— Ну, а почему бы и нет?

— Если адвокат убеждает себя в правдивости истории клиента, — это лучшее доказательство, что эту историю не нужно слышать присяжным.

— Наверно, вы правы, — признал Этна со слабой улыбкой. — Мне трудно понять, что со мной происходит. Но, вероятно, я все время пытаюсь убедить себя в правдивости этой истории. Она. звучит дико, но как только я вспоминаю всю обстановку, она начинает выглядеть почти логично.

— Через несколько дней мы узнаем больше, Джеймс, — проговррил Мейсон.

— Не могу простить себе, что я втянул вас в это дело.

Мейсон покачал головой.

— Не беспокойтесь, я бывал и в худших переделках.

— Это опять возвращает нас к вопросу: почему полиция действует таким образом1. Это ведь довольна необычно для нее?

— Необычно! — воскликнул Мейсон. — Да, это уникальный случай. ^

Зазвонил телефон. Делла сняла трубку.

— Пришел мистер Хардвик, — объявила она.

— Отложим дискуссию на некоторое время, — сказал Мейсон; — И встретим Хардвика жизнерадостными улыбками. Впусти его, Делла.

Делла Стрит открыла дверь, пропуская Хардвика. Тот вошел, чем-то явно озабоченный.

— Добрый вечер, джентльмены, добрый вечер. Надеюсь, я не нарушил своим посещением ваши планы, — приветствовал он их.

— Ничуть, не беспокойтесь, — ответил Мейсон. — Садитесь. Что мы можем сделать для вас?

Хардвик сел, надел пенсне, укрепил слуховой аппарат и сказал:

— Давайте с самого начала выясним наши отношения. Я знаю, что в целом ряде вопросов мы занимаем противоположные позиции. Насколько я понимаю, вы представляете интересы Джозефины Кэмптон?

— Да, это так, — подтвердил Мейсон.

— Я представлял интересы Бенджамина Эддикса при его жизни, — продолжал Хардвик. — Мне известно о нем больше, чем любому другому лицу. Несколько месяцев назад я составил для него завещание. Оно соответствовало его тогдашним желаниям.

— Вы думаете, что с тех пор его желания изменились?

Хардвик откашлялся.

— И желание, и завещание.

— Вы хотите нам что-то сообщить и о чем-то попросить? — поинтересовался Мейсон.

„Хардвик улыбнулся.

— Боюсь, что я плохой игрок в покер.

— А мы и не играем в покер, — отпарировал Мейсон. — Вы участвуете в консультации, где мы выкладываем часть наших карт на стол. Выложите то, что у вас есть, и посмотрим, чем мы сможем ответить вам.

— Хорошо, — * согласился Хардвик. — Создалась довольно необычная ситуация, которая может чем-то помочь вашей клиентке. Мне кажется, мистер Мейсон, что вам надо быть в курсе дела.

— Приступайте* — сказал Мейсон. — Мы слушаем.

— Ваше посещение во вторник мистера Бенджамина Эддикса совершенно выбило его из колеи, — начал Хардвик. — Когда вы нашли часы и кольцо, он был потрясен. Его прежняя самоуверенность испарилась, и он решил переделать завещание. В тот вечер около одиннадцати тридцати, прежде чем лечь в постель, он вызвал к себе Натана Феллона и Мортимера Херши и сказал: «Джентльмены, я признаю себя одураченным. Я был слишком самоуверен, слишком полагался на свои суждения. Я прошу прощения за все это и хочу искупить свою вину. Вот здесь у меня завещание, написанное моей рукой. Я кладу его в конверт и передаю вам, джентльмены. Запечатайте его, напишите на обо^ роте ваши фамилии и спрячьте. Если со мной что-нибудь случится в ближайшее время, то я хочу, чтобы это завещание дошло до мистера Хардвика».

— В ближайшее время? — переспросил Мейсон. — Разве он что-нибудь предвидел?

— Нет, нет, ничего подобного. Он собирался встретиться со мной и составить завещание по всей форме, заверенное свидетелями. Это же завещание он написал как временное, чтобы на случай, если он умрет, старое завещание не осталось в силе. Возможно, я не имею права делать это, но я собираюсь прочесть вам часть нового завещания мистера Эддикса, которое я намерен представить на официальное утверждение. Я думаю, что в нем содержатся чрезвычайно важные для вас, джентльмены, и для вашего клиента вещи.

— Начинай, — сказал Мейсон, бросив взгляд на Деллу Стрит, которая должна была сделать записи в блокноте.

Хардвик развернул бумагу и прочел:

«Я, Бенджамин Эддикс, находясь в здравом уме и твердой памяти, изъявляю свою последнюю волю. Я был слишком самоуверен и деспотичен, с излишней поспешностью судил о своих ближних. Особенно я сожалею об обстоятельствах, разлучивших меня с моим братом Германом.

Сегодня вечером я испытал большое потрясение. Моя бывшая служанка, миссис Джозефина Кэмптон, которую я обвинил в краже, оказалась совершенно невиновной. Ценности, в краже которых она обвинялась, были похищены обезьяной.

