Тот заявил, что утром, часов в одиннадцать, заметил на стоянке клуба одинокую машину. Это не показалось ему подозрительным, так как многие игроки в гольф приезжают в клуб пораньше, чтобы сыграть лишнюю партию. Чуть позже, около половины двенадцатого, к нему подошел кто-то из игроков и предупредил, что в одной из машин на стоянке кто-то сидит, похоже, этот человек сильно пьян и заснул в машине.

Служитель пошел посмотреть, в чем дело, и увидел, что человек сидит, навалившись грудью на руль. Он решил пока ничего не предпринимать и выжидал около часа. Затем вернулся, а когда подошел поближе, заметил кровь на полу машины и побежал звонить в полицию.

— Перекрестный допрос. — Маршалл выжидательно взглянул на Мейсона.

• Мейсон встал.

— Вы заглядывали в машину, свидетель? — спросил он.

— Да, заглядывал.

— Вы открывали дверцу машины?

— — Нет, дверцу я не открывал. Я просто заглянул в машину через боковое стекло.

— Вы заглянули через боковое стекло машины? — Да.

— Тогда, значит, боковое стекло машины было поднято?

— Думаю, что так.

— У меня все, — сказал Мейсон.

Маршалл вызвал для дачи показаний коронера, рассказавшего, что он увидел на месте происшествия; фотографа, предъявившего сделанные там же снимки; патологоанатома, засвидетельствовавшего, что смерть наступила от пули двадцать второго калибра. Пуля попала в левую часть грудной клетки как раз на уровне плеча. Она пробила грудную клетку и осталась в теле. Выходного отверстия на теле обнаружено не было. Судебный медик предъявил пулю и передал Александру Редфилду, эксперту по баллистике. По мнению врача, смерть не обязательно должна была наступить мгновенно. Какое-то время человек мог быть в сознании, а потом началось сильное кровотечение. Этот период, по его мнению, трудно определить. После выстрела до наступления смерти могло пройти десять — пятнадцать минут, а может быть, одна-две минуты.

— Перекрестный допрос. — Маршалл с вызовом посмотрел на Перри Мейсона.

— Если вы говорите, что невозможно точно определить время, прошедшее с момента попадания пули до момента наступления смерти, — спросил Мейсон, — то возможно ли, по вашему мнению, что пострадавший получил смертельную рану в каком-то другом, месте, а затем сел за руль и самостоятельно вел машину до того места, где позже был обнаружен его труп?

— Это возможно, но маловероятно.

— Допускаете ли вы, что время, прошедшее с момента получения пострадавшим смертельной раны до его смерти, не может превышать десяти минут?

— Оно может быть около десяти^ минут.

— Может, оно было больше десяти минут?

— Я не думаю.

— Может оно составлять одиннадцать минут?

— Да, конечно. Когда я говорю о десяти минутах, это не значит, что я имею в виду время с точностью до секунды.

— Но вы, безусловно, представляете себе, сколько это — десять минут? — спросил Мейсон.

— Да, конечно.

— Теперь тем не менее вы говорите, что он мог жить одиннадцать минут.

— Может быть.

— Двенадцать?

— Возможно.

Тринадцать минут?

— Да.

— Четырнадцать?

— Я не могу определить время наступления смерти с такой точностью, как вы от меня требуете, мистер Мейсон.

— Может быть, он жил еще пятнадцать минут?

— Не могу вам сказать, может быть, и так.

— Двадцать минут?

— Очень сомневаюсь, что он мог протянуть двадцать минут.

— Но в принципе возможно?

— В принципе — да.

— г В таком состоянии мог пострадавший вести машину, как вы полагаете?

— Ну, может быть, какое-то время. Дело в том, что из-за сильного кровотечения он наверняка быстро терял силы.

— Спасибо, — сказал Мейсон. — У меня все.

Доктор покинул свидетельское место, и Маршалл вызвал для дачи показаний сержанта Голкомба.

Сержант Голкомб засвидетельствовал, что, как полицейский офицер отдела по расследованию убийств, он был вызван в загородный клуб «Сан-Себастьян», где осмотрел тело убитого и машину.

— Вы осмотрели территорию, прилегающую к месту происшествия? — спросил Маршалл.

— Да, конечно.

— Вам удалось найти что-нибудь, имеющее, по вашему мнению, отношение к данному происшествию?

— Да удалось.

— Пожалуйста, расскажите суду, что вам удалось обнаружить.

Сержант Голкомб бросил торжественный взгляд на Перри Мейсона:

— В зарослях кустарника примерно в ста ярдах от того места, где была припаркована машина пострадавшего, и всего в нескольких ярдах от служебной дорожки, которая проходит ниже вокруг холма, я нашел спрятанную пишущую машинку.

