— Хуанита тоже собирается идти туда, — заметил Эверсел.

— Как я понимаю, вам лучше к ней присоединиться, — сказал Мейсон, вытаскивая из кармана сложенную повестку и протягивая ее Эверселу.

Эверсел вырвал повестку из рук адвоката и бросил ее на пол.

— Ну уж нет, — решительно заявил он.

Мейсон пожал плечами.

— Как угодно. Только подумайте, что для вас лучше: явиться в суд добровольно и отвечать на стандартные вопросы или вызвать подозрение судей своей неявкой и заставить их принять особые меры, чтобы видеть вас в суде.

— Это неслыханно! Это методы адвоката-уголовника! — бушевал Эверсел.

— Позволь мне поговорить с ним, Сидни. Пожалуйста, — попросила его миссис Уэнтворт и, повернувшись к Перри Мейсону, спросила: — Чего вы хотите, мистер Мейсон?

— Заботясь об интересах своего клиента, я хочу честной игры, — ответил Мейсон. — Я хочу, чтобы вы явились на предварительное слушание дела и сказали правду.

— Что вы называете правдой?

— То, что, когда Мэй Фарр находилась на борту яхты, она слышала не выстрел, а щелканье фотоаппарата.

— Чьего фотоаппарата? — спросила миссис Уэнтворт.

— Хуанита, прошу тебя, не надо…

— Пожалуйста, Сидни, — прервала она его.

— Эверсела, — ответил Мейсон.

— Мистер Эверсел занимает несколько важных постов. Он входит в Совет директоров одного из банков, Трастовой компании и нескольких крупнейших корпораций. Он просто не может позволить, чтобы вокруг его имени разгорелся скандал.

— Фотографировать — еще не означает вызывать скандал.

— Но не в данном случае.

— Уэнтворта удерживала от развода боязнь скандала? — спросил Мейсон.

— Да.

— А что удерживало вас?

— Деньги для моих родителей, — твердо сказала она. — Сидни предлагал… Да и я сама могла бы где-нибудь их найти, но я так же упряма, как Пенн. У моих родителей была большая гасиенда в Мексике. Правительство конфисковало их земли и раздало пеонам. Они разорились. Было бы справедливо, если бы Пенн оказал им некоторую финансовую помощь. Но он принялся угрожать Сидни скандалом. Я знаю, что Сидни не нужна подобная гласность. И Пенн это знал. Он угрожал привлечь Сидни к суду за отчуждение имущества. Но я умела обращаться с Пенном. Был только один способ, утихомирить его. Я должна была бороться и победить. Иначе он бы никогда не оставил нас в покое.

— А как Эверсел? — спросил Мейсон миссис Уэнтворт. — Он-то что об этом обо всем думал?

— Он очень импульсивный, он… был…

— Хуанита, пожалуйста, не втягивай меня в это, — прервал ее Эверсел. — Он очень ловкий адвокат и уже поймал тебя в ловушку.

— Правда не может нам повредить, — сказала она и, многозначительно помолчав, добавила: — Теперь.

— Вы рады, что ваш муж убит? — спросил Мейсон.

— Никогда ничья смерть меня не радовала.

— Вы испытали чувство облегчения?

Она взглянула ему прямо в глаза.

— Естественно. Хотя, конечно, для меня это был удар. В Пенне было много хорошего и еще больше плохого. Он жаждал подчинять, только подчинять и демонстрировать свою власть. И был груб, особенно с женщинами.

— Ладно, вот ваша повестка в суд, Эверсел, — сказал Мейсон. — Чтобы потом вы не говорили, что я не дал вам шанс честно сыграть. А теперь, если вы куда-то отправляетесь, не могли бы вы подбросить меня в аэропорт? А уж там я возьму машину, — и с улыбкой добавил: — Когда я говорю «подбросить», я выражаюсь фигурально.

— Идите к черту, — ответил Эверсел. — Выбирайтесь так же, как пришли.

— Мои друзья уехали, — пояснил Мейсон. — Я думал, мне придется торчать тут всю ночь, чтобы вручить вам повестку.

Эверсел подозрительно взглянул на него.

— Пожалуйста, Сидни, — вмешалась миссис Уэнтворт. — Мы можем довезти его до Лос-Анджелеса. Ты ведь не хочешь уехать и оставить его здесь?

Этот вопрос неожиданно успокоил Эверсела.

— Пожалуйста, — сказала Хуанита, бросив на него выразительный взгляд. — Это единственный случай, Сидни, когда мне кажется, я лучше знаю, что делать.

Мгновение Эверсел колебался, потом сунул пистолет в задний карман, пересел на пилотское место, молча защелкнул ремни и запустил мотор. Он вырулил к краю поля и сидел в угрюмом молчании, пока не разогрелся мотор.

Стараясь перекричать шум мотора, миссис Уэнтворт спросила:

— Вы не думаете, мистер Мейсон, что вашей клиентке было бы лучше сказать всю правду и отвечать за последствия, чем впутывать нас?

Глубоко засунув руки в карманы и опустив на грудь подбородок, Мейсон задумчиво уставился в пол.

— Мне это тоже пришло в голову, — в раздумье сказал он.

Глава 12

Утро застало Мейсона сидящим за столом в узком офисе Дрейка и изучающим с помощью лупы высокую глянцевитую гору увеличенных фотографий.

