— В. данный момент я работаю над одним срочным делом, — немного помедлив, ответил Рэдфилд. — Я прервал работу, чтобы прибыть в суд. Не уверен, удастся ли мне представить нужное вам заключение ранее второй половины дня.

— Я откладываю слушание дела до половины четвертого, — сказал судья. — Если вам, мистер Рэдфилд, не удастся представить требуемую информацию, мы отложим слушание до завтрашнего утра. Понятно, я предпочел бы покончить с этим делом сегодня, но ваша информация совершенно необходима… Насколько я понимаю, у обвинения нет сомнений, что револьвер, о котором идет речь, был обнаружен в вещах обвиняемой?

— Да, это так, — сказал Фрэйзер.

— Что ж, я откладываю заседание суда до половины четвертого сегодняшнего дня, — сказал судья. — Свидетели, как и адвокат, обязаны быть здесь точно в это время. Сейчас обвиняемая должна быть возвращена под стражу.

Эллен Робб вцепилась в рукав пиджака Мейсона:

— Мистер Мейсон, как же это может быть… Они свихнулись. Я не убивала Надин Эллис. Я вообще никогда не стреляла из этого револьвера. Я…

— Ведите себя смирно, — строго сказал Мейсон, предостерегающе глядя на Эллен. — Не делайте абсолютно никаких заявлений, не отвечайте на вопросы репортеров. Сидите смирно, сохраняйте спокойствие. И что бы ни происходило с вами, не лгите мне.

— Я и не лгу вам. Если из этого револьвера и стреляли в Надин Эллис, то это сделал кто-то до того, как револьвер попал в мои вещи.

Мейсон внимательно посмотрел на Эллен. Она встретила его взгляд спокойно и прямо.

— Я готова побожиться, поклясться своей жизнью, — сказала она.

— Допустим, вы говорите правду, — сказал Мейсон. — Если вы мне лжете, ситуация может стать куда более серьезной, чем вы думаете.

Он кивнул женщине-полицейскому, чтобы та взяла Эллен Робб под стражу, и вместе с Деллой Стрит покинул зал суда.

Глава 11

В небольшой отдельной комнате ресторана, где Перри Мейсон, Делла Стрит и Пол Дрейк часто обедали во время перерывов между делами, вся эта троица расположилась за столом.

— Не понимаю, почему для тебя все это выглядит полной неожиданностью? — сказал Пол Дрейк Мейсону. — Я же говорил тебе совсем недавно, что твоя клиентка — отнюдь не ангел в белоснежных одеяниях. Насколько я понимаю, она лжет тебе.

— Дело более, серьезно, чем ее ложь, Пол.

— Как это понимать?

— Я открою тебе один секрет. Если убийство совершено с помощью этого револьвера, то я лично замешан в нем.

— Замешан в чем?

— Замешан в убийстве.

— Ты?! — недоверчиво воскликнул Дрейк.

— Назови это соучастием после совершения преступления, или сокрытием улик, или как-нибудь еще, Пол. Я просто не верю в возможность того, что этот револьвер был орудием убийства.

— И тем не менее он им был, — сказал Дрейк. — На то и улики.

Мейсон, лицо которого застыло от напряженной работы мысли, не обратил никакого внимания на слова Дрейка, а возможно, и вовсе его не слышал. Дрейк повернулся к Делле Стрит.

— Не могу понять, что с ним. Сколько раз видел, как он катался по тонкому льду закона, но никогда прежде не видел его таким.

Делла Стрит предостерегающе покачала головой, показывая, что не следует развивать эту тему дальше.

— А что же стало с револьвером, который ты давал мне проверить, Перри? — спросил Дрейк. — Тот, что был зарегистрирован на имя Джорджа Энклитаса.

Официант принес заказы, и Мейсон в задумчивом молчании принялся за еду.

— Спасибо за угощение, Перри, — оттолкнул от себя тарелку Дрейк. — У нас бывали более веселые трапезы.

Мейсон что-то промычал в ответ.

— Пойду лучше займусь работой, — поднялся Дрейк и вышел из комнаты.

Делла, внимательно посмотрев на Мейсона, начала было что-то говорить, но тут же умолкла. Как бы отвечая на ее немой вопрос, Мейсон сказал:

— Тебе, я знаю, очень интересно, что меня так беспокоит. Видишь ли, я думаю о том, не для меня ли подстроила служба окружного прокурора какую-то сверххитрую ловушку и не я ли бреду прямо в нее, или же они считают это-дело настолько беспроигрышным, что даже не утруждают себя беспокойством.

— У Гамильтона Бюргера есть свои недостатки, но он не совсем уж тупица, — возразила Делла. — Он никогда не счел бы беспроигрышным для прокуратуры то дело, в котором вы представляете интересы обвиняемого.

— Однако он ведь поручил заниматься этим делом Доновану Фрэйзеру. Фрэйзер — молодой энергичный работник, относительно новый человек в суде. Он старается приобрести себе имя, самоутверждается, и он сейчас куда задорнее, чем станет после того, как просидит на своем месте еще годиков пять. Так почему же Бюргер для поединка со мной выбрал именно этого новичка? В его конторе есть несколько ветеранов — на редкость хороших юристов.

