— Хаслетт мог доверить Гарланду защиту своих интересов? — спросил Мейсон.

— Видимо, Гарланд — такой человек, который знал, что надо делать, и умел держать язык за зубами. С точки зрения молодого Хаслетта, можно понять логику ситуации: совет Гарланда казался ему разумным.

— А о девушке кто-нибудь подумал? — спросила Делла Стрит.

Адвокат взглянул на Деллу.

— Тот факт, что она так больше и не вернулась домой и никогда не давала о себе знать даже своим родителям, указывает на то, что она поступила не так, как ожидали Хаслетт и Гарланд, — согласился Дрейк.

Мейсон и Делла Стрит обменялись взглядами.

— И вот, — продолжал Дрейк, — к тебе пришла какая-то неизвестная женщина. Ты ввел в игру подставное лицо, ничего не сказав мне об этом деле, кроме того, что тебе нужно подставное лицо. Я и не жду, что ты расскажешь, больше, поскольку не имеешь права разглашать тайну своей клиентки, но дело обстоит именно так, как я тебе только что рассказал. Могу добавить, что двести долларов твоей клиентки уже израсходовали. То же самое могу сказать и о твоей субсидии в двести долларов. И хочу знать, нужно ли еще что-нибудь делать?

— То есть ты хочешь узнать, должна ли твоя сотрудница продолжать жить в служебной квартире?

— Конечно, — ответил Дрейк. — Я плачу ей гонорар и оплачиваю все издержки. Я делаю это ради тебя и беру с тебя даже немного меньше, чем трачу сам.

— Меньше не надо, — ответил Мейсон. — Бери ровно столько, сколько стоит твоя работа.

— Ну а что делать дальше?

— Пусть все останется как прежде, пока я не дам тебе новых распоряжений. Я чувствую, что сведения, которые мы сейчас собираем, скоро окажутся очень ценными.

— Но ведь борьба за наследство — это не твой профиль, не так ли? — спросил Дрейк.

— Я — адвокат, — ответил Мейсон. — Правда, специализирующийся на уголовных делах, но это отнюдь не значит, что я не могу выступить по делу о наследстве. Я уже участвовал в таких делах, и вообще я люблю запутанные дела, а это обещает быть очень запутанным.

— Что ж, — произнес Дрейк. — Любишь — дело хозяйское! Будем продолжать, Перри, но это влетит нам в копеечку.

— У меня есть деньги, — ответил Мейсон.

Дрейк рассмеялся.

— У тебя склонность к авантюрам, Перри, черт бы тебя побрал.

— И к справедливости, заметь, — сказал Мейсон. — Когда я вижу, как люди пытаются добиться своего незаконным путем… Ну, ладно, не будем об этом.

Дрейк усмехнулся.

— Я не собираюсь делать никаких умозаключений, Перри. Я даже не хочу знать, куда ты спрятал эту женщину, но хочу предупредить тебя, чтобы ты был осторожен. Гарланд — чертовский пройдоха. Да и Джармен Дейтон тоже. На какое-то время ты можешь их провести, но не надейся, что они долго будут безропотно клевать на твою приманку.

— Хорошо, Пол, я буду осторожен, — пообещал Перри Мейсон.

Глава 6

Незадолго до окончания рабочего дня внезапно зазвонил телефон. Делла Стрит сняла трубку, выслушала звонившего, удивленно вскинула брови и, посмотрев на Мейсона, сказала:

— Подождите минутку, Герти. Сейчас узнаю.

Она повернулась к адвокату.

— В нижнем холле находится Стефен Леланд Гарланд. Он говорит, что у него нет договоренности о встрече, но он хотел бы повидаться с вами по делу, которым — как он полагает — вы уже заинтересовались.

— Старый Ловкач Гарланд, — воскликнул Мейсон. — Всегда готовый прийти на помощь и уладить щекотливые вопросы… Как вы думаете, что нужно от меня ему, Делла?

— Информация, — ответила Делла.

— Довольно странный путь он выбрал, — ответил Мейсон. — Гарланд принадлежит к такой категории людей, которые подслушивают телефонные разговоры, подкупают свидетелей, делают… Ну ладно, Делла, попроси его подняться. Посмотрим, что он хочет нам сказать.

Через пару минут Делла Стрит ввела в кабинет Мейсона высокого тощего Гарланда.

— Мистер Мейсон? — осведомился тот своим глубоким низким голосом.

— Прошу садиться! — пригласил его адвокат.

— Вы знаете, кто я и для чего сюда пришел?

Мейсон поднял брови.

— Не будем играть в кошки-мышки друг с другом, мистер Мейсон. Время работает не на нас, и я думаю, оно заставляет нас быть друг с другом совершенно искренними.

— Продолжайте, — сказал Мейсон. — Я вас слушаю.

— Уже много-много лет я работаю в кловервилльской «Спринг-компани» в качестве человека, призванного улаживать проблемы, касающиеся как деловых, так и личных отношений.

Мейсон кивнул.

— К вам обратилась женщина, которая мне очень и очень нужна. Вы ее куда-то спрятали и думаете, что я не знаю, где она находится.

