– И вы ездили к нему?

– Да. Я сказала шоферу, чтобы он поехал туда. Приехав к Тому, я рассказала о случившемся. Он был поражен. Затем я показала ему револьвер и спросила, не было ли у него столкновений с мистером Фолкнером, и он… Он рассказал мне правду.

– В чем заключается эта правда?

– Он сказал, что хранил револьвер у себя в магазине. Уже с полгода. Раулинс сказал ему как-то, что по соседству кого-то ограбили и ему хотелось бы, чтобы в магазине было оружие. И Том сказал, что у него есть револьвер. Вот тогда-то он и попросил Тома принести его в магазин. А когда вчера вечером Фолкнер пришел в магазин проверить опись вещей, он увидел этот револьвер и решил забрать его с собой. Вот и все. Раулинс сказал об этом в полиции, и полицейские поступили порядочно по отношению ко мне. Они рассказали мне об этом еще до того, как я начала давать показания.

Мейсон задумчиво посмотрел на девушку, потом сказал:

– Если Том узнал, что Фолкнер был в магазине и забрал его лекарство, чтобы послать его на химический анализ, он мог разозлиться на Фолкнера, пойти к нему и попытаться каким-то образом разрешить этот вопрос. Фолкнер дал ему чек на тысячу долларов.

– Нет, он не ходил, мистер Мейсон. И он ничего не знал о том, что Фолкнер забрал лекарство. Я сама об этом не знала, пока мне не сказали в полиции. Вы можете проверить это – спросите у Раулинса.

– Вы уверены в этом?

– Совершенно уверена.

Мейсон покачал головой:

– Тогда не понятно, почему Фолкнер выписывал чек на имя Гридли. Он как раз заполнял корешок чека, когда его застрелили.

– Я знаю. Мне об этом сказали в полиции. Но тем не менее я повторяю: Том к Фолкнеру не ходил.

Мейсон снова задумался.

– Если Фолкнер увидел револьвер в зоомагазине и забрал его с собой, то почему на револьвере не нашли отпечатков его пальцев?

– Этого я не знаю, – ответила девушка, – но он его действительно забрал. Этот факт не подлежит сомнению. Даже полиция признает это.

Мейсон нахмурился.

– Послушайте, – сказал он, – найдя револьвер на комоде, вы впали в панику, подумав, что Том был у Фолкнера, вышел из себя и застрелил обидчика, не так ли?

– Не совсем так, мистер Мейсон, я только решила, что комод в квартире мистера Фолкнера – не совсем подходящее место для револьвера Тома. Я вообще была очень напугана смертью Фолкнера и когда увидела револьвер… Ну, понимаете, действовала интуитивно.

– Значит, вы взяли револьвер и стерли с него отпечатки пальцев, не так ли?

– Честное слово, мистер Мейсон, я не стирала никаких отпечатков. Я просто схватила револьвер и спрятала его в сумочку. Я даже не подумала о каких-то там отпечатках. Хотела только спрятать револьвер.

– Так, – сказал Мейсон. – А теперь давайте вернемся к двум тысячам долларов. Где они были у Фолкнера? В кармане брюк?

Девушка помедлила с ответом, потом сказала:

– Да.

– Значит, в кармане брюк?

– Да.

– И в какое время вы у него были?

– Между восемью и половиной девятого. Точнее сказать не могу.

– Вы нашли дверь открытой и вошли?

– Да.

Мейсон покачал головой:

– Не то вы делаете. Хотите защитить Тома?

– Нет, мистер Мейсон. Клянусь вам, я сказала правду.

– Послушайте, Салли. Ваш рассказ звучит неправдоподобно. Давайте взглянем в лицо фактам. Ведь я разговариваю с вами не только ради вашего интереса, но и ради благополучия Тома. И если вы не будете точно придерживаться моих указаний, то вовлечете Тома в неприятную историю, и он застрянет под следствием на многие месяцы. Ему могут предъявить обвинение в убийстве. И его могут осудить. Даже если ему и не предъявят обвинения, его все равно долго будут держать под следствием. А вы сами хорошо понимаете, что это значит при его здоровье.

Девушка кивнула.

– И поэтому, – продолжал Мейсон, – вы должны сделать одну вещь: рассказать всю правду.

Девушка твердо посмотрела на Мейсона:

– Я рассказала вам всю правду.

Адвокат смотрел на нее, постукивая пальцами по столу. Девушка настороженно следила за ним из-за железной решетки. Внезапно Мейсон быстро отодвинул свой стул.

– Побудьте здесь, – сказал он и обратился к надзирательнице: – Я лишь позвоню по телефону и тотчас вернусь.

Он подошел к телефонной будке, находившейся в углу этого же помещения, и набрал номер агентства Дрейка. Через несколько секунд тот поднял трубку.

– Это Перри Мейсон, Пол, – сказал адвокат. – Есть какие-нибудь новости о Стаунтоне?

– Где ты сейчас находишься, Перри?

– В тюрьме. В комнате для посетителей.

– Понятно. Несколько минут назад я звонил Делле Стрит. Она не знала, как мне связаться с тобой. Полиция уже получила показания Стаунтона и выпустила его. Он не хочет говорить, что заявил полиции, но один из моих ребят связался с ним и задал ему тот вопрос, о котором ты просил. На этот вопрос он ответил.

– И каков ответ?

