— Они его опечатали? — спросил Перри Мейсон.

— Да. Они обвязали цепью переднюю ось и колеса и заперли на замок, а также заблокировали коробку передач.

— Да, — сухо заметил Мейсон, — все идет просто замечательно.

Девушка ничего не ответила.

Немного погодя Мейсон возобновил свое хождение по кабинету, а девушка с беспокойством следила за ним. Она не поворачивала головы, но ее взгляд неотступно следовал за адвокатом.

— С вами случится, — наконец произнес он, — нервное потрясение. Я знаю одного врача, на которого можно положиться. Он вас обследует и предпишет вам отдых в санатории.

— Чем это нам поможет? — спросила она.

— Это поможет мне выиграть время, — ответил адвокат.

— Но разве это не вызовет еще больше подозрений, если я скроюсь?

— Не больше, чем в настоящее время, — успокоил ее адвокат. — Из того, что они опечатали «бьюик», следует, что они работают над этой версией. Я попытался спрятать в карман эту записную книжку с указанием пройденного «бьюиком» расстояния. Проделать это как бы между прочим, но полицейский оказался не так прост. Он остановил меня, и мне пришлось положить ее обратно.

— Вы уже тогда знали о спидометре? — спросила девушка.

— Я это подозревал.

— Откуда же возникли эти подозрения?

— Потому что я знал, что вы мне лжете.

Она гневно вспыхнула.

— Не смейте так со мной разговаривать! — резко сказала она.

Адвокат улыбнулся. Спустя мгновение гнев в ее глазах погас.

— Вам придется примириться с тем, что вас поймали на этих штучках с машиной, — предупредил он. — Вам придется в этом признаться.

— Но, — возразила она, — это значит втянуть Роба в это дело. Если они узнают, что Роб был там, будут ужасные неприятности, потому что между Робом и моим дядей были отвратительные отношения.

— Роб виделся с вашим дядей в ночь убийства? — спросил Мейсон.

Сначала она покачала головой, потом, поколебавшись, кивнула.

— Да, — ответила она, — встречался.

— А причина, по которой вы сначала ответили отрицательно, а потом передумали, — уточнил адвокат, — состоит в том, что вы вдруг вспомнили, что существует кто-то, кому известно о свидании Роба с вашим дядей. Этот кто-то — Дон Грейвз?

Девушка снова кивнула.

Перри Мейсон подошел к двери в приемную.

— Делла, — сказал он, — немедленно свяжись с доктором Прейтоном по телефону. Скажи сестре, что это крайне необходимо — вопрос жизни и смерти. Попроси его самого к телефону.

— Хорошо, — сказала секретарша. — В приемной сидит мистер Пол Дрейк, который хочет видеть вас по личному делу. Он мне не сообщил, что это за дело.

— Ладно, — отрезал Перри Мейсон. — Скажи ему, чтобы подождал. — И адвокат вернулся в кабинет, с силой захлопнув за собой дверь.

— А сейчас, — сообщил он девушке, — вы намереваетесь пережить нервное потрясение. Вас отправят в санаторий под другим именем. Полиция рано или поздно разыщет вас. Но я хочу, чтобы это случилось как можно позже. Никому не рассказывайте о том, кто вы, не обнаруживайте чрезмерного интереса к газетным отчетам и, чтобы ни случилось, не обращайтесь в паническое бегство.

Она испытующе посмотрела на адвоката.

— Откуда мне знать, могу ли я вам доверять? — спросила она.

Он спокойно выдержал ее взгляд.

— Это одна из тех вещей, о которых приходится судить самой, — произнес он, — и от вашего решения чертовски многое зависит.

— Хорошо, — сказала она, — я вам верю.

Он кивнул.

— В таком случае, — сказал адвокат, — я прямо сейчас вызову санитарную карету, чтобы она была уже здесь, когда появится доктор Прейтон.

Глава 12

Детектив Пол Дрейк никак не соответствовал общепринятому представлению о том, каким должен быть частный детектив, и поэтому, вероятно, он так преуспевал.

Это был высокий мужчина с длинной шеей, которую он так вытягивал вперед, что вся его фигура становилась похожей на вопросительный знак. У него были тусклые навыкате глаза, в которых застыло насмешливое выражение. Ничто никогда его не расстраивало. В его жизни убийства случались каждый день, супружеская неверность встречалась так же часто, как автомобили на улицах, а истеричные клиенты являлись просто частичкой обычных трудовых будней.

Он находился в кабинете Перри Мейсона, устроившись в огромном кожаном кресле с высокой спинкой, и, повернувшись боком, перекинул свои длинные ноги через правую ручку кресла. Изо рта у него свисала дымящаяся сигарета.

Перри Мейсон сидел за письменным столом и спокойно, но внимательно смотрел на детектива. У адвоката был вид опытного боксера, расслабившегося в своем углу в ожидании гонга. Казалось, он вот-вот сбросит маску спокойного наблюдателя и с яростью тигра ринется в схватку.

— Итак, — поинтересовался Дрейк, — что же тебя гложет?

