Эрл Стенли Гарднер - Дело очаровательного призрака

– Вы достаточно часто виделись с Хепнером после вашего первого совместного ужина на берегу?

– Виделись, да.

– Он заходил в эту квартиру?

– Да.

– Вы объясните, как это произошло?

– Конечно, мистер Мейсон, – улыбнулась она. – Я пригласила его выпить стаканчик. Я плачу за эту квартиру, как вы, наверное, догадываетесь.

– Сколько раз он сюда заходил?

– Я не считала.

– Но примерно помните?

– Только очень примерно. Чтобы вспомнить поточнее, придется потратить массу времени.

– Вы согласитесь его потратить?

– Не сейчас, мистер Мейсон.

– Вы знаете его семью?

– Семью? Нет.

– Правда? – в голосе Мейсона послышалось удивление. – Я сегодня разговаривал с его матерью, и она сообщила мне, что, когда Дуглас звонил ей из Барстоу, он передал трубку девушке, представив ее… Но, наверное, мы не поняли друг друга.

– Ах, вот он, ваш сокрушительный удар! – воскликнула Сьюзен Грейнджер, прямо встречаясь взглядом с Мейсоном. – Я давно жду, когда вы перейдете к решительным действиям. Да, я ездила в Лас-Вегас с Дугласом Хепнером. Ну и что? Я уже в том возрасте, когда для совершения каких-либо действий мне не требуется согласие родителей, и еще не в том возрасте, когда все становится безразлично. Мне захотелось немного поиграть в азартные игры, а Дуг как раз собирался в Лас-Вегас, он меня пригласил, и я поехала. Ну и что?

– Ничего.

– В самый романтичный момент Дуг остановился, чтобы позвонить своей матери в Солт-Лейк-Сити. Хепнер открылся мне под новым углом зрения. Я даже не подозревала о подобной черте характера. Если честно, я оказалась совсем не в восторге. Привязанность к родителям, конечно, считается похвальной чертой и всегда поощряется, но для всего есть время и место. Я не давала никаких обещаний, согласившись на путешествие в Лас-Вегас. Мы просто отправились в поездку, а мужчина типа Хепнера должен был представлять, какие возможности открываются в подобных случаях и как могут развиваться события. Ему следовало прощупать почву, конечно, не сжигать за собой мосты, но тем не менее я рассчитывала, что он все-таки начнет прощупывать почву. Вместо этого он позвонил своей матери в Солт-Лейк-Сити, когда мы остановились у автозаправочной станции в Барстоу, и сообщил ей, что сейчас путешествует вместе с очень интересной молодой женщиной, с определенностью он пока не в состоянии утверждать, серьезные у него намерения или нет, потому что он пока не спрашивал меня о моих планах, но он хотел, чтобы мать познакомилась со мной, по крайней мере по телефону, а затем без предупреждения сунул мне в руки трубку.

– И что вы ей сказали?

– Я была изумлена. Я не рассчитывала, что меня пригласят к телефону, и никак не предполагала, что Дуг станет обсуждать с матерью свои брачные намерения, а потом еще попросит и меня поучаствовать в милой семейной беседе.

– Он объяснил матери, кто вы?

– Назвал мое полное имя, адрес, описал меня – здесь он постарался сделать мне комплимент. Я удивилась, потому что он довольно точно определил мои размеры, рост, вес. У меня сложилось впечатление, что обсуждается мое возможное участие в конкурсе красоты.

– И он назвал ей ваш адрес? – уточнил Мейсон.

– Практически все, что знал про меня. А потом сунул трубку мне в руки.

– Что вы ей сказали?

– «Алло, миссис Хепнер! Рада познакомиться с вами», ну и так далее. Она ответила: «Мой сын говорит, что вы вместе с ним направляетесь в Лас-Вегас». Я разозлилась и смутилась. Тут я приняла решение – что касается Дуга Хепнера. Я позволю ему отвезти меня в Лас-Вегас, угостить ужином, потом я немного поиграю и заставлю его оплатить два номера в гостинице. Два, мистер Мейсон!

Сьюзен Грейнджер подняла два пальца.

– Другими словами, его подход оказался неожиданным и неэффективным.

– Называйте как хотите. Но я прекрасно провела время.

– Вы помните дату?

– У меня был повод точно ее запомнить.

Мейсон приподнял брови в немом вопросе.

– Пока я ездила в Лас-Вегас, в мою квартиру кто-то вломился. Вандалы какие-то, но я… не стала сообщать в полицию. Я знаю, кто тут постарался и почему.

– Вы утверждаете, что это были вандалы?

Она кивнула. Ее глаза горели гневом.

– Что произошло?

– Я изучаю искусство. Я не отношусь к художникам-создателям. Мое хобби – это определенные периоды и разделы европейского искусства. Я скорей определила бы себя как любителя, чем профессионала. Наверное, я не сделаю никакого великого вклада в мировое искусство. Я изучаю использование эффектов света и тени. Я считаю, что о различных школах можно узнать гораздо больше, чем известно сейчас, пытаясь разобраться в использовании ими эффектов света и тени. Но вы, наверное, пришли, чтобы обсудить со мной улики, потерю памяти, любовный роман, но только не европейское искусство.

– Вы упомянули каких-то вандалов, – напомнил Мейсон.

