— Вы экономка? — спросил он.

— Да.

— А ваш муж?

— Он работает садовником и вообще помогает по хозяйству.

— Ясно, — без улыбки Произнес Мейсон. — И о чем вы хотели со мной поговорить?

Она сделала три шага по направлению к нему, понизила голос и произнесла:

— Деньги.

Что-то в ее голосе заставило адвоката взглянуть через ее плечо на дверь. Потом он взял ее за руку и увлек в дальний конец комнаты.

— Уточните, — потребовал он, — что именно по поводу денег вы хотели со мной обсудить?

Женщина сказала низким напряженным голосом:

— Вы адвокат. Вы работаете не за красивые глаза. Вы представляете мисс Силейн. Она собирается получить кучу денег, и когда она ее получит, вам тоже достанется солидный куш. Я тоже хочу немного урвать. Частично — от вас, частично — от нее.

— А с чего бы это, — поинтересовался Мейсон, — вам вздумалось потребовать денег от нее и от меня?

— Потому что, — медленно продолжала женщина, — если я их не получу, то и вы их не получите.

— Уточните, что вы хотите этим сказать?

— То, что слышите. Если вы рассчитываете обойти меня в этом деле, советую еще раз подумать.

Мейсон рассмеялся, правда несколько неестественно.

— Ну же, миссис Мэйфилд, — сказал он, — вам придется объясниться. Сегодня вечером события развивались довольно быстро, и я был приглашен по просьбе мисс Силейн. Я не знаю, в чем будут состоять мои обязанности, но предполагаю, что, возможно, буду управлять имуществом мисс Силейн. Мне ничего не известно о существовании завещания.

— Не важно, — сказала женщина, — я говорю не об имуществе Нортона. Я имею в виду трастовый фонд.

Мейсон изобразил удивление, но не переставал внимательно следить за женщиной, и взгляд его был тверд.

— Бросьте, — сказал он, — это все расписано в определении суда о наследстве много месяцев назад. Мисс Силейн не требуется адвокат, чтобы получить эти деньги. Они будут переданы ей по определению суда согласно условиям завещания.

— Вы меня не одурачите своей болтовней, — заявила женщина.

— Уточните, — попросил Мейсон, — куда вы, собственно, клоните?

— Я клоню к тому, что если она не поостережется, то вообще не получит никаких денег, — отрезала женщина.

— И, как я понимаю, — осторожно заметил Мейсон, — вы намекаете на то, что можете ей в этом помочь?

— Не знаю, о чем вы говорите, — сказала она, — но, похоже, вы меня поняли.

Она ухмыльнулась, уперлась руками в свои широкие бедра, задрала подбородок и, не мигая, уставилась в лицо адвоката.

— Предположим, — сказал он, — вы выскажитесь яснее.

— Эта девушка замужем, — выпалила женщина.

— Неужели? — сказал Мейсон.

— Да, — энергично кивнула женщина, — и что это значит?

— Сейчас это не значит ничего, — ответил Мейсон. — Если событие, о котором вы говорите, действительно произошло, то мистер Нортон имел полное право аннулировать трастовый фонд, выплатив при этом небольшую сумму мисс Силейн, а остаток раздать благотворительным учреждениям. На это он имел полное право. Но он умер, не воспользовавшись этим правом. Следовательно, опека аннулируется.

— Не будьте так уверены в том, что он ничего не предпринял, — возразила экономка.

— А он предпринял? — спросил Перри Мейсон.

— Предположим, — начала женщина, не ответив на его вопрос, — Фрэн Силейн крупно повздорила вчера вечером со своим дядей после вашего ухода? И предположим, что он тут же заявил, что даст ей пять тысяч долларов, а все остальное отдаст на нужды благотворительности?

— Он так и сделал, — спросил адвокат.

— Я вас спрашиваю, что бы произошло, если бы он так сказал?

— Но, — заметил Мейсон, — ведь нет никаких доказательств того, что так оно и было?

— Сейчас нет, — согласилась она.

— Уточните, что вы имеете в виду? — спросил он.

— Предположим, что кое-какие доказательства появятся?

— Мы возьмем этот барьер, когда подойдем к нему, — сказал Мейсон.

— Что ж, — огрызнулась она, — если вы не хотите иметь со мной дело, вы все равно с этим скоро столкнетесь.

— Это вряд ли возможно, — заметил адвокат. — Бросьте, миссис Мэйфилд; если вы хотите выдвинуть какие-то инсинуации против мисс Силейн, вам придется подкрепить их фактами. А факты таковы, что мисс Силейн покинула дом до одиннадцати часов, а вернулась после того, как появилась полиция.

— Да, — согласилась женщина, — таковы факты, и вы бы лучше проследили, чтобы они не изменились.

— Я все еще вас не понимаю, — сказал Перри Мейсон.

— Поймете, — уверенно заявила женщина, — когда заставите Фрэн Силейн выложить все как на духу и прекратить водить вас за нос. Я не собираюсь торчать здесь и слушать, как вы морочите мне голову своей адвокатской болтовней. Я сказала вам все, что хотела, и я не так глупа, чтобы угрожать.

