— И она вошла?

— Посмотрела на нас с покровительственной улыбкой и скрылась за шторой.

— Что было потом?

— Потом мистер Альбург тоже вошел в кабинет и пробыл там минут десять — пятнадцать.

— Затем?

— Затем мистер Альбург представил Дикси осталь ным девушкам и сказал, что она будет работать официанткой. ^

— Это было неделю назад?

— Да, ровно неделю.

— Ну а что потом?

— Ну, вообще-то, она где-то прислуживала за столом, но недолго и вовсе не в первоклассном ресторане. Она была совсем неопытной. Слишком часто ходила на кухню, не умела так организовать работу, чтобы одним выстрелом убить двух зайцев, и ужасно уставала. Но каждый раз, когда мистер Альбург это замечал, он отсылал посетителей на другие столы.

— Разве таким образом она не теряла чаевые?

— Теряла, разумеется, сидела без дела, но зато, когда мистер Альбург освобождал ее от работы, она посылала ему такие благодарные улыбки, что он был готов вообще посадить ее посреди центрального стола вместо букета.

— А другие девушки не возражали?

— Нам это было безразлично. Ведь чем больше человек ты обслуживаешь, тем больше зарабатываешь. Хуже было другое: когда появлялся постоянный посетитель, который, как известно, никогда не скандалил и щедро давал на чай, хозяин сажал его за столик Дикси. Вот это уже свинство! Уж если человек хозяйничает в ресторане, он обязан относиться ко всем своим работникам одинаково справедливо. А если ему хочется иметь подружку, пусть заводит ее на стороне. Нас его поведение не касается, но нас он обязан уважать.

— Интересно, вы говорили между собой на эту тему? — поинтересовался Мейсон.

— Не слишком много. Моррис терпеть не может «митингов», как он выражается. Стоит ему только заметить, что мы разговариваем, освободившись на некоторое время, он сразу же находит нам дополнительное занятие и разгоняет нас. Поэтому мы многое переживаем про себя.

— Значит, вы не смогли потолковать об этом с другими девушками?

— Как следует — нет.

— В таком случае это может быть плодом вашего воображения?

— Что именно?

— Что Дикси пользовалась благосклонностью хозяина?

— Не валяйте дурака! Я не первый день живу на свете и всегда сумею отличить мужчину, сохнущего по девушке.

Мейсон вынул из кармана бумажник, достал из него хрустящую двадцатидолларовую бумажку и протянул ее Мей.

— Очень сожалею, что последнее время мне не доводилось сидеть за вашим столиком, мисс Нолан. Не соблаговолите ли принять эти деньги вместо тех чаевых, которые бы я вам дал, если бы вы меня обслуживали.

— Послушайте, вот это я называю быть настоящим джентльменом! Вы действительно о’кей, мистер Мейсон! Прошу вас: приходя в наш ресторан, садитесь только за мой столик, и вы получите самое лучшее, самое качественное и… впрочем, лучшее вам дают в любом месте. Просто огромное спасибо.

Она сложила бумажку, без тени смущения задрала юбку и запихала деньги в чулок под резинку.

— Что-нибудь еще? — спросил Дрейк.

Мей Нолан поспешила оправить юбку.

— Теперь совсем другое дело. Всегда рада услужить таким деликатным людям… Думаю, вам известно, что шубку ей дал мистер Альбург?

— Альбург?

— Совершенно верно.

— Вот этого он мне не сказал. Мне просто не верится…

— Можете, не сомневаться. Он куда-то отправился и принес ей шубку.

— Откуда?

— Мы сами себя об этом спрашивали, мистер Мейсон. Некоторые девушки уверены, что шуба лежала в какрй-нибудь кладовке дома у мистера Альбурга. Он просто хранил ее для Дикси.

— Именно он?

— Я бы сказала — да. Он ушел и вскоре возвратился с большим пакетом в толстой коричневой бумаге. А потом кто-то вошел в комнату Дикси, и эта самая бумага была запихнута в корзину для отходов.

А Дикси Дейтон все утро всхлипывала. Мы никак не могли сообразить, чего она плачет, пока не увидели, как она расчесывает шубку. Она была сильно побита молью спереди и под рукавами.

Это совсем в духе Морриса Альбурга. Он наверняка хранил шубку в оберточной бумаге, не удосужившись посыпать нафталином.

Матерь Божья, такая шубка когда-то стоила кучу денег. Лично я сомневаюсь, что Дикси была в состоянии приобрести ее. Ну а для подарка она недостаточно шикарна. Нет, шубка краденая.

— Ну что ж, это важная новость, — сказал Пол Дрейк. — Что еще?

— Кажется, это все. Мне пора двигаться. Спасибо за щедрый подарок.

Она улыбнулась заученной дразнящей улыбкой, поднялась и пригладила юбку на бедрах. Дрейк поднялся и распахнул дверь. Мей Нолан бросила последний многообещающий взгляд на Перри Мейсона, улыбнулась, поморгала ресницами и пошла к двери, покачивая пышными бедрами. Уже в дверях она обернулась и сказала:

— Эй, обождите. Надеюсь, вы не расскажете об этом мистеру Альбургу?

