Фрэнсис Силейн с насмешливым презрением наблюдала за ним.

— Обнажите ногу, — посоветовала она.

Глава 17

Пол Дрейк, примостившись на краю письменного стола Перри Мейсона, сыпал табак из кисета на листок бумаги.

— Итак, — сказал он, — мы познакомились с миссис Мэйфилд. Но это ничего не дало. Нам пришлось нелегко. Полиция держала ее взаперти, как важного свидетеля.

— Вы провернули с ней трюк «грубой слежки»? — поинтересовался Мейсон.

— Нет еще. Мы только подбираемся. У нас имеется сотрудница, которая выступает в роли женщины, работавшей за границей в качестве гувернантки и сейчас безработной. Мы изучили прошлое миссис Мэйфилд и выяснили все о ее старых знакомых. Нам удалось разыскать одну из них и выудить из нее всю информацию относительно людей, с которыми была знакома миссис Мэйфилд, их имена и всякие мелочи.

— Как эта женщина? Справляется? — спросил Мейсон.

— Я бы сказал, что справляется. Миссис Мэйфилд ей доверяет, рассказывает о своих ссорах с мужем и все такое.

— Но она ничего не рассказывала об убийстве? — уточнил Мейсон.

— Пока ни слова. То есть, конечно, она упомянула о том, что ее таскали к окружному прокурору и продержали там какое-то время в качестве важного свидетеля по делу до тех пор, пока не добились от нее показаний, которые она подписала. Но в подробности не вдавалась. Все, что она говорит, это просто пересказ того, что она уже сообщила газетчикам.

— А что с Доном Грейвзом? — осведомился адвокат. — Как у вас с ним идут дела?

Пол Дрейк закончил свертывать сигарету.

— Здесь нам действительно кое-чего удалось добиться, — сказал он. — Мы подключили к нему одну молодую сотрудницу, и Грейвз выкладывает ей все, что знает, как на духу.

— Об этом деле? — спросил Мейсон.

— О деле, обо всем. Он просто выворачивается наизнанку.

— Эта женщина, должно быть, хороша, — заметил Мейсон.

— Еще как хороша, — с энтузиазмом принялся объяснять Дрейк. — При виде ее у вас бы глаза вылезли из орбит. У нее такая манера доверительно прижаться к вам, обратить на вас широко распахнутые глаза и слушать вас, раскрыв рот. У вас, естественно, возникает страстное желание все ей рассказать. Господи, каждый раз, когда я встречаюсь с этой женщиной, я усаживаюсь и начинаю ей рассказывать о своих бедах; о девчонке, которая в детстве меня обманула, потому я так и не женился, и прочий вздор. Тебе приходилось наблюдать, — продолжал Дрейк, — как какой-нибудь парень, который здорово пьян, слоняется вокруг, вешается на шею первому встречному, рыдает у того на плече и рассказывает ему все о своей личной жизни? Так вот, эта девчонка работает точно так же. Она действует на парней, как выдержанное виски. Они не могут перед ней устоять и выбалтывают все.

— Прекрасно, — одобрил Мейсон. — Что вы выяснили?

— Пока что ничего хорошего, — сказал детектив. — Твоей клиентке это ни капли не поможет.

— Ладно, — сказал Мейсон, — давай рассказывай и не пытайся подсластить. Давай мне только факты.

— Факты таковы, — начал Дрейк, — что в ночь убийства на этой девчонке Силейн было розовое неглиже. Эдвард Нортон велел Грейвзу, чтобы тот на машине в месте с судьей Перли и Артуром Кринстоном отправился за какими-то документами. Пока они ехали по этой извилистой дороге, Грейвз продолжал оглядываться на дом, и, когда они добрались до того места, откуда ему стало видно окно кабинета Эдварда Нортона, он увидел человека, стоявшего за спиной у Нортона, который сидел за письменным столом. Более того, — продолжал детектив, — он утверждает, что видел, как этот мужчина опустил дубинку на голову Эдварда Нортона и тот рухнул поперек стола. Он утверждает, что видел руку, плечо и голову какой-то женщины, и думает, что не ошибается насчет личности мужчины и женщины. На женщине было розовое неглиже.

— Он сделал это заявление в офисе окружного прокурора? — спросил Мейсон.

— Да, он дал показания под присягой и подписал их.

— Это не те показания, что он дал в первый раз, — указал Мейсон. — Когда полиция проводила первый допрос, Грейвз показал, что видел мужчину в кабинете, нанесшего удар, и никого больше, за исключением Нортона.

— Это тебе не поможет, — небрежно заметил Дрейк. — Ты не сумеешь это доказать.

— Они застенографировали его показания, — сказал Мейсон.

Дрейк рассмеялся.

— Те записи утеряны. Я тебе об этом рассказываю на тот случай, если ты не в курсе, — объяснил он. — Я счел необходимым попросить одного из репортеров разузнать об этом у стенографиста, который записывал показания той ночью. Но, как ни странно, что-то случилось, и блокнот затерялся. Он исчез.

Дрейк улыбнулся адвокату.

Перри Мейсон сосредоточенно уставился на свой письменный стол.

