Джордж Энклитас окинул Эллен Робб расчетливым взглядом закупщика скота, оценивающего партию живого товара.

— Черные чулки, — сказал он, и Эллен кивнула. — Длинные черные чулки, вот до самого верха, — и Джордж руками прикрыл свои бедра.

— Колготки, — уточнил Слим Маркус.

— Мне безразлично, как это называется, — обронил Джордж. — Мне нужно, чтобы они были черные и ' блестящие, чтобы туго облегали и шли высоко-высоко вверх.

— Вот эта самая дрянь и есть, — подтвердил Слим. — Колготки.

— И юбка, — продолжал Джордж, — примерно до половины бедер, с совсем маленьким белым фартучком. Ну, знаешь, такая вот штучка размером чуть больше носового платка, а на ней много шнурочков, которые завязываются.

— Значит, сегодня вечером? — спросил Слим.

— Да, сегодня вечером мы его сделаем, — подтвердил Джордж.

— Разденем догола?

— А чего ради останавливаться на полпути? Итак, ты ему нравишься, — снова обратился Джордж к Эллен. — Он не может оторвать от тебя глаз, когда ты в своей униформе. Поэтому каждый раз, как закончишь номер, хватай поднос и направляйся в зал. Присаживайся с той стороны стола, откуда он может видеть тебя, и отвлекай его внимание до тех пор, пока я не подам тебе сигнал.

— Только смотри не забудь этот сигнал, — вставил Слим. — Джордж поднимет правую руку и вот так проведет ею по голове, ну, вроде волосы приглаживает.

Джордж поднял руку с отличным маникюром к черным волнистым волосам и продемонстрировал этот жест.

— Когда ты заметишь сигнал, — объяснял Слим, — иди прямо к столику Эллиса, но непременно встань позади него. И хорошенько запомни вот что: если у Эллиса на руках будут только две пары или тройка, ты скажешь: «Не желаете ли сигарету, мистер Эллис?» Это будет означать, что у него тройка или что-то послабее. А если ты отступишь немного назад и скажешь, ни к кому лично не обращаясь: «Сигары, сигареты», — то это означает фуль, если повторишь это дважды, я буду знать, что в фуле самое малое тройка дам. Если же скажешь это всего один раз, будет ясно, что у него фуль с более слабой тройкой, то есть три десятки с какой-то парой либо три девятки и пара.

— Но если, — уточнил Джордж, — у Эллиса выпадет что-то получше, чем фуль, — скажем, флеш-рояль либо каре[3], — то ты поменяешь порядок и скажешь…

И тут впервые подала голос Эллен Робб.

— Нет, — сказала она.

Мужчины удивленно посмотрели на нее.

— Я не стану делать это, Джордж. Я буду петь и показывать ножки, но я не согласна помогать вам надувать Хелмана Эллиса или кого-либо другого.

— Черта с два ты не согласна! — крикнул Джордж. — Не забывай, что это и есть та работенка, которую ты здесь получила. В этом заведении я хозяин. Так что ты уж люби то, что нравится мне. Да и в че\{, собственно, дело-то? Втюрилась ты, что ли, в этого парня? — Спустя мгновение Джордж добавил уже менее грубо: — Ты ведь сделаешь это, Эллен, только в том случае, если я подам сигнал. Думаю, нам вообще не придется действб-вать подобным образом. Мы и сами сумеем разделаться с этим сосунком. Но ты ему нравишься. Ему приятно таращиться на тебя. В этом одна из причин того, что он у нас околачивается. Мы сунем ему наживку, позволим немного проиграть, потом — немного выиграть, потом — опять проиграть, только уже побольше. Нам хорошо известно, как играет Эллис. Но сегодня вечером будет играть и парочка других парней, при его умении игра может окончиться для Эллиса не лучшим образом.

— Я не собираюсь делать это, — повторила Эллен Робб.

— Так и черт с тобой! — крикнул Слим.

Джордж поднялся со стула, потемнев от ярости. Потом глубоко вздохнул и улыбнулся.

— Ладно, девочка, — сказал он, — иди-ка одеваться. Раз ты не хочешь, то и не надо. Пой, как всегда, свои песенки. И забудь про все эти сигналы. Мы сами разыграем все прямо за столом, просто будем поднимать и поднимать ставки, сумеем ведь мы, а, Слим?

Слим выглядел обескураженным такой внезапной переменой планов.

— Ну, — протянул он, — да… думаю, что сумеем… конечно… если уж ты предпочитаешь таким манером, Джордж. Да, мы сумеем его сделать.

— Ясно, — сказал Джордж. — А ты забудь про все это, Эллен. Иди натягивай свои штучки. И помни про черные чулки.

Эллен Робб выскользнула из комнаты. Слим Маркус не отводил глаз от ее бедер, пока сдвинувшиеся позади Эллен зеленые драпировки не перестали колыхаться.

— Картинка что надо! — похвалил Джордж. — Но это только для клиентов. Лакомый кусочек для сосунков!

— Что это с тобой, черт возьми? — спросил Слим. — Я думал, ты собираешься поручить ей это дельце, велишь выполнить твои указания и все такое…

— Это и было бы именно «все такое», — покачал головой Энклитас. — У этой девицы есть собственные мозги.