Пишущую машинку какого типа? — спросил Маршалл.

— Портативную пишущую машинку очень хорошего качества. Я бы сказал, что она очень небольшая, весит, должно быть, совсем немного, не больше двадцати пяти килограммов.

— Что вы еще можете сказать об этой пишущей машинке, сержант?

— На этой машинке печатали имя и фамилию обвиняемой и ее адрес в Сан-Франциско.

— Удалось ли вам обнаружить что-нибудь еще при осмотре машинки?

— Да, удалось.

— Что именно?

— Я обнаружил отпечаток измазанного в чернилах пальца на чехле, в котором находилась машинка.

— Это был кожаный чехол?

— Да, совершенно верно.

— Можно ли считать этот отпечаток случайным или чехлом пользовались постоянно, каждый раз закрывая машинку после работы?

— Возможно, что и нет.

— Это были черные чернила?

— Да.

— Как вы определили, что это чернила?

— Очень просто. Это были обычные чернила, которые используются для пропитки печатной ленты, возможно, палец был испачкан при перемотке ленты.

— Эти чернила достаточно густые, чтобы получился хороший отпечаток?

— Отпечаток очень четкий, сэр.

— Вам удалось идентифицировать этот отпечаток?

— Да, сэр, совершенно определенно.

— И кому же принадлежит этот отпечаток?

— Отпечаток принадлежит обвиняемой, это отпечаток ее среднего пальца.

— Итак, сержант Голкомб, можно ли сделать вывод, что человек, работавший на пишущей машинке и закрывавший ее чехол, — это одно и то же лицо?

— Да, сэр.

— Таким образом, если я вас правильно понял, после работы машинку закрывали чехлом, на котором вы обнаружили отпечаток пальца, идентичный тем, что лежат передо мной на столе?

— Совершенно верно.

— Во время осмотра места происшествия удалось ли вам обнаружить что-нибудь еще, сержант Голкомб?

— Да, сэр.

— Что же именно?

— Я обнаружил стреляную гильзу.

— Какую именно гильзу?

— От патрона двадцать второго калибра.

— Она у вас с собой?

— Да, сэр.

Сержант Голкомб вынул из кармана конверт и достал из него небольшую стеклянную бутылочку, в которой позвякивала гильза.

— Вы нашли ее неподалеку от места происшествия?

— Она валялась, на расстоянии около двадцати футов, точнее, двадцати футов и двух дюймов от руля машины, в которой был обнаружен труп Мервина Селкирка.

— Как выглядело место происшествия?

— Ну, оно было довольно заросшим, трава и все такое. В таких местах всегда делают кустарниковую ограду вокруг автомобильных стоянок. Гильза валялась в траве. На южной стороне стоянки, там, где склон холма — естественные заросли кустарника.

— У меня все, — сказал Маршалл. — Вы можете приступить к допросу, мистер Мейсон.

На лице Мейсона появилась приветливая улыбка:

— Как вы думаете, сержант, как долго эта гильза пролежала в траве до того, как вы ее подняли?

— Если это гильза от роковой пули, то она никак не могла пролежать там больше двадцати часов.

— Если это гильза от роковой пули?

— Да.

— То есть вы полагаете, что в ней была именно та пуля?

— Думаю, что да.

— Думаете или знаете?

— У нас есть основания предполагать

— Так вы знаете?

— Нет.

— Можете ли вы с абсолютной точностью сказать, сколько времени эта гильза пролежала в траве до того, как вы ее нашли?

— Ну конечно же нет. Меня ведь там не было, когда был сделан выстрел. Я думаю…

— Могла она пролежать там два дня, как вы считаете, сержант?

— Думаю, что да.

— Десять дней?

— Возможно.

— Как выглядело то место, где вы нашли пишущую машинку?

— Это склон холма, густо засаженный кустарником.

— Где была спрятана пишущая машинка: там, где кусты росли особенно густо или не очень?

— Я нашел ее в самой гуще.

— Она стояла, или лежала на боку, или, скажем, выглядела так, будто ее зашвырнули с размаха?

— Она находилась в нормальном положении.

— Как будто ее аккуратно поставили?

— Ну, я не могу так сказать. Она просто стояла в нормальном положении.

— И отпечаток пальца обвиняемой был виден совершенно отчетливо, его не размазали?

— Нет, это был очень четкий отпечаток пальца.

— Обнаружили ли вы еще какие-нибудь отпечатки на пишущей машинке?

— Вообще-то я не осматривал машинку. Все отпечатки снимал эксперт.

— В вашем присутствии?

— Да, в моем присутствии и в присутствии лейтенанта Трэгга.

— Тоже из отдела по расследованию убийства?

— Да, конечно.

— На машинке были еще отпечатки пальцев обвиняемой?

— Насколько я знаю, нет.