— Вы сами не знаете, что он ел шоколадные конфеты?

— Да, сам я этого не видел и не знаю.

— Вы также сами не знаете, что он проглотил какой-нибудь яд?

— Ну… ну, конечно, я не могу присягнуть. Меня при этом не было.

— Вы досконально знаете, доктор, Эдвард Дейвенпорт мог страдать от пищевого отравления. Он мог приписать это действию яда, якобы подсыпанного ему его женой, в чем он мог ошибаться.

— Ну…

— Часто случается — не так ли, доктор? — что человек, страдающий от пищевого отравления, воображает, что была предпринята попытка его намеренно отравить, забывая о недоброкачественной пище.

— Полагаю, с этим можно согласиться.

— Вы никогда не сталкивались с подобными случаями в своей практике?

— Я — да, сталкивался…

— И вы знаете, Эдвард Дейвенпорт умер не от отравления цианистым калием?

— Уверен в этом.

— Это все, — произнес Мейсон.

— Подождите минуточку, — остановил доктора, начавшего было спускаться, Вэндлинг. — Я хочу вас допросить, доктор. Ведь я разговаривал с вами до этого, правда?

— Да, сэр.

— Вы ни разу не упомянули о том, что смерть Дей-венпорта не была вызвана отравлением цианистым калием?

— Вы же не задавали такого вопроса, — ответил Рено. — При объяснении я сказал: как мне казалось, жена дала ему яд, доза оказалась смертельной, человек мог вполне скончаться от того, что незадолго перед его смертью ему была введена дополнительная доза яда, наложившаяся на предыдущую. Я употребил слово «яд», но не говорил «цианистый калий», а вы не просили уточнить. Но я обратил ваше внимание: причиной смерти могло явиться и то, что организм Дей-венпорта не смог справиться с шоком от действия яда, проглоченного с шоколадной конфетой примерно в семь часов утра.

— Верно, это вы говорили, — признал Вэндлинг, — но теперь ответьте на совершенно конкретный вопрос: считаете ли вы, что Дейвенпорт мог умереть не от отравления цианистым калием?

— Такого вопроса вы мне не задавали. Я не вижу оснований конфликтовать с другим врачом до тех пор, пока мне не будет задан такой вопрос, на который неизбежен прямой ответ. Мистер Мейсон задал мне конкретный вопрос, и я дал на него конкретный ответ. Я находился при смерти больного. Она могла быть вызвана каким-то ядом, который подействовал на сердце, или же она явилась следствием ранее введенного яда, но никаких симптомов цианистого отравления я не наблюдал за все то время, пока находился с мистером Дейвенпортом.

— Известно ли вам, сколько цианида обнаружено при вскрытии в желудке покойного?

— Да.

— Этого количества достаточно, чтобы вызвать смерть?

— Вне всякого сомнения.

— Обождите… Получается, если этот человек не умер от цианистого отравления ранее, он все равно умер от него. В его организме было столько цианида, что он все равно его бы убил, даже если вы не считаете причиной его смерти цианистый калий.

— Возражаю против данного вопроса, — заявил Мейсон, — он спорный, двусмысленный и весьма неясный. Вопрос заключается вовсе не в том, от чего мог бы умереть этот человек. Но что явилось причиной его смерти.

— Я тоже так считаю, — изрек судья Сайлер, — и поддерживаю возражение на вопрос, поставленный в такой форме.

Вэндлинг заговорил раздраженно:

— Ваша честь, это чрезвычайно необычная ситуация. Доктор Хокси — исключительно квалифицированный специалист в области токсикологии. Он обнаружил в организме покойного достаточно яда, чтобы вызвать смерть. Он конкретно указал: это цианистый калий, быстро действующий яд. Доктор же Рено придерживается другой точки зрения, то есть мистер Дей-венпорт умер не от цианистого отравления. Конечно, это всего лишь его личное мнение.

— Он врач и имеет право на собственное мнение, — строго изрек судья.

— К тому же он является вашим свидетелем! — добавил Мейсон.

— Ваша честь, я считаю, при данных обстоятельствах обвинение имеет право просить продолжения расследования. В известном смысле я связан именно тем, что доктор Рено является моим свидетелем… В протоколе черным по белому записано: по его мнению, мистер Дейвенпорт не умер от цианистого отравления.

— И, — подхватил Мейсон, — ваш собственный врач не обнаружил следов шоколада в желудке умершего.

— Я хочу вновь вызвать доктора Хокси и задать ему несколько дополнительных вопросов, — заявил Вэн-длинг.

— Возражений нет? — спросил судья.

— Никаких возражений! — воскликнул Мейсон.

— Уступите место доктору Хокси, доктор Рено. Пожалуйста. Доктор Хокси, вы уже приведены к присяге. Я просто хочу задать вам один вопрос.

Доктор Хокси поднялся на место для свидетелей. Была задета его профессиональная гордость, и он был вне себя от возмущения.

— Вы слышали показания доктора Рено? — спросил Вэндлинг.

— Слышал! — рявкнул Хокси.

— Есть ли у вас какие-нибудь сомнения относительно причины смерти в данном случае?

