— Боб Клермонт… Обаятельный юноша. Я работал н<щ этим делом… Красивый, смелый, находчивый парень, которому всегда хотелось работать в полиции. Это было его мечтой.

Началась война и на некоторое время отодвинула осуществление его честолюбивых планов. Потом его демобилизовали. Он начал изучать полицейскую науку, потому что желал всюду быть первым… Вы представляете себе, человек в расцвете сил целый день сидит в училище и потом всю ночь напролет за учебниками?

Многие считают полицейских грубыми невеждами, разгуливающими по городу и хлопающими ради собственного удовольствия дубинками ни в чем не повинных граждан, как это делают гориллы в диких лесах. Они хватают первого встречного за шиворот, штрафуют его…

— А через несколько лет покупают ранчо в Техасе, — в тон ему продолжил Мейсон.

На лице Трэгга мелькнуло сердитое выражение, но он взял себя в руки и устало сказал:

— В том-то и. трагедия, Мейсон.^ В семье не без урода, так учит народная мудрость. Но только нельзя же всех меритьло одной мерке и видеть в любом полицейском негодяя и взяточника. Люди забывают про полицейского, кто отдал жизнь, пытаясь остановить вооруженное нападение. Но зато они с большим удовольствием расскажут тебе про выродка, на счету которого тысячи долларов, хотя таких — единицы, а скромных тружеников — подавляющее большинство.

— Я же шутил, — улыбнулся Мейсон.

— Зато я не шучу. Представляете ли вы, что такое быть полицейским, Мейсон? Ты в отпуске. Идешь себе в кафе, в закусочную. Дверь распахивается. На пороге появляются трое грабителей с оружием в руках. Подавай им выручку. Если бы ты был простым смертным, ты мог бы хоть под стол лезть, тебя бы никто впоследствии не обвинил в трусости. Но если бы дрогнул полицейский, возмущенные граждане засыпали бы управление письмами отнюдь не мирного содержания. И ты хватаешься за свое оружие. У тебя нет даже одного шанса из тысячи, потому что все преимущества на стороне бандитов, но ты обязан принять неравный бой. Хорошо, если тебе удастся сделать пару выстрелов до того, как тебя изрешетят пулями.

— О’кей, — согласился Мейсон. — Лично вы, Трэгг, человек кристальной честности и принципиальности. Я вовсе не намекал на вас, говоря о миллионерах от полиции. Вы велели мне припасти выступление для парадного обеда, когда я говорил об адвокатах. Вас я выслушал с интересом, когда вы ратовали за полицейских. Теперь расскажите мне про Клермонта.

— Боба приняли в полицию. Он быстро пошел вверх. Все его любили. Он, что называется, горел на работе, брался за самое трудное, а если кто-то в его присутствии заводил разговоры о коррупции в полиции, он готов был разорвать этого человека в клочья. Полиция была его идеалом. Она воплощала закон, стоящий на страже интересов слабых.

— Что с ним случилось?

— Никто толком не знает. По-видимому, что-то ему показалось подозрительным в автомобиле. Наверное, он остановил машину, чтобы допросить водителя. Почему — никто не знает. Он не принадлежал к транспортной полиции и не стал бы придираться к нарушениям правил уличного движения. В машине определенно было что-то подозрительное.

— Продолжайте, лейтенант.

— В машине сидели самое меньшее двое, возможно, и больше. Так или иначе, но они заставили Боба сесть к ним в машину.

— Чего ради?

— Насколько можно судить, его заставили силой. Они уложили его на пол и отъехали от города миль на десять. Потом, пока он все еще лежал, внизу, они приставили пистолет к его голове — выстрел в упор. Мейсон, вы когда-нибудь видели подобные раны?

Мейсон приподнял брови.

— Зрелище не из приятных. Пистолет прижат вплотную к голове. Пуля входит в череп вместе со всеми пороховыми газами, которые расширяются внутри черепной коробки.

— Продолжайте, лейтенант, только не надо мучить себя воспоминаниями.

— Черт побери, мне от этого никуда не уйти, — горько сказал Трэгг. — Если бы вам довелось разговаривать с его женой и парой ребятишек, очаровательных озорников, похожих на отца, с такими же внимательными честными глазами. Старший уже понимал, что произошло. Младший был еще совсем глупыш.

— А жена? — спросила Делла.

Посмотрев на девушку, Трэгг сурово сказал:

— От нее не скрыли правды… Симпатичная такая женщина. Они с Бобом любили друг друга много лет, но началась война, он уехал за океан. Вы представляете, что это значит, молиться ночами о возвращении любимого, бегать к почтовому ящику за письмами, пугаться каждой телеграммы, каждого телефонного звонка. Ладно, она прошла через это, как и многие другие женщины. Война. Он к ней вернулся, а сколько осталось на чужбине?