Исходя из этого, я объявляю мою последнюю волю. Миссис Джозефинё Кэмптон, моей бывшей домоправительнице; я оставляю мои извинения и сумму в пятьдесят тысяч долларов. Моему управляющему Мортимеру Херши, который, между прочим, получал неплохое жалованье, я завещаю десять тысяч долларов. Натану Феллону, кому, по моему мнению, я сильно переплачивал и кто иногда пренебрегал моими интересами, я оставляю сумму в один доллар и совет впредь больше заботиться об интересах хозяина.

Исполнителем своего завещания я объявляю свой банк, а все связанные с этим юридические дела поручаю вести Сиднею Хардвику из фирмы «Хардвик, Карсон и Геддинг».

Хардвик взглянул поверх бумаги:

— Вот как обстоят дела, джентльмены. Это завещание датировано вторником, написано почерком Бенджамина Эддикса и подписано им.

— Это, несомненно, проливает свет на ситуацию. Насколько я понял, вы прочли нам только часть завещания? — уточнил Мейсон.

Хардвик улыбнулся.

— Совершенно верно, за исключением некоторых сумм, завещанных бывшим служащим. Наследником всего состояния назван брат Эддикса.

— Он носит фамилию Эддикс? — спросил Мейсон.

— Нет.

— А как его фамилия?

— Это станет известно несколько позже.

— А кому было оставлено состояние в прежнем завещании?

Хардвик только улыбнулся на. это. /;

— Я поставлю. вопрос иначе, — сказал Мейсон. — Упоминалось ли в прежнем завещании имя миссис Кэмптон?

— Нет.

— Очевидно, Эддикс попытался искупить свою вину, — насмешливо проговорил Мейсон.

— Мне показалось, что вам следует знать об этом завещании, джентльмены, — сказал Хардвик. — Оно укрепляет позицию. вашей клиентки и, возможно, представит интерес для вас. Решение о гонораре вы будете принимать, исходя уже из этой суммы!

— Благодарю вас, — сказал Мейсон. — А теперь, что интересует вас?

— Мне хотелось бы поговорить с миссис Кэмптон наедине по очень важному делу.

— То есть вы хотите поговорить с ней без нас? — спросил Мейсон.

— Да.

Мейсон взглянул на Джеймса Этна.

— Что касается меня, — сказал Этна, — то я согласен…

— А я не согласен, — перебил его Мейсон.

— Что?! — воскликнул Хардвик. — Но ведь я дал вам информацию…

— За информацию, касающуюся наших гонораров, я вам благодарен, — прервал Хардвика Мейсон. — Я лично готов сделать для вас все, что смогу. Но наша клиентка находится совершенно в другом положении. Пока мне неизвестны ваши намерения, я не могу предоставить разговор с ней.

— Уверяю вас, мистер Мейсон, что это не имеет ничего общего с обвинением. Наш разговор не повредит миссис Кэмптон.

— Позвольте уж мне судить об этом, — сказал Мейсон.

— Боюсь, мистер Мейсон, что вы требуете слишком высокую плату за ваше содействие.

Мейсон улыбнулся.

— Вы же сами прочли нам отрывки из завещания. О чем вы хотите говорить с миссис Кэмптон?

— Я не могу сказать вам этого.

— Тогда я сам попробую угадать, — продолжал Мейсон. — Вы хотите спросить Джозефину Кэмптон об убийстве Элен Кэдмус?

— Об убийстве Элен Кэдмус? — повторил Хардвик.

— Да, об убийстве. Вы предполагаете, что кто-то столкнул ее с яхты. У вас есть, по-видимому, какие-то сведения по этому поводу, которыми мы не располагаем. Кроме того, у вас есть какая-то проблема, беспокоящая вас в связи с завещанием Эддикса.

Хардвик откашлялся, снял пенсне, протер его и водрузил обратно на нос.

— Я прав? — спросил Мейсон.

— Вы просто высказали предположения.

— Но они довольно близки к правде, не так ли?

— Предположим просто ради шутки, что вы правы. Что это нам даст?

— Именно это я и пытаюсь выяснить.

— По правде говоря, я озабочен сейчас одной проблемой, которая может повлиять на судьбу вашей клиентки.

— Надеюсь, вы не собираетесь выдвинуть версию 6 том, что Элен Кэдмус убита Джозефиной Кэмптон?

— Я не выдвигаю такого обвинения.

— Но пытаетесь внушить эту мысль нам.

— Я только хочу, чтобы вы поняли, что сотрудничество со мной поможет вашей клиентке.

Мейсон решительно зашагал по комнате.

— Мы не собираемся ждать сложа руки и смотреть, как вы взваливаете на нашу клиентку убийство.

— Я не собираюсь ничего на нее взваливать, если она поможет мне. Обещаю вам, джентльмены, что полиция не узнает от меня ничего из того, что сообщит мне ваша клиентка. В конце концов, — продолжал Хардвик, — нет причины нам занимать враждебные позиции. Мне нужны только две вещи…

— Как, уже две? — перебил его Мейсон. — Мне казалось, что вы говорили об одной.

— Вы не дали мне закончить. Я хочу поговорить с вашей клиенткой, и мне нужны дневники Элен Кэдмус. За это я обещаю вам помощь на любом этапе рассмотрения вашего дела.

Мейсон покачал головой и сказал резко: