— Пролетал.

— Какую-нибудь яхту вы опознали?

— Одну из них.

— Это была «Пеннвента»? — строго спросил судья.

Эверсел посмотрел ему прямо в глаза.

— Да. — Голос его звучал напряженно.

— И вы сделали над ней круг?

— Только один.

— И что вы увидели? /

— Я увидел, как она ныряла по волнам с обрытым люком.

— У руля кто-нибудь стоял? — спросш^Скэнлон.

— Не думаю, чтобы свидетель мог это рассмотреть, — возразил Овермейер. — Лучше спросить о…

— Ничего подобного. Свидетель, который рассмотрел цвет одежды человека, стоявшего у руля на одной яхте, без сомнения, мог бы увидеть кого-то у рулевого колеса и на другой яхте. Ответьте на этот вопрос, мистер Эверсел.

— У рулевого колеса никого не было, — ответил Эверсел.

— Вы облетели яхту только раз?

— Да.

— Вы уверены, что у руля никого не было?

— Да.

— Где находилась в это время яхта?

— Примерно в миле от берега и в десяти милях от волнореза.

— А на каком приблизительно расстоянии находилась она от яхты Франка Марли?

— Насколько я могу судить, милях в трех.

— Вы ведь знали, что Уэнтворт был в ярости? — небрежно, как бы между прочим, спросил Мейсон.

— Знал.

— И вы понимали, если он поймает вас на борту «Пеннвенты», то может прибегнуть и к силе?

— Да.

— Вы знали, что он человек сильный?

— Да.

— Я полагаю, именно поэтому вы были вооружены?

— Да, оружие у меня было. Но я не собирался… — Свидетель неожиданно замолчал, осознав вдруг смысл вопроса Мейсона.

— И у вас не было необходимости пользоваться этим оружием до того, как вы сели в свой самолет?

— По правде сказать, я забыл о нем.

— Значит, когда вы кружили над яхтой Уэнтворта, вы были вооружены? Так?

— Мне не нравится, как вы ставите вопрос.

— Это не важно, нравится вам или не нравится, — вмешался Скэнлон. — Отвечайте на вопрос.

— Так, — недовольно ответил Эверсел.

— Какое у вас было оружие?

— Кольт 38-го калибра.

Мейсон дружески ему улыбнулся.

— Это все, — подытожил он.

Скэнлон нахмурился.

— Я не уверен, что мне нравится такое завершение допроса, — констатировал он. — Ладно, пока это дело оставим. Вы еще нам потребуетесь, мистер Эверсел.

— Один только вопрос, — обратился Мейсон к Эвер-селу. — Вы утверждали, что сделали фотографию с этого негатива?

— Да.

— Где она?

— Я отдал ее заместителю окружного прокурора.

— Мистеру Овермейеру?

— Нет, мистеру Рансайферу.

Мейсон улыбнулся.

— Не предъявите ли вы нам этот снимок, мистер Ран-сайфер?

— Конечно нет. Это часть конфиденциального досье окружной прокуратуры. Я возражаю против любого подобного требования. Если вам нужен этот снимок в качестве улики, предъявите его сами, а когда вы это сделаете, объясните, каким образом он у вас оказался.

Эмиль Скэнлон чрезвычайно вежливо сказал:

— Если вопросов к мистеру Эверселу больше нет, он может быть свободен. Но пусть остается в зале.

Эверсел покинул свидетельскую скамью.

Рансайфер обменялся торжествующим взглядом со своим коллегой.

— А теперь, — сказал Овермейер, — вызываем нашего следующего свидетеля — Хейзел Тумс.

— Благодарю вас, — сказал Скэнлон, — но у меня есть собственное мнение, кто должен быть следующим свидетелем. Мистер Рансайфер, выйдите вперед и произнесите клятву.

— Я? — удивился Рансайфер. — Я самым серьезным образом возражаю против…

Скэнлон любезно кивнул и перебил Рансайфера на полуслове:

— Займите свидетельское место, мистер Рансайфер.

Оскар Овермейер сказал Рансайферу громким шепотом:

— Лучше идите, а то вас притянут за неуважение к суду. Этот судья знает свое дело.

Рансайфер медленно прошагал вперед, поднял руку и произнес клятву:

— У вас имеется фотография, которая является копией той, что была сделана свидетелем?

— Ваша честь, я возражаю, — заявил Оскар Овермей-ер. — Это часть…

— Возражения не принимаются, — заявил Скэнлон. — Мне нужна эта фотография, если она у вас.

Наступила напряженная, гнетущая тишина. Затем Рансайфер произнес:

— Вопреки моему желанию и несмотря на свои протесты, я представляю эту фотографию, требуемую судом. — При последних словах его голос дрогнул.

Он открыл кейс и вытащил большой глянцевый снимок и передал его судье, бросив на Мейсона враждебный взгляд.

— Когда вы были на «Пеннвенте», — как бы между прочим сказал Скэнлон, — должно быть, вы сделали и другие фотографии?

— Да.

— Давайте их сюда.