— Ну и что же теперь? — спросил Маркус. — Кто сейчас хозяин положения?

— Мы, — ответил Джордж. — Сегодня вечерком мы заберем у Эллиса пять кусков. И у нас нет особых причин возмущаться поведением девчонки. Я предполагал, что она может отказаться участвовать в нашем деле, и заранее продумал способ, как в этом случае наверняка избавиться от нее.

— Как же? — спросил Эллис.

— Подстроить против нее обвинение в воровстве и вышвырнуть к чертовой матери. Я скажу ей, что если она впредь хоть когда-нибудь сунется в эти края, тодю-падет в тюрягу. Я дам ей немного бабок, чтобы хватило на автобусный билет до Аризоны, и предупрежу, что она в двадцать четыре часа должна убраться за пределы этого штата. В противном случае я возбужу против нее судебный иск. Она теперь слишком много знает. Нам надо запачкать ее. Помнишь ту, другую девку, которую мы упекли? Она все еще сидит.

— Думаешь, мы сможем обыграть Эллиса без помощи девчонки? — не унимался Слим.

— Конечно. Делали же мы это раньше, разве не так? Поэтому успокойся и перестань дергаться.

— А я и не дергаюсь. Я просто хочу быть уверен.

— В нашей игре уверенность — всегда дело хлопотное, — наставительно сказал Джордж.

Глава 2

Делла Стрит, личный секретарь Перри Мейсона, стояла в дверном проеме между кабинетом адвоката и коридором в приемную. В уголках ее губ играла веселая улыбка. Почувствовав наконец ее безмолвное присутствие, Мейсон оторвал взгляд от какого-то объемистого тома.

— Вы всегда говорили, — лукаво заметила Делла Стрит, — что не любите дел, где замешана математика, всякие там цифры…

— Верно, — подтвердил Мейсон. — Меня интересуют дела, полные драматизма, дела, позволяющие изучать-человеческие эмоции и страсти. Мне не хочется стоять перед присяжными этаким школьником и заниматься всяким там сложением-вычитанием, умножением-делением.

— А между тем в приемной нас поджидает некая неизвестная величина, и, могу заметить, весьма примечательная величина.

— Мы завалены работой, Делла, — покачал головой Мейсон. — Ты же знаешь, мне не нравится такой беспорядочный режим. Я… — Но туг нечто в тоне Деллы заставило Мейсона прервать начатую фразу и переспросить: — Так кто, ты говоришь, ожидает в приемной?

— Неизвестная довольно-таки соблазнительная личность.

— Так. — Мейсон отодвинул от себя книгу. — Конечно же это молодая женщина. Возраст?

— Ну, между двадцатью четырьмя и двадцатью шестью…

— А как у нее с фигуркой?

— Роскошно.

— А имя?

— Эллен Робб, в прошлом — фотомодель. Теперь певичка в ночном клубе, заодно продает там сигары и сигареты.

— Ну, впусти ее, — сказал Мейсон.

— Это будет то еще зрелище, — предупредила Делла. — Она так одета…

— Ну, в большинстве случаев женщины бывают одеты, — сказал Мейсон и после паузы добавил: — Ну, хотя бы когда они посещают официальные учреждения.

— Тут особый случай, — сказала Делла Стрит.

Мейсон положил пальцы левой руки на правое запястье, сверяясь со своими часами.

— Пульс сто двадцать восемь, — сказал он. — Дыхание чистое, поверхностное. Долго ли еще продлится эта неизвестность, Делла? Чего мы ждем теперь, когда ты пробудила во мне такой жгучий интерес?

— Так какой у вас пульс?

— Сто двадцать восемь.

— Ровно через пять секунд померяйте его снова, и, если он не поднимется до ста восьмидесяти, можете урезать мне жалованье.

Делла на мгновение исчезла, чтобы появиться уже вместе с Эллен Робб. Мейсон с насмешливым любопытством взглянул на молодую женщину, одетую в длинное клетчатое пальто и имевшую весьма решительный вид.

— Мисс Робб, мистер Мейсон, — представила их друг другу Делла и затем обратилась к Эллен: — Не могли бы вы снять пальто, чтобы мистер Мейсон сам увидел то, что видела я?

Эллен Робб распахнула пальто. Делла помогла ей сбросить его с плеч. Эллен Робб держалась грациозно и без тени смущения. Она была одета в плотно облегающий свитер, юбку сантиметров на пятнадцать выше колен и в черные колготки. Вокруг талии был повязан маленький фартучек размером примерно с носовой платок, отделанный по краям изящной тесьмой. Глаза Мейсона невольно широко раскрылись.

— Мисс Робб, — объяснила Делла, — победила на конкурсе красоты, получив право на поездку в Голливуд, на кинопробу, и, соответственно, на определенную популярность.

— Кинопроба? — переспросил Мейсон.

— Она должна была составить часть рекламы, — улыбнулась Эллен, — но я больше никогда ничего насчет этого и не слыхала. Порой я сомневаюсь, была ли вообще пленка в кинокамере.

— А путешествие в Калифорнию?

— Оно состоялось, — ответила девушка. — Правда, мне пришлось подождать с поездкой, пока не достала билеты на самолет. Тем не менее все было очень мило… пока это продолжалось, — после паузы добавила она.