— Другими словами, — заключил Мейсон, — вы хотите денег.

— Да.

— Очень хорошо, — сказал Мейсон. — По-моему, все хотят денег.

— Вы знаете, что я имею в виду, — заявила женщина, — а если вам нужны еще факты, вы могли бы поинтересоваться, что делал Роб Глисон в момент убийства.

— Глисон? — удивился Мейсон. — Но Глисона вообще не было здесь, в этом доме.

— А может, и был, — парировала женщина.

— А он был? — спросил Мейсон.

— Спросите свою Фрэнсис, — посоветовала женщина.

Мейсон внезапно повернулся, широко расставил ноги и уставился на нее.

— Послушайте, дорогая, — произнес он в своей лучшей адвокатской манере, — я не знаю, приходило ли это вам в голову, но вас могут обвинить в очень серьезном преступлении. Если вы пытаетесь путем инсинуаций заставить меня или мисс Силейн заплатить вам деньги, то вы виновны в преступлении, которое называется вымогательством, а в деле, связанном с убийством, это может оказаться весьма серьезным преступлением.

Блестящие черные глаза враждебно уставились на адвоката.

— Вы меня нисколько не испугали, — заявила она.

— А я, — сказал Перри Мейсон, — со своей стороны заверяю вас, что вы меня тоже нисколько не испугали.

— Я и не пытаюсь вас испугать — пока, — сказала женщина. — Я просто сообщила вам кое-что.

— Что именно? — спросил он.

— Что я собираюсь заработать немного денег на этом деле. Иначе никто ничего не получит.

— Никто? — спросил адвокат.

— Ни вы, ни девушка, — подтвердила женщина.

— Это было бы несчастьем, — невыразительным голосом заметил Мейсон.

— Еще бы, — согласилась она. — А с другой стороны, я могла бы найти кого-нибудь, кто мне заплатит, если вы сами не понимаете что к чему. Например, эти благотворительные учреждения.

— Я и на самом деле, — сказал Мейсон, — вас не понимаю. Вам придется более конкретно объяснить, куда вы клоните?

Женщина усмехнулась:

— Я вам не по зубам, мистер адвокат. Давайте, проводите собственное расследование. Не думайте, что имеете дело с невежественной женщиной, потому что это не так. Поговорите с Фрэнсис Силейн, а потом можете побеседовать со мной.

— Я уже говорил с мисс Силейн, — сказал Мейсон.

В хриплом смехе женщины послышалась горечь.

— О нет, — покачала она головой, — вы не говорили, вы ее слушали. Фрэнсис Силейн — непревзойденная в мире маленькая лгунья. Не слушайте ее. Говорите с ней. Разозлите ее и посмотрите, что она тогда вам скажет.

И с этими словами женщина повернулась и быстрой, энергичной походкой вышла из комнаты.

Перри Мейсон не отрываясь смотрел на ее широкую спину до тех пор, пока она не скрылась из виду. В его глазах застыл вопрос.

Он продолжал оставаться в том же положении, когда какой-то мужчина с проницательными серыми глазами и копной седых волос появился в дверях террасы. Он держался серьезно и с достоинством, шагал неторопливой походкой. Взгляд его был спокоен и безмятежен.

Перри Мейсон поклонился.

— Судья Перли, — улыбнулся он, — мне приходилось выступать перед вами.

Судья устремил взгляд своих проницательных глаз на адвоката и кивнул.

— Перри Мейсон, я полагаю. Добрый вечер, мистер Мейсон.

— По-моему, уже утро, — заметил Мейсон. — Скоро рассветет.

Судья Перли нахмурился.

— Я спешил попасть домой, — проворчал он. — Я очень устал.

— Полиция вроде бы закончила свое расследование? — поинтересовался Мейсон.

— Думаю, что да, — ответил Перли. — Тот, кто это сделал, у них в руках, вне всякого сомнения.

— Это тот парень, Дево? — уточнил Мейсон.

— Да, это он. По-моему, он сработал довольно топорно.

— Я не знаю всех подробностей, — как бы приглашая к разговору, сказал Мейсон.

Судья Перли выбрал один из стульев, удобно на нем расположился, устало вздохнул и вынул из кармана жилета сигару.

Он аккуратно отрезал кончик сигары, понюхал ее и пробормотал:

— Извините меня, мистер Мейсон, это у меня последняя, и я крайне в ней нуждаюсь.

— Не беспокойтесь, — сказал Мейсон, — все равно я курю только сигареты.

— Так вот, — спокойно и рассудительно начал судья, тщательно взвешивая свои слова, — убийцу смутило, конечно, то, что мы развернулись и снова подъехали к дому. Он рассчитывал примерно на полчаса. В течение этого времени он сумел бы замаскировать свое преступление.

Однако, когда он услышал, что мы возвращаемся, то понял, что самое лучшее для него — лечь в постель и притвориться мертвецки пьяным. Он постарался, чтобы от него сильно пахло виски, и представил правдоподобную картину алкогольного опьянения.