Сержант Голкомб изобразил улыбку.

– Сестричка, вы произнесли отличную речь. Следуйте за мной.

Глава 20

Гамильтон Бергер встал и твердо заявил:

– Ваша честь, я хочу обратить внимание на статью Уголовного кодекса, которая гласит: «Каждый человек, который знает, что любая книга, бумага, отчет, предмет, письмо или тому подобное является доказательствами для суда, дознания или следствия, проводимых представителями закона, и скрывший или уничтоживший их, должен быть наказан за свой проступок».

– Суд, я думаю, знаком с этой статьей, – изумленно произнес судья Штрузе.

– Да, ваша честь, – продолжал Бергер. – Я только хочу обратить внимание вашей чести на эту статью. Я знаю, что ваша честь знаком с законами. Но я чувствую, что некоторые лица их не знают. А теперь я хочу вызвать в качестве свидетеля мисс Эльзу Гриффин.

Стюарт Бедфорд с тревогой посмотрел на Мейсона.

– Что это значит, черт возьми? – прошептал он. – Я думал, что мы удержим ее в стороне от этого дела. Мы не должны допустить, чтобы этот Брамс узнал ее как ту, кто снял номер двенадцать.

– Ей не нравилось, как я веду дело, – сказал Мейсон. – Она решила стать свидетельницей…

– Когда это случилось?

– Вчера вечером.

– Вы мне не сказали.

– Я не хотел вас тревожить.

Открылась дверь, и появилась Эльза Гриффин. С высоко поднятой головой она прошла к свидетельскому месту и принесла присягу.

– Ваше имя? – спросил Бергер.

– Эльза Гриффин.

– Вы связаны с обвиняемым по данному делу?

– Я работаю у него.

– Где вы были шестого апреля этого года?

– В мотеле «Стейлонгер».

– Что вы там делали?

– Наводила справки об одном человеке.

– А теперь, – сказал Бергер, обращаясь к судье, – если суд не возражает, будет нечто необычное. Я заявляю, что эта свидетельница показала, что есть еще одна свидетельница, которая может пролить свет на некоторые фазы данного дела. У нее есть определенные сведения по делу. Она находится здесь и является неподходящим свидетелем. Она не согласна быть свидетелем. Она не только не согласна, но хочет скрыть то, что ей известно. Она отказалась сделать какое-либо заявление, и я не знаю, много или мало ей известно по данному делу. Она просто отказывается разговаривать со мной. Следовательно, мне необходимо вызвать ее в качестве враждебного свидетеля.

– Может быть, для начала лучше допросить свидетельницу, которую вы уже вызвали? – сказал судья Штрузе. – Получить у нее необходимую информацию о другой свидетельнице, а потом согласно правилам вызвать ее в качестве враждебной.

– Очень хорошо, ваша честь.

Бергер повернулся к Эльзе Гриффин.

– Вы уже несколько лет работаете у обвиняемого?

– Да.

– В качестве?

– Я доверенный секретарь обвиняемого.

– Вы знакомы с мистером Брамсом, управляющим мотелем «Стейлонгер»?

– Да.

– Вы разговаривали с ним шестого апреля этого года?

– Да.

– Когда?

– В начале вечера.

– Что было сказано в этом разговоре?

– Протестую. Вопрос не относится к делу, – заявил Мейсон.

– Одну минутку, ваша честь, – торопливо заговорил Бергер. – Мы собираемся показать, что эта свидетельница была во время разговора агентом обвиняемого, что она поехала в мотель в соответствии с полученными инструкциями.

– Тогда лучше сразу показать это, – сказал судья. – Суд предлагает вам осветить вопросы, по которым свидетельница не является враждебной. По остальным вопросам вы можете допрашивать ее в качестве враждебной, по каждому отдельному вопросу.

– Хорошо, ваша честь.

Бергер снова повернулся к свидетельнице.

– После разговора вы возвращались в мотель «Стейлонгер» вечером этого же дня?

– Фактически это было уже утром седьмого апреля.

– Кто послал вас в мотель?

– Мистер Перри Мейсон.

– Вы имеете в виду, что получили указание от мистера Перри Мейсона, когда он уже являлся адвокатом мистера Бедфорда, обвиняемого по данному делу?

– Да.

– Какие указания вам дал мистер Мейсон?

– Снять отпечатки пальцев с двенадцатого номера мотеля и принести их мистеру Мейсону.

– Вы разбираетесь в процессе обнаружения и снятия отпечатков пальцев?

– Да.

– Вы изучали этот процесс?

– Да.

– Где?

– Я изучала это заочно.

– Где вы взяли материалы для снятия отпечатков?

– Мне их дал мистер Мейсон.

– Что вы делали после того, как мистер Мейсон дал вам эти материалы?

– Я поехала в мотель и стала снимать отпечатки в двенадцатом номере, как мне было сказано.

– А потом?

– Я отвезла снятые отпечатки мистеру Мейсону и оставила ему их, чтобы таким образом выявить отпечатки, оставленные женщиной, которая прокралась в этот номер.

– Вы знаете, есть ли там эти отпечатки?

– Да. Мистер Мейсон сказал мне, что почти все отпечатки мои, за исключением четырех.

– Вы знаете, каких именно?

