– Меня начинает интересовать эта жестяная банка, – сказал Мейсон. – Так вы говорите, что мистер Джентри использовал ее для разведения краски, мистер Стил?

– Именно. Она, наверное, там до сих пор внизу и лежит.

– А как он ее открывал?

– В погребе есть нож для открывания банок.

– Вы, наверное, согласитесь со мной, мистер Мейсон, – Ребекка посмотрела на адвоката, – что в это следует вникнуть поглубже. Не могла же совершенно новенькая жестянка вырасти прямо на полке. И пролежала она там недолго, а потом, зачем кому-то понадобилось герметически закупорить пустую банку…

– Я это объяснить не могу, – признался Мейсон.

– Я тоже, но ведь кто-то это сделал…

– Вы говорили что-то о двери гаража, – вспомнил Мейсон, поглядев на Стила. – Это дверь, ведущая в тот самый гараж, где мистер Хоксли держит свою машину?

– Именно так, – сказала миссис Джентри. – Там двойной гараж с одной дверью, которая ведет и в погреб. Понимаете, дом стоит на крутом склоне, и это дало возможность оборудовать двухэтажный погреб. Наверное, дом был построен еще до эры автомобилестроения… или, по крайней мере, до того, как люди оценили рациональность постройки гаража под одной крышей с жильем. Потом, уже позже, кто-то переоборудовал торец основания, чтобы в нем разместился гараж на две машины. В одной части гаража – наша машина, а другую сдаем внаем. Сторона, на которой расположена дверь в погреб, более удобна для нас, мы пользуемся дверью для выхода и входа в дом, особенно когда идет дождь.

– Если не возражаете, – сказал Мейсон, – я хотел бы взглянуть на это сооружение.

– Спустимся прямо по ступенькам погреба, мистер Мейсон, и откроем дверь… или можно обойти вокруг по тропинке и войти через дверь гаража.

– Мне кажется, пройдем лучше через погреб.

– Пожалуйста, мистер Мейсон, – встала миссис Джентри, – будьте любезны, пройдемте.

Ребекка решительно отодвинула словарь и кроссворд в сторону, поднялась и расправила на коленях юбку.

– Если ты думаешь, Флоренс, – недовольно сказала она, – что пойдешь в погреб с мистером Мейсоном и вы там будете вести разговор об этой пустой банке, а меня оставите здесь, наверху, откуда я не смогу услышать вашего разговора, то ты глубоко заблуждаешься. Впрочем, чем дольше я думаю обо всем этом, тем больше у меня возникает сомнений в том, что эта пустая жестянка может послужить ключом к разгадке происшедшего.

– А как она может послужить им? – с недоумением посмотрела на золовку миссис Джентри, и в ее глазах блеснул азартный огонек.

– Не знаю, – решительно сказала Ребекка. – Но могла бы и послужить. А вы как думаете, Делман?

Стил загадочно усмехнулся.

– Не впутывайте меня в свои семейные дела, – решительно попросил он. – Я здесь только снимаю комнату. – Его слова теперь были обращены к адвокату: – А они принимают меня за своего… но я же не являюсь членом их семьи и не имею права обсуждать их проблемы.

– Вы знаете, Делман, я никогда не проводила строгой грани… – рассмеялась миссис Джентри. – Когда вы пришли снимать комнату и попросили пустить вас, я ответила: единственно, что абсолютно запрещу вам, так это пользоваться телефоном. – Она с улыбкой обернулась к Мейсону: – Когда в семье трое детей, которые без конца болтают по телефону, назначают свидания и хватают трубку, едва он зазвонит, я иногда думаю, что когда-нибудь разобью его… Невозможно подойти к аппарату ни утром, ни вечером, сделать заказы в гастрономе, позвонить своей собственной подруге.

– Мы, кажется, говорили о жестяной банке, – вернула Ребекка Флоренс к действительности.

– Твоя хватка ослабевает, тетушка Ребекка! – иронично улыбнулся Артурчик. – Какое, к черту, отношение имеет эта жестянка к…

– Артурчик! – осадила его миссис Джентри. – Никто не спрашивает твоего мнения. Пройдемте вниз, мистер Мейсон.

И они отправились за адвокатом к погребу. Мейсон тщательно все осматривал: миссис Джентри показала, где обнаружила банку, Артурчик – дверь, ведущую в гараж. Адвокат даже пощупал пальцем выкрашенную ее поверхность.

– Мистер Джентри красил вчера? – поинтересовался он.

– По-моему, какая-то быстро сохнущая эмаль, – пояснил Стил. – Знаете, у мистера Джентри свой магазин скобяных изделий. Как раз накануне, говорил он мне, один из поставщиков лакокрасочной продукции завез ему новую краску и хотел, чтобы мистер Джентри сам попробовал, как она красит.

– Ее нужно разводить?

– Да, пополам с растворителем, – пояснил Стил. – Кажется, Джентри считает, что она намного лучше прежних, которые у него до этого были в ходу. Поставляется эта краска в двух банках: в одной сама краска, в другой какой-то быстро сохнущий растворитель. Смешивают пополам и наносят. Сохнет шесть часов.

Мейсон показал на матовое заляпанное пятно на гаражной двери.

– Вероятно, кто-то не знал, что она окрашена. Очень похоже, что в поисках дверной ручки в темноте этот кто-то измазал ею руки.

