— Я не хочу терять время на выяснение подробностей, — пояснил Вэндлинг, — но вы с миссис Дейвенпорт тут же собрались в дорогу, заказали билеты на самолет, который прибывал во Фресно после полудня. Поймали такси, затем уговорили миссис Дейвенпорт заехать в контору адвоката. И вы действительно заехали к Перри Мейсону, не так ли?

— Да, сэр.

— До этого вам стало известно, что мистер Дейвенпорт оставил какое-то письмо, которое следовало доставить полицейским в случае его смерти?

— Он обвинял Мирну, ох, во многих вещах и предупредил ее, что оставил письмо, которое должно быть доставлено полицейским в случае, если с ним что-то случится.

— И вы отправились в контору Перри Мейсона вместе с миссис Дейвенпорт и поручили мистеру Мейсону съездить в Парадайз и раздобыть это письмо, чтобы его нельзя было передать полицейским в случае смерти мистера Дейвенпорта? Дело обстояло таким образом, да?

— Одну минуточку, ваша честь, — заговорил Мейсон. — Я вынужден возразить, ибо ответ на данный вопрос требует обнародования конфиденциальных сведений, сообщаемых клиентом адвокату.

— Вы сами не нанимали мистера Мейсона, не так ли? — спросил Вэндлинг у Сары Энзел.

— Я? Нет, конечно. Зачем мне адвокат?

— А Мирна Дейвенпорт наняла?

— Она говорила ему, что надо делать.

— И вы тоже, не так ли?

— Понимаете, Мирна была взволнована, и она…

— И поэтому вы сказали адвокату, что он должен сделать, так?

— Ну, возможно, я кое-что объяснила…

— Вы присутствовали во время их разговора?

— Да, конечно.

— Расскажите нам, что говорилось во время этой беседы.

— Возражаю. Вы требуете сведений, не подлежащих разглашению, — громко заявил Мейсон.

— Это не так, поскольку при разговоре присутствовал третий человек, — возразил Вэндлинг.

Судья Сайлер покачал головой.

— Ответ на данный вопрос требует изложения инструкций, полученных мистером Мейсоном, как адвокатом, от миссис Дейвенпорт.

— Да, ваша честь, в присутствии Сары Энзел, третьего лица.

— Я не думаю, что это допустимо, — изрек судья Сайлер.

— Прошу извинить суд, я могу привести авторитетные мнения по данному вопросу, — заупрямился Вэндлинг. — Я считаю, это совершенно законно.

Судья нахмурился, он не терпел возражений.

— Прекрасно, я изучу мнение авторитетов, но на это требуется время. Мне не по душе идея воспользоваться данными, сообщенными клиентом адвокату.

— Я дам вашей чести необходимые…

— Подождите минуточку, — попросил судья Сайлер. — Я займусь этим вопросом после полудня. И тогда можно будет вернуться к данному вопросу. Разве вы не можете отозвать этого свидетеля и вызвать другого?

Вэндлинг с неудовольствием сдался:

— Да, полагаю, это можно сделать.

— Прекрасно. У нас имеется вопрос. И возражение мистера Мейсона. Вы располагаете мнением авторитетных лиц. После перерыва мы вернемся к данному вопросу, тогда будет ясно, должна ли свидетельница отвечать или нет, а защитник сможет продолжить перекрестный допрос.

— Все ясно, — сдался Вэндлинг, — я не возражаю. Миссис Энзел, вы можете вернуться в зал.

Сара Энзел гневно сверкнула глазами в сторону Вэн-длинга.

— Но никуда не уезжайте из города, — предупредил прокурор. — Не забывайте, вы вызваны повесткой. Поэтому обязаны оставаться в сфере досягаемости суда на протяжении всего процесса. И вам следует явиться в зал заседаний после дневного перерыва.

— Да, — предупредил судья Сайлер, — не вздумайте отсюда уехать. Вы должны находиться во Фресно до конца судебного разбирательства. Вы понимаете?

Миссис Энзел высокомерно взглянула на него.

— Понимаете? — раздраженно переспросил судья.

— Да, — недовольно бросила женщина.

— Вызывайте следующего свидетеля, мистер Вэн-длинг.

— Теперь я вызываю доктора Рено.

Доктор Рено, тщедушный человек лет пятидесяти, всем своим видом показывая, что он врач, поднялся на место для свидетелей и посмотрел на окружного прокурора холодными глазами, которые ровным счетом ничего не выражали. Очевидно, подобная манера держаться была специально отработана. Вне всякого сомнения, он бывал на месте для свидетелей неоднократно и приготовился взвешивать вопросы и ответы с ловкостью «бывалого солдата».

— Ваше имя Херкимер Рено? — спросил Вэндлинг.

— Совершенно верно. Да, сэр.

— Вы имеете лицензию на право заниматься врачебной деятельностью в данном штате в качестве врача-терапевта?

— Да, сэр.

— Где вы практикуете, доктор?

— В Крэмптоне.

— Сколько времени вы там живете?