– Я довольно много путешествую. Иногда езжу в Европу – два или три раза в год. Я пишу книгу, которая, может, и не получит известности, но, с другой стороны, не исключено, что принесет мне славу. Естественно, я надеюсь на последнее. По крайней мере, я сделаю все от меня зависящее, чтобы ее признали и никто не мог сказать, что ее писал дилетант. Я скопировала много шедевров мирового искусства. Конечно, не все картины полностью, а только те части, которые я считаю важными в связи с проводимым мной исследованием. Например, какую-то игру света и тени, то, как тень падает на кисть изображенного на картине человека, ну и так далее. На самом оригинале эта кисть, скорее всего, занимает совсем мало места и не привлекает внимания среднего человека, но я ее увеличиваю таким образом, чтобы она заняла целую страницу в моей книге. Я горжусь тем, что в состоянии выполнить неплохие копии. По крайней мере, прилагаю массу усилий.

– Ну так что же с вандализмом? – снова напомнил Мейсон.

– Кто-то забрался в мою квартиру и испортил используемые мной в работе материалы на общую сумму в несколько сотен долларов.

– Каким образом?

– Отрезал донышки у тюбиков с красками ножницами, а потом выдавил краски. Часть на палитру, часть в раковину, часть в ванну. Моя ванна напоминала радугу, пустившуюся в пляс.

– Вы не сообщали в полицию?

– Нет, но я знаю, кто это постарался.

– А мне вы откроете этот секрет? – улыбнулся Мейсон.

– Ваша клиентка! – в гневе воскликнула Сьюзен Грейнджер. – Хотя я и не испытываю желания попадать в центр внимания общественности, читать о себе в прессе или тащить вашу клиентку в суд, но мне страшно хочется свернуть ей шею, черт побери!

– Это сделала Элеонора Хепнер? – Мейсон не поверил своим ушам.

– Элеонора Корбин.

– Но почему вы решили…

Зазвонил телефон.

– Простите, – извинилась Сьюзен Грейнджер. – Алло!.. О да… – Она молчала несколько секунд, слушая голос на другом конце провода, а потом спросила: – Вы уверены?.. Они уже провели… Вы считаете… – Она опять молча слушала несколько секунд, а потом заявила: – Сейчас у меня гость… спасибо… до свидания.

Девушка положила трубку на место.

Она не стала сразу же возвращаться в кресло, а продолжала какое-то время сидеть у телефона, глядя на аппарат, потом вздохнула и вернулась к Мейсону.

– Это все, мистер Мейсон, – сказала она. – Вы получили то, что хотели, и выяснили о поездке в Лас-Вегас.

Внезапно она замигала, стараясь сдержать слезы.

– Вы можете объяснить мне, почему вы подозреваете…

– Все, мистер Мейсон. Больше вы от меня ничего не услышите.

Сьюзен Грейнджер направилась к входной двери и распахнула ее.

– Мисс Грейнджер, вам придется рассказать все, по крайней мере полиции…

– Вы уже использовали этот подход, мистер Мейсон, и в результате я пригласила вас к себе. Во второй раз он уже не кажется мне забавным, и я не рассматриваю его как вызов. Спокойной ночи.

Мейсон встал с кресла, но не вышел из квартиры.

– Я не обидел вас? Вы не восприняли что-то из моих слов как оскорбление?

– Черт побери, вы уберетесь отсюда, в конце-то концов?! Я сейчас разрыдаюсь и не хочу, чтобы вы видели, как я плачу.

– Другими словами, вам только что сообщили, что найден труп Дугласа Хепнера, – ласковым голосом сказал Мейсон.

– Значит, вы знали, что он мертв, когда звонили мне? – закричала Сьюзен Грейнджер. – Вы знали… Я вас ненавижу за это!

Мейсон внимательно посмотрел ей в глаза, а потом вышел в коридор.

Дверь за ним с грохотом захлопнулась.

Мейсон уже находился у себя в кабинете, когда Делла Стрит вошла в контору, что-то напевая себе под нос. Она резко остановилась от удивления при виде адвоката.

– Привет, Делла, – поздоровался Мейсон. – Как дела?

– Почему ты пришел в такую рань?

– Проверяю кое-что. Имело место некоторое неожиданное развитие событий.

– А именно?

– Газеты об этом пока молчат, но в парке Сьерра-Виста обнаружен труп мужчины. Его идентифицировали как Дугласа Хепнера.

– Он мертв?

– Да, Делла. Убит пулей в затылок. Стреляли из револьвера. Есть только входное отверстие, пуля застряла в голове. Следовательно, пуля в руках полиции, и после проведения соответствующих баллистических тестов они смогут определить, из какого револьвера стреляли, при условии, конечно, что будет из чего выбирать. А ты чем занималась?

– Интересно провела вечер.

– Привлекла чье-то внимание?

– Спрашиваешь!

– Что-нибудь значительное?

– Не думаю. Просто волки на охоте, вернее, кобели на прогулке. Конечно, в дорогой гостинице, поддерживающей репутацию на высоком уровне, в открытую ничего не делается, все утонченно и прилично, но конечная цель такая же, как и везде.

– Что произошло?

– Меня пригласили потанцевать: прислали записку с официантом, в которой сообщалось, что я произвожу впечатление очень одинокой женщины, и спрашивалось, не соглашусь ли я потанцевать с джентльменами, сидящими за вторым столиком.