— Почему же вы решили, что кто-то сейчас попытается связать вас с прошлым той девушки? — спросил Мейсон.

— За двадцать лет маленький городок, в котором я жила, сильно вырос, превратившись в большой город. А вечерняя газета этого города — «Кловервилльская газета» — напориста и агрессивна. Она уже опубликовала ряд статей о том, что происходило в городе десятилетия назад, и задала своим читателям вопрос: какие еще истории могли бы их заинтересовать? И вот несколько дней назад в этой газете было опубликовано письмо читателя. Оно говорит само за себя.

Эллен Эйдер открыла сумочку, вынула вырезку из газеты и протянула ее адвокату.

Мейсон стал читать вслух:

— «Двадцать лет назад наш город был удостоен большой чести: одна из представительниц нашего города была признана самой красивой девушкой штата. Эту славу принесла нашему городу Эллен Калверт. Ее ослепительная красота произвела впечатление не только в нашем городе, но и в Голливуде. В зените популярности она отправилась в Европу. Предполагалось, что это станет началом ее сценической карьеры.

Но с карьерой на театральных подмостках ничего не вышло, и было бы очень интересно узнать, где находится Эллен Калверт в настоящее время, чем занимается и как общество использовало ее природные данные.

Отец Эллен Калверт умер, мать переехала в другой город, и ходили слухи, что она вторично вышла замуж.

Какова же действительная история самой Эллен Калверт? Может быть, ее ослепительная красота помогла ей подняться над окружением, в котором она жила? Может быть, она стоит намного выше, чем ее бывшие друзья в нашем городе, окружена почетом и счастлива? А может быть, наоборот? Вспыхнула, как звезда, и сразу погасла, не найдя себя в этом мире?

Думаю, каждого читателя вашей газеты заинтересует судьба девушки, получившей первый приз на конкурсе красоты двадцать лет назад».

Мейсон вернул заметку своей клиентке.

— Когда вы взяли себе имя Эллен Эйдер? — спросил он.

— Как только исчезла из своего города.

— Некоторые вопросы, возможно, покажутся вам неожиданными, — сказал Мейсон. — Фамилия отца вашего сына была Эйдер?

Она плотно сжала губы и покачала головой.

— Есть факты, которых нам лучше не касаться, мистер Мейсон.

— Так вы считаете, что газета может напасть на ваш след?

— К сожалению, да. Если репортеры начнут раскапывать прошлое моей семьи, они обнаружат, что моя мать вышла вторично замуж за Генри Леланда Берри и что после ее смерти я появлялась в том городе, доказала, что являюсь ее дочерью, и получила наследство… Можете себе представить, мистер Мейсон, как 'я чувствую себя. Я стыдилась попадаться матери на глаза, потому что мое бесчестье могло нанести ужасную травму и ей и всей моей семье, а потом, после ее смерти, я появилась и забрала все деньги! Но, поверьте, мистер Мейсон, я сделала это только потому, что никаких других родственников уже не осталось. И деньги перешли бы в государственную казну.

— А сейчас вы хотите, чтобы эту историю не вытаскивали на свет Божий? Так я вас понял?

— Совершенно верно.

— Но если я вмешаюсь в эту историю, — заметил Мейсон, — у газеты, естественно, будет больше оснований предполагать, что вы находитесь тоже где-то поблизости от меня.

— В этом городе живет несколько миллионов человек, — ответила она.

— Вы думаете, напасть на ваш след будет трудно?

— Они могут найти меня только одним путем. Через Индианаполис. И единственное, что надо сделать, это пресечь поиски, предпринятые газетой, до того как они обнаружат мой след в Индианаполисе.

Мейсон кивнул Делле Стрит:

— Соедини меня с главным редактором «Кловервилль-ской газеты», Делла.

— Сообщить ему, с кем он будет говорить? — спросила девушка.

Мейсон кивнул.

— Только лучше свяжись с ними с коммутатора.

Делла Стрит кивнула и вышла из кабинета, чтобы позвонить от Герти.

Когда она ушла, Мейсон сказал своей клиентке:

— Скажите честно, мисс Эйдер, у вас есть основания предполагать, что за этой историей скрывается нечто большее, чем просто желание читателей узнать о судьбе девушки, получившей приз на конкурсе красоты?

Та кивнула.

— И вы не хотите мне сказать в чем дело?

— Не вижу в этом необходимости, — ответила она. — А вы скажете редактору, что я ваша клиентка?

— Подчеркивать это не собираюсь, — ответил Мейсон.

В кабинет вернулась Делла Стрит.

— Сейчас соединят, — сказала она.

— Делла, — сказал Мейсон, — дай мисс Эйдер долларовую бумажку.

Делла Стрит вопросительно взглянула на него.

Мейсон показал на маленький выдвижной ящичек для денег. Делла открыла его, взяла оттуда доллар и с серьезным видом вручила его Эллен Эйдер.