Рансайфер вытащил серию фотографий, объясняя, что они изображают положение тела, когда оно было обнаружено, интерьер каюты, внешний вид яхты, яхту на стоянке в яхт-клубе и вид территории клуба сверху, изображающий причал с пришвартованными яхтами. Скэнлон пронумеровал все снимки и объявил их вещественными доказательствами.

— Это все, мистер Рансайфер. Благодарю вас, — сказал он.

Шагая с величавой торжественностью, Рансайфер вернулся на свое место.

— Ну, теперь выслушаем Хейзел Тумс, — сказал Скэнлон. — Пройдите, пожалуйста, вперед, и примите присягу.

Все вытянули шеи, чтобы получше рассмотреть свидетеля, но никто из зала не двинулся.

Скэнлон нахмурился и спросил:

— Ей вручали повестку в суд?

— Вручали. Кстати, она утверждала, что была сделана по крайней мере одна попытка заставить ее покинуть страну.

— Меня это не касается, — заявил Эмиль Скэнлон. — У нас есть результаты вскрытия только одного тела, и нас интересует смерть Уэнтворта и только возможное участие в деле обвиняемой, Мэй Фарр. Так что вопрос сейчас в том, где эта свидетельница?

— Я не знаю, — сказал Рансайфер.

Скэнлон взглянул на Перри Мейсона и неожиданно стал очень серьезным.

— Мистер Мейсон, попрошу теперь вас занять свидетельское место.

Мейсон повиновался, понимая, что любой протест будет тут же подавлен.

— Вы знаете эту свидетельницу, Хейзел Тумс?

— Знаю.

— Вы разговаривали с ней об этом деле?

— Разговаривал.

— Вы знаете, где она сейчас?

— Не знаю.

— Вам известно, почему ее нет?

— Не имею ни малейшего понятия.

— Вы имеете какое-нибудь отношение — прямое или косвенное — к её исчезновению?

— Нет.

— Это все, — сказал Эмиль Скэнлон.

— Я хотел бы задать свидетелю один-два вопроса, — энергично вмешался Рансайфер.

Скэнлон на секунду задумался.

— Но я не дал мистеру Мейсону возможности задавать какие-либо вопросы вам.

— Мой вопрос особый.

— Хорошо, я выслушаю ваш вопрос и решу, можно ли его принять, — сказал судья.

— Когда вы разговаривали с мисс Тумс, не обсуждался ли вопрос о ее возможном отъезде из страны на определенных финансовых условиях и не оговаривалась ли необходимая сумма денег?

— Можно поставить вопрос и таким образом, — спокойно сказал Мейсон. — Она сделала мне такое предложение. Я его отклонил.

— Да, конечно, — саркастически заметил Рансайфер. — Вы идете к ней на квартиру. Она говорит вам, что у нее есть улики, сокрушительные для вашего клиента, и предлагает уехать из страны, а вы настолько высоконравственны, что просто смеетесь над таким предложением. Это вы хотите сказать?

— Можете не отвечать на этот вопрос, мистер Мейсон, — сказал Скэнлон. — Так вот, мистер Рансайфер, мы впредь не собираемся терпеть подобные взрывы сарказма против адвоката. Мы здесь пытаемся выяснить, достаточно ли улик для того, чтобы дело об убийстве Пенна Уэнтворта передать в Верховный суд. Вот и все. Свои обиды можете высказывать в другом месте, а не в моем судебном присутствии.

— Простите, ваша честь, я хотел бы ответить на вопрос, — произнес Мейсон.

— Давайте, — согласился судья.

Мейсон положил ногу на ногу и снисходительно улыбнулся Рансайферу.

— Ваш вопрос основан на неправильной посылке, мистер Рансайфер. Показания, которые должна была дать Хейзел Тумс, вместо того чтобы нанести ущерб моей клиентке, были бы ей в высшей степени выгодны. Я сожалею, что ее здесь нет.

— Хорошо, — торжествующе сказал Рансайфер, — тогда, коль уж вы заговорили о характере показаний, я задам вам один-единственный вопрос. Думаю, суд это разрешит. Верно ли, что мисс Тумс сказала, будто она приехала в яхт-клуб после телефонного звонка Уэнтворта, который пригласил ее отплыть тем же вечером в Энсенаду? Она поехала в город за продуктами и одеждой, а когда вернулась, яхта ушла, и, пока она ждала ее какое-то время на причале, показалась яхта Фрэнка Марли, с которой, пришвартовав ее к берегу, сошла Мэй Фарр, ваша клиентка.

— Да, именно это она и сказала, — спокойно ответил Мейсон.

— И вы полагаете, что такие показания выгодны вашей клиентке? — иронически спросил Рансайфер.

Мейсон важно кивнул.

— Да, я так полагаю.

Все в удивлении замерли, только слышалось приглушенное звучание голосов среди представителей окружной прокуратуры.

— Думаю, это все, мистер Мейсон, — произнес судья. — Во всяком случае, опрос свидетеля я считаю законченным. Можете покинуть свидетельское место.

Мейсон вернулся на свое место.

Рансайфер встал и почти умоляюще обратился к судье:

— Не разрешит ли мне суд задать еще один вопрос мистеру Мейсону?