– Пол, классная работа, – Мейсон расплылся в улыбке.

– Но есть еще кое-что, что может тебе сильно не понравиться, – предупредил Дрейк. – Полиция вздумала покопаться в помойном ведре за кухонной плитой в доме у Бейна. В нем они нашли опечатанный пакет с двумя фамилиями на обороте: твоей и Нелли Конуэй. Они вскрыли пакет и…

– Нашли пузырек? – закончил Мейсон.

– По-видимому, нет, но по очертаниям пакета установили, что там была склянка или небольшой пузырек.

Адвокат задумался. Потом он задал вопрос:

– Могла полиция установить, когда ей дали яд? Пол, она ведь могла принять его с едой…

– Яд не был подмешан в еду, – возразил Пол.

– Как же тогда?

– Он был в трех пятигранных пилюлях, растворенных в стакане воды, дали его после кофе, и сделала это ее сестра, Виктория Брэкстон.

– Ты уверен?

– Полиция, по крайней мере, именно так и подумает, – съехидничал Дрейк.

– Как они определили?

– Сама Элизабет сообщила врачу незадолго до смерти о том, что ее сводная сестра дала ей пилюли.

– А что на это ответила Виктория Брэкстон?

– По-видимому, ничего, – сказал Дрейк, – потому что полиция не может найти ее.

– Ну и дела…

– А твой приятель сержант Голкомб, по всей вероятности, занялся этим делом. Почему-то его обуяло желание обыскать дом Бейна с чердака до подвала. Он выгнал всех из дому, едва умерла Элизабет Бейн. Отправляйтесь в гостиницу, сказал он им, и докладывайте полиции о своих передвижениях.

– И потом что случилось?

– Они так и сделали, – Дрейк широко улыбнулся, продемонстрировав адвокату все свои зубы. – Натан Бейн отправился в свой санаторий, сообщив полиции, где он находится. Джеймс Брэкстон и его жена Джорджиана выехали в гостиницу в центре города, зарегистрировались там и никуда не выходят. Виктория Брэкстон отправилась в другую гостиницу, тоже зарегистрировалась и поставила об этом в известность Голкомба. Когда полиция захотела ее допросить в связи с показаниями лечащего врача Элизабет Бейн, то в номере ее не оказалось. Где она – неизвестно. По словам ее брата, после смерти сестры она находится в состоянии, близком к шоковому, и, по-видимому, живет у каких-то своих друзей. Для полиции все это выглядит весьма и весьма подозрительно.

– Что еще твои ребята узнали, Пол?

– Бейн нанял новую ночную сиделку, когда арестовали Нелли Конуэй, – ответил Дрейк. – Очевидно, он с места в карьер начал приставать к ней, и она, возмущенная домогательствами Бейна, тут же рассчиталась. Миссис Рикер, экономка, которая дежурила весь день, заявила, что старалась как могла обеспечить комфорт пациентке. Затем пришла Нелли Конуэй. Натан Бейн как-то договорился с ней, уладил ссору и попросил ее помочь. Миссис Бейн провела прекрасную ночь. Рано уснула и спала как мертвая, чего с ней давно не случалось. Где-то после полуночи прилетели ее сводный брат Джеймс Брэкстон, ее сводная сестра Виктория Брэкстон и жена Джеймса Брэкстона – Джорджиана. Прямо из аэропорта все трое приехали в дом. Поскольку Элизабет Бейн спала, они решили не будить ее и подождать, пока она проснется. Около трех часов ночи она проснулась и спросила, приехали ли они. Узнав о приезде близких, она пожелала их видеть. Больная выглядела немного заспанной и слабой, но значительно менее нервной и истеричной, чем всегда. Она тепло их поприветствовала и вскоре снова уснула.

Теперь слушай внимательно, Перри. В этот день Нелли Конуэй практически уже у Бейна не работала. Она вернулась лишь для того, чтобы упаковать свои вещи. Но затем она, судя по всему, заключила какое-то компромиссное соглашение с Бейном и по его просьбе некоторое время помогала ухаживать за больной, потому что экономка осталась практически одна и уже выбивалась из сил. Нелли заявила, что она будет помогать, пока не приедут родственники Элизабет Бейн и не возьмут на себя обязанности сиделки.

Мейсон кивнул.

– Но после перелета из Гонолулу, – продолжил Дрейк, – родственники почувствовали себя настолько измотанными, что сразу заняться больной не смогли, и Нелли Конуэй вызвалась побыть с ней еще немного. Через некоторое время пришла Виктория Брэкстон и поблагодарила Нелли, сказав, что она полностью отдохнула с дороги и что Нелли может быть свободна. Домоправительница к тому времени ушла спать. Перри, я так подробно об этом рассказываю, потому что думаю, что все это очень важно.

– Все правильно, продолжай.

– Лечащий врач Элизабет Бейн, фамилия его, если не ошибаюсь, Кинер, перед уходом оставил три пятигранные таблетки для миссис Бейн, с тем чтобы она приняла их после шести утра, причем неважно, когда она проснется, но именно после шести, а ни в коем случае до того. Эти таблетки были вручены Нелли Конуэй – именно она как раз находилась с больной.

– Что случилось после того, как Нелли ушла с дежурства?

– Она поставила блюдце с таблетками на стол и передала Виктории Брэкстон инструкции лечащего врача.

