Только легкое беспокойство в его взгляде разрушало образ спокойного, респектабельного интеллигента, который Блэкман пытался создать для широкой публики.

Он пристально смотрел на сидящего по другую сторону стола Перри Мейсона.

— Я слышал, что вы представляете интересы семьи, — сказал Блэкман.

Взгляд Перри Мейсона оставался твердым и спокойным.

— Я представляю мисс Силейн в вопросе прекращения опеки, — объяснил он, — и я также представляю Артура Кринстона, ныне единственного здравствующего партнера. Были разговоры о том, чтобы я был душеприказчиком относительно завещания. Но я не могу одновременно представлять интересы находящегося в полном здравии партнера и являться душеприказчиком.

Блэкман ухмыльнулся, и в его ухмылке ощущался оттенок зависти.

— Неплохо для вас, — заметил он, — учитывая оплату вашей работы.

— Вы именно это пришли обсудить? — холодно спросил Мейсон.

Выражение лица Блэкмана изменилось.

— Я пришел сообщить вам, — заявил он, — что я представляю интересы Питера Дево, шофера, которого обвиняют в убийстве.

— Хорошее дело? — нехотя поинтересовался Мейсон.

Собеседник вздрогнул.

— Уж вам-то все известно об этом деле, — сказал он.

— По правде говоря, — начал Мейсон, произнося слова с нарочитой небрежностью, — мне ничего не известно. Я был настолько занят другими вопросами, что у меня не было времени заниматься убийством.

— Чушь! — резко возразил Блэкман.

Мейсон выпрямился с видом оскорбленного достоинства.

Блэкман наклонился вперед и многозначительно постучал по поверхности стола.

— Послушайте, Мейсон, — сказал он. — Вы ведете себя достаточно хитро. Но я хочу, чтобы вы знали, что у вас имеется не менее ловкий противник.

— И что это значит? — спросил Перри Мейсон.

— Это значит, что вы не можете просто так отсидеться, заграбастать все деньги и при этом выгородить своих подопечных, отправив Дево на эшафот.

— Я никого на эшафот не отправляю.

Блэкман поежился под ледяным взглядом сидящего напротив мужчины.

— Послушайте, — произнес он, — я излагаю факты. Здесь нет никого, кто бы нас подслушал. У нас с вами просто совещание. Вам известны правила игры, так же как и мне. Вы защищаете людей, обвиняемых в преступлении. Там есть чем поживиться. Я поступаю точно так же. Когда вы кого-нибудь защищаете, вы представляете только его интересы и больше ничьи. Вы сражаетесь со всем миром, чтобы защитить права своих клиентов.

— Конечно, — терпеливо подтвердил Мейсон голосом без всякого выражения, — в этом заключается долг адвоката.

— Прекрасно, — заключил Блэкман. — Я просто хочу, чтобы вы знали, что лично я собираюсь добросовестно выполнять свои обязанности.

— Продолжайте, — сказал Мейсон. — Вы сказали либо слишком много, либо слишком мало. Я пока не могу утверждать определенно.

— Ладно, — согласился Блэкман. — Я имею в виду вот что. Вы держите эту девчонку в стороне. Вы довольно искусно с этим справились. В конце концов, дело против Пита Дево основано на косвенных уликах, и весьма слабых косвенных уликах, если на то пошло. Он лежал в своей постели пьяный, и кто угодно мог подбросить эту дубинку ему в комнату и засунуть две тысячи долларов в карман его одежды.

— Вы не учитываете, — заметил Мейсон, — показания Дона Грейвза, который своими глазами видел, как совершается убийство. Вы не учитываете тот факт, что, согласно показаниям Кринстона, Эдвард Нортон посылал за своим шофером, когда Кринстон уходил.

— Я учитываю все, — с выражением заявил Блэкман, не отрывая воинственного взгляда от лица Мейсона. — И я учитываю тот факт, что где-то в этом деле замешана некая женщина.

— Неужели? — удивился Мейсон.

— Именно, — подтвердил Блэкман, — и не надо притворяться удивленным. Вам это известно так же хорошо, как и мне.

Известно, что в момент убийства Дон Грейвз видел в этом кабинете какую-то женщину.

— Насколько я слышал, Дон Грейвз не говорил этого, когда его допрашивала полиция, — заметил Мейсон.

— То, что он заявил полиции, ничего не значит, — возразил Блэкман. — А вот то, что он будет говорить, выступая свидетелем в суде, имеет большое значение.

Мейсон устремил взгляд в потолок и произнес, конкретно ни к кому не обращаясь:

— Однако в этом случае, если показания, данные в суде, не будут соответствовать полицейскому протоколу, это, возможно, ослабит его показания, особенно в пункте, касающемся женщины.

— Да, возможно, — согласился Блэкман.

На мгновение наступило молчание, затем Блэкман понизил голос и настойчиво произнес:

— Ладно. Вам известна моя нынешняя позиция. У нас под контролем все деньги в этом деле, а я представляю человека, которого выбрали в качестве козла отпущения. Я хочу сотрудничества семьи в этом деле, а также немного денег. В противном случае я сделаю так, чтобы тайное стало явным.

— Что вы подразумеваете под словом «сотрудничество»? — спросил Мейсон.