— А разве Фрэйзер не хороший юрист?

— Думаю, что да. Но суть в том, что он не очень опытен, а в данном деле есть некоторые тонкости, которые можно уяснить себе, только имея солидный опыт.

— И это именно та причина, почему он, по-вашему, устраивает ловушку?

— Нет, это всего лишь одна из причин. Но меня беспокоит, что при подготовке этого дела они, по-видимому, слишком уж многое приняли за нечто само собой разумеющееся… Только я не думаю, что они поступили верно.

— В каком смысле?

— Ну, например, револьвер, который они изъяли у Эллен Робб, в рамках этого дела и до настоящего момента рассматривается всего лишь как некий револьвер. Они не приложили никаких усилий, чтобы проследить за регистрацией этого револьвера. Я просто не могу понять такого легкомыслия. Ну а еще зацепились за то, что обнаружили его в вещах Эллен Робб, и за то, что контрольные пули соответствуют пулям, найденным в трупе Надин Эллис.

— Это совсем не удивительно. Допустим, вы были бы окружным прокурором, вы бы обратились к любому юристу-приготовишке, который по случаю оказался ничем не занят, и сказали бы ему: «Вот вам дело, которое невозможно проиграть». Независимо от того, кто представлял бы противную сторону и каков бы был судья, он на основании этих фактов все равно предписал бы обвиняемой явиться в суд высшей инстанции.

— Все это так, — согласился Мейсон. — Только, повторяю, у меня такое ощущение, что они готовят ловушку. Трудно представить, чтобы они не разузнали номер этого револьвера и не попытались проследить его путь от одного владельца к другому. И если они все-таки сделают это и обнаружат, что револьвер какое-то время находился у меня, что тогда будет?

— Тогда, — вздохнула Делла, — вам придется нелегко.

— Вот об этом-то и речь, — сказал Мейсон.

— Но если уж вам суждено столкнуться с неприятностями, то не лучше ли, в таком случае, изобразить в суде благородное негодование и заявить, что кто-то сфабриковал улику, подменил пули, что убийство попросту не могло быть совершено из того оружия, которое обнаружили в вещах Эллен Робб, поскольку сами вы лично и были тем, кто вручил ей это оружие уже после того, как Эллен вернулась с яхты?

— А откуда известно, что это было после?

— Ну да ведь она… понимаю, — замялась Делла.

— Предположим, — продолжил Мейсон, — что Эллен — этакая ловкачка. Предположим, она явилась в мою контору и рассказала мне байку о том, как подралась в «Большом амбаре» с Джорджем Энклитасом и ушла оттуда, как, наконец, нашла в своих вещах какой-то револьвер и вот теперь, мол, не знает, что же ей с ним делать. Но она в любом случае рассказала бы мне все это до того, как была убита Надин Эллис. А вот потом, рассказав мне отличную байку и пробудив мою симпатию, она бы отправилась восвояси и убила Надин и…

— Да могла ли она проделать такое? — воскликнула Делла. — Разве у нее было на это время? Вспомните, ведь мы фактически не выпускали ее из-под наблюдения, потому что вы поручили Полу Дрейку приставить к ней телохранителей. Вы боялись, что кто-то может причинить ей неприятности.

— Именно все это я и стараюсь в подробностях припомнить, — вздохнул Мейсон. — Между тем временем, когда она ушла из нашей конторы, и моментом, когда телохранители прилепились к ней, был некий интервал. Пользуясь им, Эллен могла отправиться на яхту и убить Надин Эллис. Кто же она — хитроумная красотка, ловко одурачившая меня, или жертва, попавшая в западню? И если это и в самом деле западня, то как же, черт подери, они смогли смастерить ее? Что знает об этом Гамильтон Бюргер? Не веревочку ли он протягивает мне, надеясь, что я на ней повешусь? Как же в такой ситуации должен я держаться, учитывая, что я обязан представлять интересы своей клиентки и не раскрывать улик, свидетельствующих против нее?

— Весьма внушительный список вопросов, — сказала Делла.

— И очень многое зависит от того, чтобы найти на них верные ответы, — отозвался Мейсон.

— Так что же нам сейчас делать? — спросила Делла.

— Сядем в мою машину и побываем где-нибудь, где нас никто не сможет узнать, засыпать разными вопросами или же всучить повестки с вызовом в суд. А к половине четвертого мы с тобой отправимся в суд и, что бы там ни происходило, станем тянуть время с тем, чтобы суд вечером отложил слушание дела. Потом до завтрашнего утра мы будем разрабатывать дальнейшую линию поведения. — Делла кивнула, отодвигая кресло, а Мейсон продолжал: — А если мы сегодня вернемся в суд в половине четвертого и обнаружим, что в слушание дела включился сам окружной прокурор мистер Гамильтон Бюргер, то поймем, что была подстроена ловушка и я в нее попался.

Глава 12

Перри Мейсон старательно рассчитал время, чтобы появиться в зале суда ровно в половине четвертого. Судебный пристав, хмуро наблюдавший за стенными часами, нажал на кнопку, давая судье Кейзеру сигнал, что все готово к началу заседания. Два газетных репортера сразу же устремились к Мейсону, но судебный пристав уже ударил молотком, предлагая всем присутствующим встать.