— Предположим…

— Женщина находится в апартаментах Розы Ли, в номере 13. Она записалась там под именем Эллен Смит. Но на самом деле ее зовут Эллен Калверт. Я не очень хорошо обошелся с ней Лет двадцать назад. Жалею теперь об этом, раскаиваюсь, но часто человек поступает не так, как хочет, особенно если работает в крупной фирме.

— Вы работали в крупной фирме?

— В самой крупной…

— В какой именно?

— В фирме, которой руководил Эзекил Хаслетт. Это был суровый человек старой закалки, и я старался делать свою работу как можно лучше. Эзекил хотел, чтобы его фирма пользовалась самой хорошей репутацией в городе, и я делал все, чтобы поддержать эту репутацию. Если, например, у кого-то из работников фирмы возникали какие-то неприятности, — скажем, кто-то вел машину в нетрезвом состоянии, — я должен был сделать все, чтобы замять дело. И так далее. И вот однажды в беду попала девушка. Хорошо, что под рукой оказался старина Гарланд. Я дал ей тысячу долларов в качестве компенсации за оскорбленные чувства, обеспечил работу в другом городе и посадил на пароход, вручив билет…

— Именно ее вы и имели в виду в начале нашего разговора? — спросил Мейсон.

— Нет… Я вообще… подобных дел было дрвольно много, и я действовал в этих случаях по шаблону. А девушка, о которой я говорил, вначале была любовницей молодого Хаслетта. Дело у них зашло довольно далеко, и девушка забеременела.

Это было почти двадцать лет назад. Тогда это было страшным позором, но она отказалась сделать то, что, само собой разумеется, следовало сделать на ее месте.

— Чего же она хотела?

— Я и сам не знаю, чего она хотела. Тогда я считал, что она хотела женить на себе молодого Хаслетта и родить ребенка. Но теперь думаю, что она просто-напросто была страшно напугана и сама не знала, чего хочет. Как бы то ни было, я поступил точно так же, как поступал всегда в подобных случаях. Я отослал молодого Хаслетта на длительный срок в Европу, чтобы никто не знал, где его можно найти. После этого я послал девушке тысячу долларов стодолларовыми купюрами в простом неподписанном конверте. Если бы она подняла шум, я бы не сознался, что послал ей эти деньги, и она бы не смогла ничего доказать. Такой ход всегда давал положительные результаты. Вначале девушки проявляют недовольство, но потом подходят к вопросу практически и успокаиваются. Садятся в уголок и начинают пересчитывать эту тысячу долларов. На ^эту тысячу они многое могут сделать, если у них есть практическая сметка. Редко кто платит за аборт более четырехсот долларов, так что у них остается еще шестьсот чистыми. Это дает им возможность пожить несколько месяцев где-то в другом месте, а потом вернуться в отчий дом, предварительно придумав какую-либо историю. Иногда они даже успевают за это время подыскать себе нового друга и возвращаются домой, чтобы познакомить его с родителями или даже выйти замуж.

— Но в том случае вариант не сработал? — спросил Мейсон.

— Не сработал. И я даже не знаю, что случилось. Но я знаю теперь, где находится эта женщина, и хочу поговорить с ней. Вы ее припрятали, но я все равно переговорю с ней — это только вопрос времени.

— Вы уверены в этом? — спросил Мейсон.

— Еще как уверен! — ответил Гарланд. — Хаслетг погиб в море. И если у него есть наследник, он получит наследство. Если наследника у него не окажется, все наследство перейдет к его сводным братьям. Эти-то братья и ищут ее след, пытаясь выяснить, что же было на самом деле. Я работник фирмы, и могу работать и на братьев, и на наследника. Для меня нет разницы — на кого я работаю. Я просто выполняю свои обязанности. Но, разумеется, я хочу знать, каково же действительное положение вещей, чтобы довести это дело до определенного конца.

— Что же вы конкретно хотите от меня? — спросил Мейсон.

— В это дело втянуто много людей, — ответил Гарланд. — И у всех этих людей — разные цели. Сводные братья, представленные адвокатом Дунканом Ловеттом, хотят доказать, что внебрачного ребенка вообще не было. В этом случае они унаследуют состояние Хаслетта, и мне придется три года работать на братьев, прежде чем я смогу уйти на пенсию. Поэтому вы должны понять, мистер Мейсон, что я не хочу делать ничего, что могло бы пойти вразрез с желаниями этих наследников. С другой стороны, давайте предположим, что внебрачный ребенок все-таки существует. И тогда этому ребенку должно, согласно завещанию, перейти все состояние. Этому ребенку сейчас уже лет девятнадцать, и он может стать хозяином фирмы. Поэтому я нахожусь в затруднительном положении.

— И поэтому вы пришли ко мне? — спросил Мейсон.

— Да, — ответил Гарланд.

— Вы знаете, что я связан профессиональной этикой и не могу делиться с вами сведениями?

— Да, я знаю, что вы не можете дать мне информацию, но я знаю и то, что вы не вчера родились на свет, а поскольку фактами располагаете только вы…

В этот момент резко зазвонил телефон, номер которого был известен только Полу Дрейку и Делле Стрит.