— Просто хочу, чтобы семейство убедило полицию в том, что оно вовсе не жаждет мести; что если Дево что-либо и совершил, то он был пьян в этот момент; что если окружного прокурора удовлетворит обвинение в непредумышленном убийстве, то и они не будут настаивать на ином. А мне за это кое-что должно причитаться.

— Вы имеете в виду, — подвел черту Мейсон, — что ваше желание состоит в том, чтобы Фрэнсис Силейн позаботилась о том, чтобы вам заплатили за то, чтобы вы добились для Пита Дево обвинительного приговора в непредумышленном убийстве с целью не допустить никакого скандала? Вы это пытаетесь мне сообщить?

Блэкман встал с важным видом.

— Полагаю, адвокат, — заявил он, — что вы меня отлично поняли. Думаю, что изложил свою позицию честно и откровенно, и не собираюсь реагировать на ваше довольно невежливое заявление.

Перри Мейсон отодвинул стул и выпрямился, расставив ноги и не отрывая от Блэкмана пристального взгляда.

— Не думаю, что вам удастся добиться чего-то, Блэкман, — сказал он. — Мы здесь одни. Вы скажите мне, что вам нужно, и без всяких уверток.

— Не будьте идиотом, — огрызнулся Блэкман. — Вы знаете, что мне нужно.

— Что?

— Деньги.

— А что взамен?

— Я помогу вам оставить мисс Силейн в стороне.

— Ценой того, что Пит Дево будет обвинен в непредумышленном убийстве?

— Да. Если я смогу добиться официального заявления подсудимого.

— А он виновен в непредумышленном убийстве? — спросил Перри Мейсон.

— Какого черта об этом беспокоиться? — раздраженно спросил Блэкман. — Я же сказал вам, что он в этом признается.

— Сколько вы хотите за это получить?

— Пятьдесят тысяч долларов.

— Это слишком большая сумма для гонорара, — заметил Мейсон тоном, который мог бы показаться безразличным.

— Та работа, которую я собираюсь проделать, стоит этого.

— Для Дево? — поинтересовался Мейсон.

— Для Фрэнсис Силейн, если вам так хочется, — заявил Блэкман.

— Хорошо, — продолжал Мейсон, — как вы сами выразились, мы здесь одни. Почему бы нам не поговорить откровенно. Убивал Пит Дево Эдварда Нортона или нет?

— Вам лучше знать, — сказал Блэкман.

— Почему именно мне?

— Потому что именно вам.

— Но я не знаю. Я вас об этом спрашиваю.

— К чему из-за этого волноваться? Я заставлю его признаться в непредумышленном убийстве.

— За пятьдесят тысяч долларов?

— За пятьдесят тысяч долларов.

— Вы сошли с ума. Окружной прокурор и слышать ничего об этом не захочет. Это дело об убийстве. Максимум того, что вам удастся добиться, — это обвинения в тяжком убийстве второй степени.

— Я мог бы добиться обвинения в непредумышленном убийстве, — возразил Блэкман, — если семья будет охотно сотрудничать со мной, а Грейвз слегка изменит свои показания.

— С чего бы это Грейвзу менять свои показания? — поинтересовался Мейсон.

— С чего бы это вообще кому бы то ни было делать что бы то ни было, — саркастическим тоном спросил Блэкман. — С чего бы это мне что-нибудь делать? С чего бы это вам что-нибудь делать? Мы в этом не замешаны. Мы работаем за деньги. Дон Грейвз тоже кое-что сделает за деньги.

Медленно, тяжело ступая, Перри Мейсон двинулся вокруг большого письменного стола навстречу Блэкману. Брэкман жадным взглядом следил за ним.

— Просто скажите, что все в порядке, — сказал Блэкман, — и вы об этом больше ничего не услышите.

Перри Мейсон остановился прямо против Блэкмана. Он посмотрел на того холодным, насмешливым взглядом.

— Ты грязный мерзавец, — произнес Мейсон дрожащим от ярости голосом.

Блэкман отшатнулся.

— О чем, черт возьми, вы болтаете?

— О тебе, — сказал Мейсон.

— Вы не имеете никакого права разговаривать со мной в таком тоне.

Перри Мейсон стремительно шагнул вперед.

— Грязный адвокатишка, — рявкнул он, — который всегда готов продать своего клиента за пятьдесят тысяч долларов. Убирайся из моего бюро и немедленно!

Лицо Блэкмана выразило неподдельное изумление.

— Бог мой, — промолвил он, — я думал, вы собираетесь согласиться на мое предложение.

— Я выслушал его, — сказал Мейсон, — и услышал все, что хотел.

Блэкман внезапно набрался храбрости и потряс указательным пальцем перед лицом Мейсона.

— Вы сами по уши завязли в этом деле, — заявил он. — Вы либо должны будете принять это предложение, либо еще услышите обо мне.

Перри Мейсон протянул руку и схватил протянутый указательный палец левой рукой. Он выворачивал руку своего противника до тех пор, пока тот не заорал от боли. Мейсон отпустил палец, развернул адвоката спиной к себе, схватил его за шиворот и поволок к двери. Рывком открыв дверь своего кабинета, он так толкнул