— Когда-то, — сказал Перри Мейсон, — ты рассказывал мне кое-что о «грубой слежке».

Пол Дрейк безмятежно затянулся сигаретой. Его тусклые навыкате глаза насмешливо разглядывали Перри Мейсона.

— У тебя, должно быть, хорошая память, — произнес он. — Это было давно.

— Не важно, когда это было, — перебил Мейсон. — Я хочу знать все подробности.

— Кто-то применяет этот метод к тебе? — осведомился детектив.

— Нет, — ответил Мейсон. — Но у меня появилась идея, что я сам могу его использовать. Расскажи мне об этом кратко.

Пол Дрейк вытащил сигарету изо рта, погасил ее и бросил в пепельницу.

— Это один из трюков в работе детектива, — начал он. — Обычно мы об этом никому не рассказываем, по крайней мере посторонним. Это то же самое, что допрос третьей степени, только в психологическом плане. Он основан на том, что человек, у которого есть что скрывать, обычно нервничает.

— В чем состоит этот трюк? — спросил Мейсон.

— Предположим, ты работаешь над каким-то делом и думаешь, что кое-кто что-то скрывает. Причем не просто скрывает, а то, что он скрывает, незаконно. Есть два или три способа заставить его расколоться. Первый — это самый простейший. Познакомить подозреваемого с красивой женщиной, чтобы он начал хвастаться. Второй состоит в том, чтобы подружиться с ним и вызвать его на откровенность.

Обычно срабатывает либо тот, либо другой способ. Но иногда ничего не выходит. Иногда мужчина не теряет голову при виде женщины, а если и теряет, то не начинает хвастаться, а если к нему подослать кого-нибудь из оперативного состава, чтобы подружиться, то он становится подозрительным. Вот тогда мы используем «грубую, слежку». Для этого требуются два человеку. Во-первых, у вас есть человек, который поддерживает постоянную связь с подозреваемым, почти что друг, но не настолько, чтобы подозреваемый разговорился.

Тогда вы назначаете время, выбираете подходящее место и посылаете туда своего «хвоста». Человека, знакомого с подозреваемым, назовем «посредником». Так вот, по сигналу этого «посредника» все и начинается.

Ты понимаешь, конечно, что слежка — это сама по себе работа. У широкой публики имеется обычно превратное представление о работе «хвоста». Публика считает, что «хвост» должен изменять свою внешность, нырять в подъезды, прятаться за телефонными столбами и все такое. Подобные мысли рождаются в результате хождения в кино и чтения множества детективных романов, которые написаны людьми, понятия не имеющими о работе детектива.

На самом деле настоящий «хвост» — это хороший парень, который почти никогда не меняет свою внешность. Это просто обычный прохожий. Что бы ни произошло, он никогда не теряет головы и не ныряет сломя голову в первый попавшийся подъезд. Он выглядит таким обыкновенным, что подозреваемый всегда воспринимает «хвоста» как часть окружающей обстановки и никогда не думает о нем как о личности.

— В общем-то, все это мне известно, — сказал Перри Мейсон. — Что я хочу знать, так это, как работает эта «грубая слежка».

— Что ж, это просто, — сказал детектив. — При «грубой слежке» «хвост» действует именно так, как, по предположению подозреваемого, и должен действовать «хвост». Другими словами, «хвост» начинает работать грубо. Он проделывает все то, чего от него ждет подозреваемый. Он прячется за телефонными столбами, ныряет в подъезды и все такое.

— Таким образом, подозреваемый знает, что за ним следят? — спросил Перри Мейсон.

— В этом вся суть, — пояснил Дрейк, вытаскивая из пачки еще сигарету. — Понимаешь, «посредник» установил с подозреваемым определенные дружеские отношения. Подозреваемый, однако, вовсе не собирается говорить о том, что интересно «посреднику», поэтому «посредник» привлекает «хвоста». Подозреваемому и в голову не, приходит, что за ним следят, потому что «хвост» работает профессионально. Но, когда ситуация кажется подходящей, «посредник» дает сигнал и «хвост» начинает работать грубо. Он прячется за телефонными столбами, пытается изменить внешность и проделывает множество дешевых любительских трюков, которые противопоказаны при квалифицированной слежке. Естественно, подозреваемый замечает, что за ним следят.

Интересно наблюдать, как человек обнаруживает за собой слежку, особенно если он к этому не привык. Как только он замечает, что за ним следят, он начинает нервничать. Обычно первым делом он переходит на быстрый шаг, оглядываясь при этом через плечо. Естественно, «посреднику» нужно, чтобы пружина «грубой слежки» раскручивалась тогда, когда он находится рядом с подозреваемым, поэтому «посредник» всегда замедляет ход и переходит на прогулочный шаг.

А подозреваемому не стоится на месте, он нервничает и дергается. Спустя какое-то время в девяноста девяти случаях из ста он повернется к «посреднику» и сообщит, что за ним следит какой-то детектив и что он хочет отделаться от «хвоста». «Посредник» ему в этом помогает, при этом подозреваемый расслабляется и начинает откровенничать с «посредником».