— Около трех лет.

— Утром двенадцатого числа вас вызвали к пациенту, который находился в мотеле Крэмптона?

— Да, сэр.

— Кто был этот пациент?

— Эдвард Дейвенпорт.

— В то время вы были с ним знакомы?

— Нет, сэр.

— Видели ли вы тело Эдварда Дейвенпорта после того, как оно было извлечено из земли, но до вскрытия?

— Да, сэр.

— Присутствовали ли вы при вскрытии?

— Нет, сэр.

— Увиденное вами тело было телом человека, которого вы лечили двенадцатого числа?

— Да, сэр.

— Беседовали ли вы с обвиняемой двенадцатого числа этого месяца?

— Да, сэр.

— Видела ли она человека, которого вы лечили?

— Да, сэр.

— Назвала ли она этого человека?

— Да, сэр.

— Кто, по ее словам, это был?

— Эдвард Дейвенпорт, ее муж.

— Теперь я хочу, чтобы вы в точности описали процесс вашего лечения и состояние мистера Дейвен-порта.

— Ну, — начал доктор Рено, — я не могу этого сделать, не повторив сказанного мне пациентом…

Вэндлинг, предвидя возражения со стороны адвоката, стал весьма пространно объяснять, почему, по его мнению, в данном случае можно отступить от правил, но Мейсон прервал его с улыбкой:

— Я ничего не имею против, коллега, — заявил он. — Приступайте.

Вэндлинг усмехнулся.

— Теперь я вижу, ваша честь, защита ведет умную игру. Она хочет, чтобы мы показали все наши козыри.

— Я хочу ознакомиться с фактами, — согласился Мейсон.

— А я хочу разобраться в фактах, — фыркнул Вэндлинг, несколько обескураженный спокойствием Мейсона.

— В таком случае прекратите пикироваться, — рассердился судья. — Отвечайте на вопрос, доктор. Сообщите о случившемся. Можете упомянуть, что говорил вам пациент.

Доктор Рено расправил плечи.

— Он сказал мне, что съел конфету и ужасно разболелся. Это его жена пыталась его отравить.

— Он уточнил, когда съел конфету?

— Приблизительно в семь часов утра.

— В котором часу вы его осматривали?

— Между восемью и девятью.

— Он связывал конфету с болезнью?

— Да, сэр.

— И что он вам точно сказал?

— Его жена, мол, отравила одну из своих родственниц, чтобы получить деньги умирающего дядюшки, недавно он раздобыл доказательства этого, а теперь решила отделаться от него, но он попытался принять меры предосторожности и оставил письмо, так что, если что-нибудь с ним случится, власти узнают о происшедшем.

— Как вы поступили?

— Сначала я лечил его от пищевого отравления, посчитав, что его подозрения могут быть и преувеличенными. Потом допустил, возможно, его на самом деле отравили. Во всяком случае, человек слабел на глазах, а когда увидел его крайне тяжелое состояние, я позвонил жене. Она приехала вместе с какой-то родственницей.

— Вы им сказали, что мистер Дейвенпорт при смерти?

— Я им сказал о его серьезной болезни.

— И дальше?

— Где-то от двух до трех дня они вызвали меня по телефону, я помчался в мотель. Войдя в комнату, я увидел, что мистер Дейвенпорт умирает. Я проверил пульс. Попытался дать ему сердечное, но он не реагировал. Он слабел на глазах и внезапно умер.

— Как вы поступили дальше?

— Я сказал миссис Дейвенпорт: в виду таких обстоятельств не могу подписать свидетельство о смерти, мне необходимо сохранить доказательства. Запер дверь и ушел.

— Что вы предприняли?

— Поставил в известность власти.

— А затем?

— Когда я вернулся с представителями администрации, труп исчез.

— Одну минуту, доктор, — поднял руку Вэндлинг. — В каком смысле исчез?

— Труп увезли, — заявил доктор Рено с ученым видом. Сделав приличествующую делу паузу, он повторил медленно и внушительно: — Труп увезли.

— Какие факты заставляют вас так говорить, доктор?

— Но ведь трупы не встают и не уходят из комнаты.

— Вы уверены в смерти мистера Дейвенпорта?

— Я знаю, он умер. Я видел, как он умирал.

— Бывали случаи, когда допускались ошибки и состояние комы признавалось за смерть?

— Полагаю, такое вполне могло быть, но лично я таких ошибок не допускал. И мне думается, если заняться подобными случаями, то выяснится: ошибки допускались только в тех случаях, когда у человека было каталептическое состояние или же летаргия, ну и врач констатировал смерть. Короче говоря, если врач стойт возле умирающего человека и наблюдает за его агонией, а не приезжает уже после смерти, он не может ошибиться.

— Сколько времени вы отсутствовали? — спросил Вэндлинг.

— Отсутствовал?

— Да, сколько времени прошло с того момента, когда вы объявили миссис Дейвенпорт о смерти ее мужа и покинули мотель, до вашего возвращения туда с представителями власти?

— Полагаю, около часа.