– Вечером в среду, после того как Фолкнер отвез рыбок к Стаунтону, он, Стаунтон, звонил в зоомагазин, причем подчеркнул, что магазин выслал ему панель с лекарством довольно поздно.

– Значит, поздно.

– Да. Он не может сказать точно, в какое время.

Мейсон вздохнул и сказал:

– Ладно, пусть будет так. Оставайся пока на месте, Пол. – С этими словами он повесил трубку.

Глаза адвоката блестели, когда он снова подошел к решетке и посмотрел на девушку. Салли ответила ему невинным взглядом.

– Мистер Мейсон, я рассказала вам чистейшую правду.

Мейсон сказал:

– Вернемся к тому вечеру в среду, Салли, когда мы с вами впервые встретились в ресторане и я подсел к вашему столику. Помните?

Она кивнула.

– В тот вечер вы заключили соглашение с Фолкнером. И вы довольно ловко выкачали из него денежки, хорошенько нажав на него. Его рыбки умирали, и он знал это. Чтобы сохранить им жизнь, он был согласен заплатить. Он знал, что Тому удалось открыть эффективное средство против жаберной болезни, и он согласен был оплатить это лекарство.

Она снова кивнула. Мейсон продолжал:

– Фолкнер вручил вам чек и ключ от конторы и сказал, чтобы вы отправлялись туда немедленно и приступили к лечению рыбок, не так ли?

Она снова кивнула.

– Так куда же вы отправились на самом деле?

– Я сразу поехала в зоомагазин к Тому, но тот был занят приготовлением лекарства для других рыбок, которых мистер Раулинс согласился вылечить самостоятельно. А Раулинс готовил лечебный аквариум и хотел, чтобы Том закончил свои панели.

– Это был тот аквариум, который он отвез к Стаунтону?

– Да.

– Вы не учитываете одну вещь, Салли, – сказал Мейсон. – Неужели вы думаете, что Том мог готовить панели для Стаунтона, когда еще не был решен вопрос с Фолкнером? Поэтому я настаиваю, что вы говорите неправду. Вы собирались сразу же вернуться в зоомагазин и приготовить этот другой аквариум для Стаунтона. Но тот факт, что рыбок Фолкнера уже не было на месте и что он вызвал полицию, задержал вас в его доме. И вернулись вы довольно поздно. Поэтому и Раулинс доставил аквариум Стаунтону довольно поздно. Стаунтон подтверждает это.

– Он ошибается.

– Нет! Он не ошибается! Когда Фолкнер дал вам ключ от конторы, вам как раз представился удобный случай, который вы поджидали. И вы пришли туда с сооружением, состоящим из половника и длинной палки, и что-то выловили со дна аквариума. Потом вы, видимо, в спешке оставили ложку в конторе, выскочили из дома, сели в машину и объехали квартал, чтобы потом снова подъехать к дому Фолкнера.

Девушка покачала головой.

– Неужели вы не понимаете, – воскликнул Мейсон, – что своим отрицанием посылаете Тома на смерть?! Итак, спрашиваю еще раз: вы по-прежнему придерживаетесь своей версии?

Она кивнула. Мейсон отодвинул стул.

– Что ж, пусть будет так. Но имейте в виду: в смерти Тома будете повинны только вы.

Он сделал только два шага по направлению к двери, когда Салли окликнула его. Затем она нагнулась вперед, так что лицо ее коснулось железных прутьев решетки, и прошептала:

– Это правда, мистер Мейсон? Все, что вы здесь сейчас сказали…

– Вот так-то лучше, – сказал тот. – Теперь, надеюсь, вы расскажете мне и обо всем остальном? Как вы узнали, что на дне аквариума лежала пуля?

– А как вы об этом узнали?

– Неважно, – ответил Мейсон. – Вопросы задаю я. Итак, откуда вы узнали, что там лежит пуля?

– Мне сказала об этом миссис Фолкнер.

– Ого! – протянул Мейсон. – Это уже становится интересным. Продолжайте.

– Миссис Фолкнер сказала мне, что она была бы очень благодарна мне, если бы я сумела вытащить пулю из аквариума. Пулю тридцать восьмого калибра. Сказала, что знает о намерении Тома лечить золотых рыбок, но не хочет, чтобы кто-нибудь знал о пуле, которая лежит в аквариуме. Она добавила еще, что мы должны вытащить пулю вместе с Томом. Вот и все, мистер Мейсон. И когда мистер Фолкнер вручил мне ключи, мы с Томом решили сперва вытащить пулю, а потом приехать в контору вторично, уже после возвращения мистера Фолкнера, и лечить рыбок. Но когда мы очутились в бюро, увидели, что рыбок там уже нет. Я просто растерялась. Но потом мы решили действовать по плану. Я достала половник, и мы извлекли пулю из аквариума. В этот момент мы услышали, что к дому приближается машина.

– Вы не оставляли Тома в машине, чтобы он мог вовремя предупредить вас?

– Нет. Мы оба вошли в контору. Так мы договорились. Мы считали, что у нас много времени. Я была уверена, что мистер Фолкнер еще посидит в ресторане за чашкой кофе. Когда послышался шум подъезжающей машины, мы испугались и поспешили прочь, не отважившись захватить разливательную ложку.

– Так. Дальше!

– Мы сели в машину, обогнули квартал и увидели вас с Фолкнером. Тогда мы появились из-за угла и сделали вид, будто только что подъехали.

– Что вы сделали с пулей?

– Отдала ее миссис Фолкнер.

– Когда?