– Да, в самом деле, – согласился Стил. – Я здесь был вместе с полицией и раньше не обратил внимания на это. Просто немного смазано.

– Краска высохла недавно, – констатировал Мейсон. – Она сохнет, вы говорите, в течение шести часов?

– Да, приблизительно от четырех до шести. Так мне сказал мистер Джентри, – подтвердил Стил.

– А давайте поищем ту жестянку, – предложила свои услуги Ребекка, продвигаясь вдоль верстака, принюхиваясь и присматриваясь к лежавшим там разным инструментам. – Вот банка с кистями. Не та ли это банка, Делман?

– Она, – сказал Делман. – Сразу можно сказать, как мистер Джентри открывает банки. Он не открывает до самого конца, а оставляет открытую часть держаться на кусочке жести, примерно в одну шестнадцатую часть дюйма, а потом скручивает крышку.

– Так он и делает, – подтвердила миссис Джентри. – Муж говорит, если вести открывалку до конца, то крышка провалится внутрь. У меня другой метод: я всегда придерживаю крышку и режу до конца. А Артур уже скручивает. Посмотрите, видно место, где скручивается верх этой банки.

Мейсон тщательно осматривал, что-то обдумывая.

– Давайте взглянем на верхнюю часть банки, просто чтобы завершить наше обследование, – сказал он.

– Верхнюю часть банки? – переспросила Флоренс.

Мейсон кивнул.

– Ну, возможно, нам и удастся найти ее, если хорошенько поискать в этом ящике с мусором, но… – засомневалась миссис Джентри, – но, разрази меня гром, я представить себе не могу, чтобы…

– Вчера вечером, – уточнил Стил, – я обратил внимание, что она лежала на верстаке. Да вон же, вон, в углу! Мистер Джентри подкладывал ее под банку с краской.

Мейсон поднял круглый жестяной обрезок от банки и внимательно рассмотрел те скрученные доли дюйма жести, которые последними связывали банку с крышкой.

– Это тут? – спросил он.

– Да, здесь, – подтвердил Стил. – Помню этот своеобразный заусенец на жести. Можно даже видеть, как он сворачивался…

Глаза Мейсона выразили живой интерес.

– Погодите, – вдруг сказал он. – Это не та крышка.

– Как не та?

– Та, которая была на банке, – уточнил Мейсон, – скручивалась влево. А эта – вправо.

Стил нагнулся и стал еще более внимательно осматривать круглый обрезок жести, потом взял в руки банку.

– Ишь ты! – удивленно воскликнул он. – Ведь я, оказывается, видел именно этот кусочек жести здесь, на приступке, вчера вечером и, естественно, подумал, что он от этой банки. Интересно, чего это вдруг мистер Джентри открыл банку, выбросил открученный верх, затем вытащил верх от другой банки из ящика с мусором? Но погодите, ведь Джентри – левша. Вы правы насчет этой закрутки. Но почему?..

– Не знаю почему, – развел руками Мейсон. – Но именно это он сделал. Давайте еще раз посмотрим в этом мусорном ящике.

– Я говорила тебе, Флоренс, – язвительно улыбнулась Ребекка. – Это наверняка связано с тем, что произошло сегодня ночью. Ну, теперь ты сама наконец убедилась, насколько плодотворнее работает тренированный разум?

– Пожалуй, – вздохнула миссис Джентри, – из меня бы не вышел сыщик. А все казалось так просто.

– По-моему, – улыбнулся Мейсон, – мы в чем-то похожи с вашей золовкой, миссис Джентри. Стоит мне обнаружить что-то не совсем обычное, как я готов сделать из этого тайну. Во всяком случае, знаете, и в самом деле погреб – не совсем подходящее место для пустой консервной банки, и не могу себе представить, зачем кому-то понадобилось так ее закупоривать. В этом, должно быть, что-то есть.

– Ну, я встряхнула ее – и ничего не услышала. И бог знает, что там было, но банка была совсем легкая, в ней, уверена, не могло ничего быть! Конечно, теперь, когда я вижу, что все придают этому такое значение…

– А вот, если не ошибаюсь, – вдруг выпрямился Мейсон, дотошно копавшийся в мусорном ящике, – верхняя часть от той банки. – Он потянулся рукой к груде мусора.

– Не порежьте руку, – предостерегла его миссис Джентри.

Артурчик засмеялся:

– Мистеру Мейсону, мам, не нужно быть сыщиком, чтобы догадаться, что ты – мать троих детей. Не делай того, не делай этого!..

Мейсон выпрямился, держа в руке кружочек жести, подошел к банке, в которой стояли кисти, и поднес его скрученным заусенцем к зазубрине в верхней части банки.

– Тютелька в тютельку, – констатировал Стил.

Артурчик живо протянул руку.

– Ого, мистер Мейсон, – сказал он, – дайте мне…

– Артурчик, – упрекнула миссис Джентри, – не мешай мистеру Мейсону.

– Снизу на поверхности как будто что-то нацарапано, – сказал Мейсон, – ощущается шероховатость. Дайте-ка мне подойти поближе к окну, чтобы падал свет…

– Это же код! – возбужденно завизжала Ребекка. – Там что-то написано… нацарапано на жести! Я так и знала! Просто была уверена в этом! Говорила же я тебе, Флоренс, а ты меня не слушала…

Мейсон извлек из кармана карандаш и вырвал листок из блокнота.

– Запишите, пожалуйста, буквы, – попросил он, – которые я буду сейчас читать.