— Грязные мошенники, — горько резюмировал он. — Окружной прокурор всегда взывает к небесам по поводу нечестных адвокатов, которые манипулируют фактами. Но когда в руки окружному прокурору попадает улика, дающая обвиняемому какой-то шанс, можно держать пари, с ней что-то случается.

Детектив пожал плечами.

— Прокурору нужны обвинительные приговоры, — заметил он.

— Пол, может твоя сотрудница забраться в комнату миссис Мэйфилд в доме Нортона? — спросил Мэйсон.

— Конечно. Нет ничего проще.

— Отлично. Я хочу, чтобы она проверила весь гардероб. Другими словами, я хочу знать, имеется ли там розовое платье или розовое неглиже.

Пол Дрейк многозначительно покосился на адвоката.

— Нетрудно подбросить туда что-нибудь розовое, — заметил он.

— Нет, — отказался Мейсон, — я намерен играть честно.

— Какой смысл играть честно? — возразил Дрейк. — Они ведь с тобой не играли честно:

— Я не могу иначе, — объяснил Мейсон. — Думаю, что у меня в этом деле имеется лазейка, поэтому я собираюсь играть открыто. По-моему, я смогу добиться оправдательного приговора, если предоставится подходящая возможность.

— Послушай, — сказал Пол Дрейк, водрузив свои ноги на край письменного стола, — у тебя нет в этом деле ни одной лазейки. Считай, что твою клиентку почти приговорили. Посмотри, что на ней висит. Она единственная, кому выгодна смерть старика. Фактически с этим замужеством на шее ей приходилось выбирать — либо убить его, либо потерять состояние.

Этот парень, Глисон, возможно, женился на ней по любви, а возможно, из-за денег. Никто точно не знает, но в вину ему ставят женитьбу из-за денег. Версия обвинения такова: когда он узнал об условиях опеки, то вместе с девушкой отправился урезонивать Нортона. Когда Нортон не захотел прислушиваться к его доводам, Глисон решил убрать старика. Они крупно поссорились. Он бы прямо тогда убил Нортона, если бы не появился Кринстон. Поэтому Глисон подождал поблизости, пока Кринстон уедет, потом взломал окно, чтобы все выглядело так, будто это грабители вломились в дом. Потом он стукнул Нортона по голове.

Вероятно, в тот момент он не планировал никакого ограбления. Просто хотел создать видимость ограбления, поэтому и вывернул карманы. Обнаружив так много денег в бумажнике, он решил их сохранить. Потом услышал, как Кринстон возвращается, и вынужден был действовать быстро. Он знал, что шофер пьян, поэтому метнулся вниз и подбросил тому столько улик, сколько смог, а затем смылся.

Когда совершалось убийство, Фрэнсис Силейн находилась рядом с Глисоном. Она вспыхивает как порох, если ее задеть. Вероятно, она и была в ярости, но Гли-сон-то женился на ней по расчету. С его стороны это было преднамеренное убийство. Он, вероятно, придумал свой трюк с грабителями, пока Кринстон разговаривал с Нортоном. Когда он услышал, что машина возвращается, то понял, что его, должно быть, заметили или что-то выходит не так, поэтому он ради страховки подставил шофера.

Перри Мейсон твердо посмотрел на детектива.

— Пол, — сказал он, — если они эту версию выдвинут в суде, я разнесу ее в пух и в прах.

— Тебе не придется ничего разносить, — сообщил ему Дрейк. — У них куча косвенных улик. Они поймали девушку на лжи. Зачем она сказала, что выезжала на «бьюике», когда этого не было? Они могут доказать, что машина вообще не покидала гаража. Миссис Мэйфилд поработала для них в этом вопросе, и дворецкий будет твердо стоять на том, что машина все время была в гараже. Они могут доказать, кому принадлежит дубинка, с помощью которой был убит Нортон, а также что у девушки были деньги Нортона.

Перри Мейсон встрепенулся.

— Они могут доказать, что у девушки были эти деньги? — спросил он.

— Да, — ответил Дрейк.

— Как? — спросил адвокат.

— Не знаю точно как, но знаю, что это часть их версии. У них все готово. Я думаю, не без помощи этой Мэйфилд.

— Что ж, — устало произнес Мейсон, — нам предоставляется шанс это выяснить. Я собираюсь заставить их немедленно передать дело в суд.

— Заставить передать дело в суд? — воскликнул Дрейк. — Я думал, ты добиваешься отсрочки. Так пишут газеты.

Перри Мейсон ухмыльнулся.

— Именно таким способом, — сказал он, — я и подталкиваю их к суду. Я умоляю об отсрочке, выпрашиваю дополнительное время, как будто мои клиенты помрут, если я этого не добьюсь. Естественно, мне в этом отказывают. После моего звонка в офис окружного прокурора отказ будет еще более энергичным. Я признаю свое поражение, и дело пойдет в суд.

Дрейк, сомневаясь, покачал головой.

— Они не клюнут на это, — возразил он, — слишком старо.

— А я обряжу все в новые одежды, — сказал Мейсон. — От тебя мне нужно, чтобы ты продолжал «грубую слежку» за миссис Мэйфилд и Доном Грейвзом.

Я хочу выяснить, не можем ли мы выудить из них кое-какие факты. Ни один из них не говорит правды — пока. И еще я хочу выяснить насчет этих денег — действительно ли у окружного прокурора имеются доказательства или одни только подозрения.