В этом ей повезло. Он получил отпуск. Они поженились. Он снова ушел на фронт. И увидел своего первенца только после окончания войны. Тогда мальчику пошел второй годик… Тогда Боб начал заниматься так, чтобы стать достойным своей профессии. Он неоднократно повторял, что научно обоснованное, современное расследование не менее важно, чем деятельность адвоката или врача. Тратил все лишние деньги на книги по специальности: криминалистика, судебная медицина и тому подобное.

— Вы сказали — стреляли в упор? — спросил Мейсон.

— Одна из ран была контактной. Другие — нет. Он умер от контактной. А потом они выпустили в него пули для страховки. Или же потому, что один из них был вне себя от радости и наслаждался звуком выстрелов.

— Что случилось после этого?

— Они его выбросили из машины.

— На том месте, где застрелили?

— Никто не знает, где его застрелили. Вроде бы в несущейся на бешеной скорости машине, из которой вы-бросдли его тело. Они даже не потрудились остановить машину, просто открыли дверцу и выбросили труп, как мешок с картофелем, оставляя на дороге сгустки крови. А машина, не снижая скорости, умчалась,

Трэгг несколько раз затянулся, потом продолжал:

— Разумеется, мы извлекли пули… Известно ли вам, что один из сотрудников отдела баллистики коллекционирует образцы всех пуль. Каждый полицейский должен выстрелить из своего пистолета в особую трубку, набитую ватой. Боб был убит из собственного пистолета,

— Ну?

Трэгг покачал головой.

— Так не могло случиться. Боб Клермонт никогда бы не встал на колени и не отдал бы без боя свое оружие.

Вот почему я рассказал вам о полицейских, Мейсон… Даже-если бы у него имелся всего один-единственный шанс из тысячи, Боб бы за него ухватился. И если уж нет никакой надежды, полицейский стреляет во врага. Если это полицейский типа Боба Клермонта!

Они не смогли бы найти шесть огнестрельных ран, сделанных из собственного пистолета Боба, "если бы здесь был честный бой. Он непременно сделал бы один-два выстрела, коли он остановил подозрительную для него машину.

— Ну,' а его пистолет?

— Мы его так и не нашли. Как правило, бандиты выбрасывают подобную опасную улику, не отъехав и сотни метров от. места боя. Не забывайте, в обойме не оставалось патронов. Хранить его у себя было бы безумием.

— Вы искали, разумеется?

— Искали? Мы прочесали обочину дороги дюйм за дюймом. Потом привлекли к участию воинские части и проверили все шоссе.

— И ничего не нашли?

— Ничего.

— Как я понимаю, вы рассказываете мне эту историю по какой-то определенной причине.

— Да. Боб Клермонт был убит семнадцатого сен тября, год назад. Поверьте, Мейсон, мы все перевернули, все проверили. Мы подозревали одного человека. ‘

— Кого?

Трэгг заколебался.

— Не говорите, если не хотите, — сказал Мейсон, — я просто старался воссоздать картину преступления.

— Нет. Я вам все расскажу. Я раскрою перед вами все карты, потому что это может оказаться чертовски важным, Мейсон. Мы подозревали некоего Томаса И. Сед-вика. Он был букмекером.

Клермонт охотился за ним. Он надеялся добыть улики и загнать его в угол. Но он изучил еще не все стороны дела. Вернее сказать, он догадывался о многом, но не проверил правильности своих предположений. Он не хотел пользоваться услугами разных аферистов и поставил своей целью вывести Седвика на чистую воду. Это как раз происходило перед гибелью Боба.

Мы решили задержать Седвика для допроса. Конечно, мы не располагали никакими данными, но знали, что он на подозрении у Клермонта.

— Дальше?

— Мы не наШли Седвика. Он исчез, растворился, испарился, провалился сквозь землю. Нам бы очень хотелось узнать, где теперь находится мистер Томас И. Седвик.

— У вас больше нет ничего против этого человека? Только то, что Клермонт подозревал его?

— У Седвика был сигарный киоск. Дела у него шли превосходно. В ночь убийства Клермонта Седвик исчез из города.

На следующий день в киоске появился новый владелец. Сказал, что старый хозяин продал ему дело за тысячу долларов. У него имелись соответствующие документы. Объяснил, что Седвик позвонил ему по телефону и предложил сегодня же купить у него ларек при условии: платить наличными.

Парень ухватился за предложение, он одолжил деньги у друзей и знакомых, и в четыре часа дня сделка была оформлена. Могу добавить, что человек, приобретший ларек, торгует только сигарами. К нему невозможно придраться. Чего только мы ни делали, чтобы иметь возможность вызвать его в управление. Он ни на что не клюнул. Чист как стеклышко!

— Что с ним случилось?

— Месяца два он заправлял в киоске, а потом продал его еще одному парню, на которого имеется-дело в полиции. Этот сразу же принялся заключать пари, мы его, голубчика, тут же и прихлопнули, он даже охнуть не успел.

— Но про Седвика он не знал?

— Седвик исчез.

— Мне кажется, это что-то значит!

— Вчера вечером случился переполох в ресторане Альбурга. Официантка чего-то перепугадась и выбежала через черный ход на боковую аллею. Там в нее стреляли.