— Теперь можете считать, — сказал Мейсон, — что Делла Стрит является одним из руководителей Голливуда, который собирается ставить фильм. И возможно, она захочет, чтобы вы приняли участие в нем…

В этот момент зазвонил телефон.

Делла Стрит сняла трубку и кивнула Мейсону.

— Алло! — сказал тот. — Я говорю с главным редактором «Кловервилльской газеты»?.. Понятно… Меня зовут Перри Мейсон. Я адвокат из Лос-Анджелеса и представляю голливудскую компанию, которая заинтересовалась делом Эллен Калверт, о которой недавно писала ваша газета.

— Ну и ну! — послышался голос на другом конце провода. — Для нас это, конечно, честь! Значит, мы привлекли внимание не только читателей нашего района…

— Как видите, — ответил Мейсон. — Вам уже удалось что-нибудь разузнать об Эллен Калверт?

— Мы наводим кое-какие справки. Мы получили, например, несколько хороших ее фотографий, относящихся к тому времени, когда она стала победительницей на. конкурсе красоты. В честь этого события в свое время был организован банкет в Коммерческой палате. Вот нам и удалось получить кое-какие бумаги и фотографии…

— Закройте это дело, — сказал Мейсон.

— Что значит «закрыть»?

— Закрыть — это значит закрыть!

— Боюсь, я вас не совсем понял.

— Я сказал, чтобы вы закрыли это дело. Снимите с него ваших людей и забудьте о нем. Не подходите к нему даже на близкое расстояние…

— Могу я поинтересоваться, по какой причине?

— Прежде всего потому, что я вам это советую. Если вы не послушаетесь, у вашей газеты будет масса неприятностей…

— Но мы не привыкли, чтобы нам звонили по телефону, диктовали свои условия и угрожали!

— Я вам не угрожаю, — ответил Мейсон. — И у меня нет никакого желания вам угрожать. Я просто представляю интересы одного из моих клиентов и делаю первый шаг, который является необходимым, чтобы защитить его интересы. Для этого необходимо, чтобы вы забыли об этой истории. Вы со своей стороны тоже-можете действовать через адвоката, который будет представлять вас. Я, например, предпочел бы иметь дело с вашим адвокатом. Ему я и объясню, на каких, с юридической точ-* ки зрения, законных основаниях я поступаю подобным образом.

— А мне вы не можете назвать хотя бы одну причину, почему вы этого требуете? — спросил редактор.

— Вы когда-нибудь слышали о таком термине, как «право личности на неприкосновенность частной жизни»?

— О чем только не слышат редакторы газет, — ответил журналист. — Хотя я представляю себе этот закон довольно смутно, но я слышал о нем.

— Этот закон, в частности, предусматривает, что каждый человек имеет право на то, чтобы его имя не афишировали и не склоняли, если он сам того не хочет.

— Минутку, — перебил его редактор. — Я не адвокат, но я знаю, что этот закон имеет исключения. Если человек становится известным или популярным, он уже не подпадает под этот закон. И если человек сам способствует тому, чтобы стать популярным…

— Прошу вас, не трактуйте МНЕ законы, — сказал Мейсон. — А просто попросите своего адвоката позвонить мне по телефону.

— Вы считаете, что я не прав, и хотите обсудить это дело с адвокатом? — спросил редактор.

— Отнюдь нет, — ответил Мейсон. — В основном вы правы. Но после определенного срока, прошедшего с тех пор, как человек был популярен, он снова приобретает право на то, чтобы его имя не склоняли в газетах.

— Боюсь, я не совсем понимаю вас, — признался редактор.

— Если кассир в банке выкрадет из банка сто тысяч долларов, это новость и сенсация, — ответил Мейсон. — И газеты имеют право опубликовывать фотографии похитителя, отчеты из зала суда и так далее. Но после того, как виновный уже заплатил долг обществу, был выпущен на свободу и возвратился к честному труду, упоминать в газете сг преступлении, которое он совершил, но за которое уже рассчитался, вы не имеете права. Этим вы нарушаете закон о неприкосновенности частной жизни.

— Это понятно, — согласился редактор. — Но данный случай под эту трактовку не подпадает. Ведь здесь речь идет о молодой красивой женщине, которой гордится все общество. Разве есть что-либо постыдное в том, что она стала победительницей конкурса красоты?

— Вы можете публиковать материалы, касающиеся Самого конкурса красоты, но не имеете права копаться в-жизни Эллен Калверт после конкурса и до наших дней… Я бы все-таки хотел, чтобы ваш адвокат созвонился со мной…

— Нет, нет, нет! — воскликнул редактор. — В этом нет необходимости, мистер Мейсон. Если вы так считаете, то у нас нет оснораний вам не верить. История эта не настолько важна, чтобы ради нее затевать судебный процесс. Вы говорите, что представляете интересы голливудского продюсера? Могу я задать вопрос? Видимо, Эллен Калверт участвует в создании фильмов, только под другим именем?

— Нет, не можете, — ответил Мейсон.