– Я снимаю его, – согласился окружной прокурор. – В конце-то концов, фотографии говорят сами за себя.

Дормер сел на место, а окружной прокурор спокойно продолжил обвинительную речь. Медицинское свидетельство констатировало примерное время смерти и ее причину.

Потом вызвали Джеймса Хеггерти, обнаружившего труп Милтера. Окружной прокурор спросил имя, адрес и род занятий свидетеля, искоса посматривая на Лоренса Дормера, заранее готового оспаривать любой пункт обвинения.

Окружной прокурор приступил к допросу свидетеля:

– Итак, офицер Хеггерти, я спрашиваю вас, когда вы вошли в квартиру Лесли Милтера вечером, накануне убийства Рональда Бурра, заметили ли вы что-нибудь необычное, что указывало бы на присутствие в помещении гидрохлорной кислоты или цианистого калия?

– Возражаю! – снова вскочил Дормер. – Ваша честь, подобный вопрос не имеет отношения к делу и свидетельствует лишь о непрофессиональности окружного прокурора. Моего подзащитного судят за одно преступление – убийство Рональда Бурра. В законе специально оговорено, что если человека судят за какое-либо преступление, то запрещается настраивать против него присяжных, оглашая доказательства по другому делу. А в намерения окружного прокурора как раз и входит…

– Я склонен согласиться с защитником, – прервал его тираду судья, – но я выслушаю и аргументы окружного прокурора.

Прокурор весьма уверенно продолжал:

– Из этого общего правила существует исключение. Подобные свидетельства разрешаются, но только не с целью доказать вину обвиняемого в другом преступлении, а для выявления связи с первым, за которое обвиняемого судят в данный момент. И я тоже не собираюсь доказывать, будто обвиняемый убил Лесли Милтера, а лишь то, во-первых, что он был знаком с таким способом убийства, во-вторых, что у него в доме имеются запасы гидрохлорной кислоты и цианистого калия, в-третьих, что ему известно о выделении ядовитых газов при реакции этих двух веществ.

Далее окружной прокурор в подтверждение правомерности своего вопроса сослался на общепризнанные авторитеты. Видя, что запас аргументов у прокурора поистине неиссякаем, судья Миханн посмотрел на часы и прервал окружного прокурора, сказав:

– Время подходит к обеденному перерыву. Суд намерен самостоятельно разобраться в правомерности упоминания о втором убийстве. Этот вопрос, несомненно, является одним из ключевых моментов рассматриваемого дела, а потому требует тщательной проработки. По этой причине суд откладывает слушание дела до десяти часов утра завтрашнего дня. Обвиняемый остается в тюрьме шерифа.

Судья величественно удалился, а помощник шерифа проводил Визерспуна в соседнее помещение. Зрители принялись возбужденно обмениваться мнениями. Было очевидно, что прочная стена косвенных доказательств, возводимая окружным прокурором вокруг человека, еще недавно занимавшего видное положение в обществе, произвела должное впечатление на всех присутствующих.

Лоис Визерспун вышла из зала с высоко поднятой головой, не обращая внимания на сочувствующие и любопытные взгляды зрителей. Щеки ее пылали, но глаза оставались совершенно сухими.

Вернувшись в отель, Мейсон уселся поудобнее в кресло, с наслаждением вытянул длинные ноги и сообщил Делле Стрит:

– После жестких стульев в зале заседаний эта мебель кажется пухом!

– У вас был там такой вид, шеф, будто вы готовы вскочить с места и вступить в рукопашную схватку с прокурором…

– Мне и правда этого хотелось, – сознался Мейсон.

– Из всего услышанного у меня складывается впечатление, что у обвинения имеются убедительные доказательства против Визерспуна.

Мейсон устало проговорил:

– Как мне кажется, Визерспун достаточно наказан за свою непомерную гордыню, теперь-то он знает, каково было Хорасу Эйдамсу восемнадцать лет назад. Пол Дрейк не звонил?

– Нет.

– Ты передала ему мои распоряжения?

– Да, я сказала, чтобы они установили слежку за блондинкой из агентства Оллгуда и что вы хотите знать решительно все в отношении Рональда Бурра, чем он занимался вообще, а особенно в день нашего приезда, ну и накануне.

– Вот-вот, до того как его покалечила лошадь, – подтвердил Мейсон, – ведь потом он все время находился в кровати.

– Дрейк только этим и занимается. Он все время куда-то ездит, рассылает телеграммы, звонит по телефону. По-моему, все его детективное агентство переключилось на дело Визерспуна. Он обещал к нам зайти на коктейль перед обедом…

– Хитрец! Ну ладно, я пойду к себе, приму ванну и переоденусь. Честное слово, по-моему, я еще ни разу не видел, чтобы столько людей набивалось в зал заседаний. Там было нечем дышать. Но все были настолько поглощены происходящим, что ничего не замечали!

Он едва успел закончить свой туалет, как пришел Пол Дрейк.

– Честное слово, Перри, ты ясновидящий. Может быть, это какая-то особая интуиция, но ты здорово все предугадываешь!

– Что же на этот раз?

– Сначала о таинственной мисс Икс из старого дела об убийстве. Я говорю о Корине Хассен.

– Что тебе удалось про нее узнать?