Мейсон покачал головой.

— Благодарю вас, — прощебетала она.

Дверь затворилась. Делла Стрит взяла газету, сделала из нее веер и стала разгонять удушливый запах дешевых духов.

Мейсон задумчиво проговорил:

— Многое может быть плодом, необузданной фантазии этой красотки, но не все. Попробуй вызвать Альбурга к телефону, Делла.

Быстрые пальчики Деллы набрали номер ресторана Альбурга.

— Я хочу поговорить с мистером Альбургом. Это контора мистера Мейсона… Что? Когда? Когда вы его ожидаете? Прекрасно. Попросите его позвонить, как только он придет, мистеру Мейсону.

Повесив трубку, она сказала:

— Он вышел два часа назад и до сих пор еще не возвращался.

— Кто-нибудь знает, куда он пошел?

— Очевидно, нет. Они сказали, что сами не могут его разыскать, но они его предупредят, как только он появится.

Внутренний телефон на столе издал три коротких звонка.

Делла повернулась к Мейсону.

— Сюда идет лейтенант Трэгг. Меня предупредила Герти.

Распахнулась дверь в кабинет. На пороге стоял лейтенант в штатском и внимательно оглядывал кабинет.

— Хэлло, вы заняты, Мейсон?

— Нет, нет. Входите., лейтенант. Садитесь.

Лейтенант задумчиво посмотрел на Мейсона, как бы оценивая его, потом сказал:

— Мне следовало бы знать, что поскольку я начал таскать для вас каштаны из огня, то непременно обожгу себе пальцы.

— Вы обожгли их?

— Да, и весьма сильно. Надеюсь, что водяные пузыри еще не появились. Но они могут появиться с минуты на минуту.

— Что-то не могу сообразить.

— Я тоже. Я пришел сюда, чтобы вы мне помогли разобраться.

— Боюсь, я не сумею этого сделать.

Пол Дрейк поднялся с кресла.

— Ладно, я пошел. Надо взглянуть, как у меня дела в конторе.

— Вижу, что я вас напугал, Дрейк, и вы спешите унести ноги.

— Я просто ухожу. Испуга не испытываю, — пробормотал Дрейк, поглядывая на Перри Мейсона. Он вышел, прикрыв за собой дверь.

Трэгг закурил сигарету.

— Как дела?

— Дел много, денег мало.

— Понимаю. Бывают дни, когда вам не удается заработать жалкой тысчонки… Какое вы имеете отношение к делу Альбурга?

— В тот момент, когда произошла эта шумная история с официанткой, я обедал в его ресторане. Я туда частенько захаживаю. Альбург задал мне несколько вопросов.

— Какие вопросы?

Улыбнувшись Трэггу, Мейсон сказал:

— Не помню, лейтенант.

— Знаете, адвокат, вы мне нравитесь, — неожиданно сказал Трэгг, проверив, ровно ли обгорает кончик его сигареты.

— Благодарствую.

— И в этом заключается трудность.

— Какая трудность?

— Понимаете, в департаменте многие от вас не в восторге.

— Неужели?

— Да. Они считают, что вы стоите по другую сторону закона.

— Закон предусматривает защитников…

— Не утруждайте себя, адвокат! Возможно, на какой-нибудь встрече, на званом обеде вас попросят произнести торжественную речь, так что не надо без нужды расходовать запасы своего красноречия.

— Репетиции всегда полезны.

— Вам репетиции не требуется. Если вам не мешать, у вас все получается замечательно. Фактически иногда даже слишком. Как насчет меховой шубки?

— Какой меховой шубки?

— Той самой, которая была вчера вечером на Делле в ресторане.

— Дайте сообразить, это было манто из гудзонского кролика или же из щипаной нутрии?

Лейтенант Трэгг рассердился:

— Это была норковая накидка.

— Норковая накидка? — страшно удивился Мейсон.

— Возможно, правильнее было бы сказать — краденая норка.

Перри Мейсон посмотрел на Деллу.

— У кого ее украли?

— Этого я дока не могу сказать.

— Приходите снова, когда'узнаете.

— Нет, мне нужна шубка, Мейсон.

Мейсон закурил сигарету и откинулся в кресле.

— Вы можете нажить себе крупные неприятности.

— Понимаете, Трэгг, если человек обратился ко мне с просьбой защитить его интересы и я дал хотя бы предварительное согласие, я считаю себя обязанным честно драться за его права.

— Кто-то просил вас защищать права на эту шубку?

— Если я отвечу вам на этот вопрос, то вы зададите мне еще один, лейтенант.

— Нет, я задам вам целых два.

— Я так и думал.

— Пожалуй, я вам кое-что расскажу.

— Начинайте же, лейтенант.

— Вы слышали имя — Ро. берт Клермонт?

Мейсон покачал головой,

— Не помните, что вы про него читали?

И снова Мейсон отрицательно покачал головой.