Нортоном и, следовательно, не отличит его голос от голоса любого другого человека? Разве не является фактом то, что вы вместе со своим сообщником Доном Грейвзом прокрались в комнату Пита Дево, шофера, и подбросили улики, которые свяжут Дево с убийством. Разве не является фактом то, что вы взломали окно и оставили отпечатки ног на земле под окном, чтобы создать впечатление, что мистер Дево сделал неуклюжую попытку отвести от себя подозрение?

— Разве не является фактом то, что вы вернулись обратно в кабинет, где поперек стола лежало мертвое тело, и договорились с мистером Грейвзом, что вы спуститесь вниз и направитесь к автомобилю судьи Перли; что мистер Грейвз должен открыть окно в кабинете мистера Нортона и, держась спиной к свету, чтобы судья Перли не разглядел ничего, кроме смутных очертаний человеческой фигуры, и притворяясь мистером Нортоном, окликнуть вас и попросить подвезти Дона Грейвза до вашего дома и что вы должны пойти и спросить у судьи Перли разрешения, а Дон Грейвз тем временем отойдет от окна, сбежит по лестнице и встанет у входа, пока вы будете делать вид, что разговариваете с мистером Нортоном, которого якобы видите в окне, и говорите, что все в порядке и что судья Перли согласился?

— Нет, сэр, — ответил Артур Кринстон.

— В таком случае, — звенящим голосом произнес Перри Мейсон, — перекрестный допрос этого свидетеля окончен.

Судья Маркхэм взглянул на Клода Драмма.

— Адвокат, вы будете проводить повторный прямой допрос? — спросил он.

Клод Драмм взмахнул рукой:

— Нет, ваша честь. Интересную версию нам преподнесли, но нет никаких доказательств. Свидетель отрицал…

Судья Маркхэм грохнул молотком по столу.

— Адвокат, — заявил он, — в надлежащее время вы выскажете свои аргументы присяжным. Суд спрашивал, будет ли дополнительный прямой допрос. Вы ответили отрицательно, и свидетель освобождает место.

— Вызовите судью Перли для повторного перекрестного допроса, — сказал Перри Мейсон.

Судья Перли подошел к свидетельскому месту. Судейский апломб, с которым он выступал прежде, куда-то исчез. Черты лица его были искажены, а в глазах затаилось сомнение.

— Вас также приводили к присяге, поэтому нет необходимости повторять эту процедуру, — сказал Перри Мейсон. — Занимайте свое место.