– Мы нашли ее след…

– Где?

– В Рино, штат Невада, как ты и думал.

– Умерла?

– Да.

– Убита?

– Она бросилась в Доннер-Лейк. Утонула, самоубийство. Правда, труп не был опознан, но в полицейском деле сохранилась вся информация и фотографии тоже.

– Когда это случилось?

– Вроде бы как раз в то же самое время, когда был убит Дэвид Лэтвелл.

– Точная дата крайне необходима и важна, – сказал Мейсон.

– Я все тебе приготовил, включая фотографии тела.

– Ты говоришь, ее не опознали?

– Нет. На теле не было никакой одежды, когда его обнаружили. Внешне весьма привлекательная молодая женщина. Это, вне всякого сомнения, Корина Хассен.

– Ты не узнал, умела ли она плавать?

– Не спрашивал, но могу и это выяснить, и довольно быстро.

– Дело-то начинает обретать понемногу форму.

– Лично я ничего не понимаю, Перри, блуждаю словно в потемках.

На лице адвоката появилось знакомое Дрейку выражение, придающее ему сходство с каменным изваянием.

– Ну а что девица из детективного агентства Оллгуда?

– Салли Элбертон? Мы установили за ней наблюдение.

– При необходимости мы сможем найти ее сразу?

– Да, да.

Вздохнув, Мейсон сказал:

– Если только я не ошибаюсь, Лоис Визерспун собирается сегодня вечером предъявить мне ультиматум, и я не удивлюсь, если ее отец тоже даст о себе знать.

Дрейк продолжал:

– Могу рассказать тебе кое-что о Рональде Бурре. Он наведывался в город очень часто, покупал фотоматериалы и всякие другие вещи… Однажды явился без жены. В тот день, когда вы с Деллой приехали из «Палм-Спринг», перед тем как его лягнула лошадь, он проявил особую активность. Подался в город – вроде бы снова за фотоматериалами. Но при этом пару раз бегал на почту.

Мейсон замер с рубашкой в руках.

– А ты что-нибудь узнал о нем в камерах хранения?

– И тут ты тоже оказался прав. На станции в Пасифик-Грейхаус он оставил пакетик, получив соответствующую квитанцию, но так и не явился за ним. Во всяком случае, дежурная не помнит, чтобы он приходил.

– Обожди минуточку. Там, как я понимаю, дежурят несколько человек?

Дрейк загадочно продолжал:

– Вот тут-то нам и подыграла его сломанная нога.

– Как это?

– Пакет был сдан около полудня того самого дня, когда он сломал ногу. Дежурная же из камеры хранения заступает на дежурство в девять часов утра и сменяется в пять. Но к пяти часам Бурр уже лежал пластом, и совершенно ясно, что не мог никуда поехать.

– А где сам пакет?

– Исчез. Значит, кто-то предъявил квитанцию и получил его.

– Дежурная не помнит, кто за ним приходил?

– Бурра она помнит, а вот того, кто получил пакет, – нет. Сам пакет помнит весьма смутно. Говорит, вроде бы это был небольшой плотный сверток в бумаге коричневого цвета. Ей кажется, что он был размером с коробку из-под сигар, но в этом она не вполне уверена. У них ведь за день оставляют много вещей.

– У этой девушки нет других обязанностей, только прием и выдача?

– Есть, она еще обслуживает журнальный киоск и отпускает газированную воду.

– Не могло ли случиться так, что кто-то проскользнул в киоск в ее отсутствие и забрал пакет без предъявления квитанции?

– Исключается. В этом она абсолютно уверена. Они несут материальную ответственность за сданные им вещи, поэтому, чтобы попасть за прилавок, надо поднять крышку как раз посредине прилавка, после чего отойдет на пружине и сама дверца.

– Ну что ж, слава богу, у меня отлегло от сердца, Пол. Признаться, сначала я вообще не видел никакого просвета.

– Что за манера говорить загадками, – сердито упрекнул Дрейк своего друга. – Неужели нельзя ввести меня в курс дела, которым я занимаюсь? Ведь ты от меня скрываешь что-то, Перри?

– Ровным счетом ничего. Все мои карты открыты… Вы не узнали, имеет ли Бурр какое-нибудь отношение к Витсбург-Сити?

– И здесь ты не ошибся. Бурр действительно жил в этом городе.

– Когда?

– Точно не скажу, но известно, что несколько лет тому назад служил страховым агентом.

– А после этого?

– Уехал на побережье, приобрел дело, вернее, долю в деле по обслуживанию автомашин, владел несколькими участками для платных стоянок. Этим он занимался несколько лет. После сменил еще с полдесятка профессий. В его жизни есть какой-то провал. Я ничего не смог о нем узнать за период с тридцатого по тридцать пятый год. Однако я не думаю, чтобы он снова возвратился в Витсбург-Сити.

– Раздобудь его отпечатки пальцев, Пол! Узнай, не сидел ли он когда-либо в тюрьме. Возможно, в офисе коронера[1] имеются отпечатки его пальцев.

Дрейк решил, что пора и ему все знать до конца.

– Послушай, Перри, я смотрю, тут дело не только в одной интуиции. Перестань напускать на себя важность и таинственность, выложи мне все, что тебе известно!