Сидящий напротив Дрейк нервно жевал резинку.

— Это самое большое увеличение, которое удалось сделать, не исказив при печати ни одной детали, — пояснил он. — Как видишь, каждый из этих снимков представляет собой четвертушку негатива.

— Понимаю, — откликнулся Мейсон, не поднимая глаз и продолжая изучать фотографию.

— А вот эту подсунул мне один из моих парней, — продолжал свои объяснения Дрейк. — Увеличение одиннадцать на четырнадцать. Снимок сделан, когда «Пеннвента» вернулась в порт. Я был просто счастлив заполучить такую фотографию. Можно увеличить еще больше, но это требует времени и кое-каких манипуляций.

— Время — это как раз то, чего у нас нет, — заметил Мейсон. — Предварительное слушание назначено на сегодня, на десять утра.

— А что ты, собственно, ищешь, Перри?

— Счастливый кадр, — ответил Мейсон.

— Как тебя понять?

— Надеюсь, на одной фотографии найти то, чего нет на другой.

— Ты хочешь найти каких-то лиц или того, кто…

— Нет, — прервал его Мейсон, — я пытаюсь найти существенные различия в обстановке. Взгляни, например, на эту пепельницу. На снимке Эверсела в ней полдюжины сигаретных окурков. А на этой фотографии, сделанной после того, как было обнаружено тело, их всего два.

— Ну и что? — спросил Дрейк.

— А то, что убийца не будет убирать помещение и вытряхивать пепельницы. А если бы по каким-то причинам он этим занялся, то вряд ли бы после этого остался, чтобы выкурить пару сигарет.

Дрейк нахмурился.

— Ты к чему клонишь, Перри?

— Будь я проклят, Пол, если знаю. Но я действую методом исключения. Хотелось бы найти доказательства одной своей мысли. Если бы я мог… Ого, что это?

Увеличительное стекло замерло над одним из участков фотографии.

Электрический свет в офисе Дрейка, отступая перед первыми лучами солнца, уже окрасившими верхние этажи зданий, казался теперь искусственным, нереальным. Утренние лучи озарили усталое, побледневшее лицо Мейсона со щетиной на подбородке, появившейся за последние двадцать четыре часа.

— В чем там дело? — спросил Дрейк.

Мейсон протянул ему фотографию и ткнул пальцем в какую-то точку:

— Взгляни-ка, Пол.

Дрейк внимательно рассмотрел изображение через лупу и сказал:

— Черт возьми, Перри, мне это ни о чем не говорит. Что-то круглое в коробочке, должно быть, какая-то редкая монета. Ты ведь знаешь, Уэнтворт был коллекционером.

— Ну ладно. Допустим, это монета. В конце концов, важен не предмет, а то, откуда он тут появился. Видишь, на другой фотографии его нет. А вот на этой он лежит на полке, и сверху, рядом с коробочкой, что-то еще.

— Все-таки похоже на патрон, — сказал Дрейк, вглядываясь в фотографию.

— Верно, — ответил Мейсон, — но я не думаю, что это патрон. Не забывай, Пол, фотографировали со вспышкой, освещение было довольно резким и увеличивали с весьма небольшого негатива. Но даже при этом не очень-то эта штука похожа на пулю из пистолета. Судя по длине, это могла бы быть ружейная пуля.

— Ну так в чем дело? — не понял Дрейк.

— А в том, что патроны, которые используются в современных ружьях, имеют другую форму. Это больше похоже на пулю из пистолета.

— А разве пуля из пистолета может быть такой вытянутой? — спросил Дрейк.

— Я думаю, может, но… скорее, это крупная монета, Пол. Хотелось бы мне разглядеть, что на ней изображено.

— Какие-то линии… по ним разве что-нибудь определишь?

Мейсон прищурился.

— Эта монета должна что-то значить. Пока ясно одно, Пол. Уэнтворт не был убит в то время, когда, как считается, прогремел выстрел. После этого он еще оделся, вытряхнул пепельницу, запустил мотор и вышел в море.

Дрейк покачал головой.

— Нет, Перри. Это сделал кто-то другой. Не он. Не думаешь же ты, что человека можно убить в открытом море, если никого на борту больше нет, и к тому же без всяких следов борьбы. Ясно, что никто не позволит забраться на свою яхту и…

— Незнакомым — да, но если это друг — тогда совсем другое дело, — возразил Мейсон.

— Ладно, допустим, ты прав, — сказал Дрейк. — Но все-таки я не понимаю, при чем здесь монета.

— Хотелось бы мне обыскать «Пеннвенту» и посмотреть, не отыщется ли она там.

— По яхте уже прошлись частым гребнем — искали отпечатки пальцев, ну и все, что там могло оказаться, — ответил Дрейк. — В отделе убийств составили перечень того, что нашли на борту. Могу узнать, не было ли там монеты.

— Должно быть, это что-то важное, раз лежит в особой коробочке, — продолжал размышлять Мейсон, — по-видимому, ценная монета. Сделай с нее набросок, Пол. Что-то здесь изображено, какие-то перекрещивающиеся линии. Это может дать ключ к разгадке, — задумчиво произнес Мейсон. — Вот если бы мы могли…