– Да. На карточках я проставила номера четырнадцать, шестнадцать, девять и двенадцать. Номера четырнадцать и шестнадцать были сняты со стеклянной ручки двери в туалете, а номера девять и двенадцать были сняты с зеркала.

– Вы знаете, где сейчас эти карточки?

– Да. Они у меня. Я выхватила их у мистера Мейсона вчера вечером и побежала в полицию, а он хотел отнять их у меня.

– Вы отдали их в полицию?

– Нет.

– Почему?

– Я не хотела, чтобы с ними что-нибудь случилось. Я знаю, чьи это отпечатки, и поэтому убежала с ними.

– Почему вы решили убежать? – спросил Бергер.

Судья Штрузе уставился на Мейсона, ожидая возражений, но их не последовало.

– Одну минутку, свидетельница, – решился на подсказку судья. – Защита желает опротестовать этот вопрос. Мистер Мейсон?

– Нет, ваша честь, – ответил Мейсон. – Я считаю, что здесь обвиняют и меня, и, следовательно, я позволю всем фактам получить объяснение.

Судья нахмурился.

– Вы можете это чувствовать, мистер Мейсон. Это дело требует обсуждения. Вы защищаете клиента, и ваш долг заниматься только этим, не обращая внимания на свои личные дела.

– Я это понимаю, ваша честь.

– Этот вопрос кажется мне спорным и требует от свидетельницы заключения.

– Возражений нет, ваша честь.

Судья тем не менее колебался.

– Я бы хотел обратить ваше внимание, мистер Мейсон, что суд может сам защитить интересы вашего клиента, если вопросы действуют ему во вред.

– Я все понимаю, ваша честь, – поклонился Мейсон. – И хочу обратить внимание суда на то, что ответ на этот вопрос скорее вредит мне и идет на пользу моему клиенту. Вы же слышали, свидетельница готова ответить на все вопросы и будет защищать интересы своего хозяина.

– Ну что же, – сказал судья. – Если вы не возражаете, то свидетельница может отвечать на вопросы.

– Отвечайте на вопрос, – торжествовал Бергер. – Почему вы решили убежать?

– Потому что в это время я опознала эти отпечатки.

– Вы опознали их?

– Да, сэр.

– Вы сказали, что занимались изучением этого дела?

– Да, сэр.

– Вы сравнили их с оригиналом?

– Во всяком случае, я знаю, чьи они.

Бергер повернулся к судье.

– Ваша честь, я чувствую себя несколько странно в этом деле. Свидетельница не сказала мне…

– Возражений нет, – перебил его судья, – следовательно, незачем обращаться к суду. Вы должны воздерживаться от комментариев. Продолжайте задавать вопросы, господин окружной прокурор.

– Да, ваша честь, – сказал Бергер.

Судья посмотрел на Мейсона. Взгляд его выражал некоторое недоумение.

– Вы оказались в состоянии опознать эти отпечатки? – спросил Бергер.

– Да, сэр.

– Чьи это отпечатки, по-вашему?

– Одну минутку, – вмешался судья. – Хотя адвокат не возражает против этого вопроса, я должен заметить, что вопрос требует мнения свидетельницы. Мисс Гриффин?

– Да, ваша честь?

– Вы показали, что изучали дактилоскопию?

– Да, ваша честь.

– Каким образом?

– Заочно.

– Сколько времени?

– Я прошла полный курс, получила соответствующее удостоверение. Теперь я умею снимать отпечатки и сравнивать их.

– У защиты есть какие-либо возражения? – спросил судья.

– Никаких, – ответил Мейсон.

– Хорошо. Так чьи же это были отпечатки? – продолжал Бергер.

– Одну минутку, – остановил прокурора Мейсон, – если суд не возражает, я считаю этот вопрос неуместным.

– Я готов принять ваше возражение, – сказал судья.

– Однако, – продолжал Мейсон, – я не имею в виду те возражения, о которых вы, возможно, думаете, ваша честь. Я считаю, что эту свидетельницу надо считать ограниченным экспертом. Настоящим экспертом она быть не может. Я считаю, что ее можно назвать экспертом-любителем. Следовательно, нельзя задавать вопрос о том, чьи, по ее мнению, это были отпечатки, а надо узнать, что общего существует между этими отпечатками.

– Возражение принято, – согласился судья.

Лицо Бергера потемнело от раздражения.

– Какое, по вашему мнению, существует сходство между упомянутыми вами отпечатками? – продублировал он адвоката.

Эльза Гриффин подняла голову. Она посмотрела на Мейсона, перевела взгляд на обвиняемого, потом посмотрела на жюри.

– По моему мнению, сходство таково, что эти отпечатки принадлежат миссис Бедфорд, жене обвиняемого.

Бергер усмехнулся.

– Эти отпечатки у вас с собой?

– Да.

– А как вы опознали их?

– Карточки пронумерованы. Номера четырнадцать, шестнадцать, девять и двенадцать. На обороте этих карточек я написала также свое имя, так что ошибки быть не может. Я сделала это по предложению окружного прокурора. Он просил меня оставить их ему, а когда я отказалась, он попросил меня расписаться на них.

Бергер продолжал самодовольно улыбаться.

– А что сделал я?