– Дальше? – нетерпеливо спросил адвокат.

– Около пяти утра миссис Бейн проснулась, поговорила, как я полагаю, немного со своей сводной сестрой, затем снова уснула и проснулась как раз около семи часов. Она все еще была несколько сонной, завтракать не захотела, а попросила чашечку кофе. До того как ей принесли кофе, она приняла, в соответствии с предписанием врача, эти три таблетки. Таким образом, кофе и лекарство – это все, что она съела начиная с восьми часов предыдущего вечера. Отсюда следует, что яд был именно в этих таблетках.

– Или в кофе, – уточнил адвокат.

– Кофе не в счет, так как готовили его в общем кофейнике и все присутствовавшие пили этот же самый кофе.

– Тогда в сахаре.

– Она отказалась от сахара и сливок и попросила только кофе.

– Хорошо, что было дальше?

– Дневная сиделка пришла на дежурство ровно в восемь. В этот момент у постели больной находилась Виктория Брэкстон. Она сказала, что выйдет ненадолго принять душ и привести себя в порядок, а затем у нее будут кое-какие дела в городе. Я тебе уже говорил, Перри, что у Элизабет Бейн было всегда две сиделки, но дежурили они в разное время, так как…

– Пол, давай дальше и по сути.

– Дневная сиделка показала полиции, что миссис Бейн вскоре заснула, но затем начала ворочаться и стонать, как будто от сильной боли. Сиделка подумала, что ей снятся какие-то кошмары, и, имея четкие инструкции не будить пациентку, страдающую сильной бессонницей, так как любой час сна был для нее благом, тихо сидела на своем стуле, боясь потревожить больную. Она даже не стала делать обычную утреннюю уборку. Это очень важно, так как все следы в комнате остались нетронутыми.

– Продолжай, продолжай, Пол. Что же дальше?

– Около девяти часов миссис Бейн проснулась и сразу ощутила резкую боль в желудке. Появились другие внешние признаки отравления. Дневная сиделка оказалась дипломированной сестрой с большим опытом и почувствовала неладное. Она тут же позвонила лечащему врачу и сказала, что подозревает отравление. Тот приехал около половины десятого и сразу же поставил точный диагноз – отравление мышьяком. Доза мышьяка оказалась очень большой, к тому же миссис Бейн была слишком слаба, чтобы попытаться вызвать искусственное отторжение яда из желудка; о том, чтобы перевезти ее в больницу, не могло быть и речи, и поэтому Элизабет Бейн была обречена. Она умерла около половины двенадцатого. Виктория Брэкстон вернулась домой без пятнадцати минут одиннадцать. К этому времени Элизабет Бейн уже начала догадываться, что умирает. Увидев свою сестру в таком состоянии, Виктория Брэкстон заявила, что хотела бы остаться с ней на несколько минут наедине, и удалила всех из комнаты. Доктор разрешил, и Виктория Брэкстон уединилась со своей сестрой на пять минут. Никто не знает, о чем они беседовали.

– А может, это не мышьяк?

– Да нет, Перри, сомнений быть не может. Патологоанатомы провели вскрытие и исследовали все внутренние органы, а лаборатория выдала результаты анализа содержимого желудка покойной. Другого мнения быть не может.

– А как по времени? – спросил Мейсон. – Совпадает?

– Совпадает, Перри.

– И врачи так считают?

– Врачи не говорят ни слова, контактируют только с полицией, но у меня есть свои источники информации.

– Что же сообщают твои источники?

Дрейк еще раз перелистал свои записи и продолжил:

– Прежде всего, ссылаются на «Медицинскую токсикологию» профессора Глейстера. Он утверждает, что симптомы отравления мышьяком обычно проявляются в течение часа. Лишь в одном случае, когда желудок был пустым, симптомы проявились после двух часов. Разумеется, были такие уникальные случаи, когда симптомы отравления проявлялись через семь-десять часов.

– Сколько мышьяка попало в организм покойной? – спросил Мейсон.

– Пятнадцать гран,[1] по оценке патологоанатома, – ответил Дрейк.

– А пятнадцать гран мышьяка – это смертельная доза?

– Еще какая – быка можно свалить. Профессор Глейстер утверждает, например, что был зарегистрирован фатальный исход, когда мышьяка было всего два грана. Исследования показывают, что трех гран мышьяка достаточно, чтобы убить мужчину среднего веса. Разумеется, были случаи, когда и большие дозы мышьяка не приносили вреда, но это происходило тогда, когда здоровый желудок отторгал яд вместе с рвотой и он не попадал в кровеносную систему.

Последние слова Дрейка прервал резкий телефонный звонок. Он поднял трубку.

– Да… А-а, это ты! Конечно, он здесь. О’кей, передаю ему трубку. Это Делла, она хочет с тобой поговорить.

– Черт возьми, – Мейсон взглянул на часы. – Должно быть, что-то срочное, если Делла звонит мне в такое время.

Он подошел к телефону и услышал громкий от возбуждения голос Деллы Стрит:

– Шеф, я не хочу называть фамилии по телефону, но помните клиента, который консультировался с вами о завещании?

– То, в котором не было точки в конце?

– Правильно.

– Да, я ее помню. Что с ней?

– Она сейчас у меня. Ее ищут, но она не желает никого видеть, пока не переговорит с вами. Она даже может выехать к вам и встретиться там, где вам будет удобно.