— Абсолютно никаких. Человек, которого я вскрывал, умер от отравления цианистым калием.

— Иными словами, в его желудке находилось достаточно цианистого калия, чтобы вызвать его гибель?

— Да, сэр.

— Теперь я задам вам другой вопрос. Он довольно-таки надуманный и весьма отвратительный. Возможно ли откачать содержание желудка трупа?

— Можно, конечно.

— Так. Можно ли после этого накачать что-то другое в желудок трупа?

Доктор Хокси заколебался.

— Сейчас вы спрашиваете меня, — сказал он наконец, — не предполагаю ли я, что именно это проделано в данном случае?

— Я спрашиваю вас вообще о подобной возможности?

— Полагаю, вообще-то это возможно. Однако я должен указать, Эдвард Дейвенпорт умер от действия цианистого калия. Не только присутствовал яд, но были в наличии все признаки такого отравления: состояние горла, характерный запах и прочие симптомы. Лично я считаю, человек умер практически мгновенно, проглотив большую дозу яда. Он пил спиртное примерно за час до смерти. Он также ел яичницу с беконом в это же время.

Вэндлинг повернулся к судье.

— Ваша честь, я пытаюсь разобраться в фактах по данному делу. Надо же как-то привести к общему знаменателю эти два противоречащие заключения свидетелей.

— Что касается меня, ничего противоречивого в моих показаниях нет. Я уверен, человек умер от цианистого отравления, — заговорил доктор Хокси. — Все симптомы налицо. Большое количество яда. Ни один человек не смог бы остаться в живых, проглотив столько отравы, сколько обнаружено при вскрытии. И что бы ни говорили в опровержение, я буду отстаивать свою точку зрения.

— Есть ли у вас дополнительные вопросы по перекрестному допросу, коллега? — обратился Вэндлинг к Мэйсону.

— Вы предполагаете, яд был в шоколадной конфете? — спросил тот.

— Нет. Я думаю, смерть наступила очень быстро. Кроме того, я не обнаружил никаких следов шоколада, хотя очень тщательно обследовал содержимое желудка, как раз разыскивая признаки того, что покойный ел эти конфеты.

— Каким образом, по-вашему, яд попал в организм?

— Я сомневаюсь, что он поступил вместе с пищей. Его могли подмешать к виски. В крови найден алкоголь, а в желудке — виски… У меня имеется еще одна теория, на правильности которой я не буду настаивать.

Мейсон обдумал его ответ и спросил:

— Не заключается ли эта теория в том, что покойнику могли дать смертельную дозу яда под видом лекарства?

— Да, сэр.

— У меня все, доктор, — с удовлетворением заявил Мейсон.

— Всего один вопрос у меня, доктор, — поспешно пробормотал Вэндлинг. — В таком случае вы считаете, что обвиняемая дала Эдварду Дейвенпорту яд под видом лекарства?

— Нет.

— Как? Мне казалось, вы сейчас говорили о возможности введения цианида в качестве лекарства?

— Я это сказал, но только не миссис Дейвенпорт, она не находилась рядом с Дейвенпортом в соответствующее время. Я убежден, Эдвард Дейвенпорт прожил максимум две минуты после приема яда.

— У вас есть еще вопросы, коллега? — обратился Вэндлинг к Мэйсону.

— Никаких, — ответил Мейсон. — Вы прекрасно работаете со свидетелями. Продолжайте и дальше в том же духе.

— Я бы просил отложить слушание, — предложил Вэндлинг. — Уже время перевалило за полдень, ваша честь. Суд обычно прерывает работу до трех часов. Я бы просил о перерыве до четырех часов дня.

— У защиты нет возражений? — осведомился судья.

— В виду сложившихся обстоятельств — нет, — согласился Мейсон. — Если обвинение желает, мы могли бы перенести заседание на десять часов утра завтрашнего дня.

— Я бы предпочел, чтобы эта просьба не исходила от обвинения, — после недолгого раздумья пробормотал Вэндлинг.

— Хорошо, я вношу такое предложение, — без колебаний объявил Мейсон.

— Прекрасно!

Судья поднялся со стула.

— По просьбе защиты слушание дела откладывается на завтра на десять часов утра. Обвиняемая остается в камере предварительного заключения. Суд отложен.

Мейсон внимательно посмотрел на Вэндлинга.

— Знаете, меня предупреждали, что я должен быть готов ко всякого рода неожиданностям, имея дело с вами, но за всю свою карьеру я впервые сталкиваюсь с подобной чертовщиной!

— Что вы намереваетесь делать?

— Не знаю, — вздохнул Вэндлинг. — Я был уверен, все трудности позади… я ее уже практически связал по рукам и ногам. Но благодаря показаниям доктора Рено мне придется сильно попотеть, чтобы обвинить ее перед жюри.

— Ну, во всяком случае, вы откровенны.

— С вами бессмысленно хитрить и изворачиваться, — снова вздохнул Вэндлинг. — Вы не хуже меня знаете, что бы случилось, если бы в присутствии присяжных разыгралось нечто в этом роде.