– Все четыре револьвера выглядят одинаково?

– Да.

– Тогда как вы можете утверждать, что это тот револьвер, который вы передали Хелману Эллису? Каким образом вы отличаете его от трех остальных, не взглянув на номер?

– Потому что я знаю этот револьвер.

– Что вы о нем знаете? Какие у него отличительные черты? Что именно отличает его от других револьверов? – настаивал Мейсон.

– Например, у этого револьвера у дула имеется небольшая царапина.

– Что-то еще?

– Не думаю.

– Где находятся еще три револьвера?

– У меня.

– Где у вас?

– Естественно, там, где я работаю. Я не ношу их с собой – один в кармане брюк, другой – в кармане пиджака, – саркастически заметил Анклитас.

– Как я вижу, приближается время окончания слушаний дел в суде, – заметил Мейсон, обращаясь к судье Кейзеру. – Я хотел бы попросить этого свидетеля вернуться для дачи показаний завтра утром и принести с собой те револьверы.

Разгневанный Гамильтон Бергер вскочил на ноги.

– Перри Мейсон опять начинает выкидывать свои штучки, ваша честь. Установленным фактом является то, что, как только обвиняемого представляет мистер Мейсон, адвокат начинает неизвестно откуда доставать все новые и новые револьверы. Они оказываются замешанными в деле, он играет ими, словно фокусник, и путает всех и вся. Те три револьвера Джорджа Анклитаса имеют не больше отношения к делу, чем револьверы, выставленные на продажу в магазине «Охота и рыболовство» в Ровене.

– Я склонен согласиться с господином окружным прокурором, – объявил судья Кейзер. – Я не понимаю, какое отношение они имеют к слушанию дела.

– Свидетель идентифицировал револьвер, переданный им Хелману Эллису, заявив, что у того револьвера имеется царапина дула, – объяснил Мейсон. – Других отличительных черт у него нет.

– При сложившихся обстоятельствах этого достаточно, – возразил Гамильтон Бергер.

Мейсон взял револьвер и сразу же сунул его в руки окружного прокурора.

– Если вы так считаете, то, пожалуйста, покажите суду, где здесь царапина у дула, – обратился адвокат к Гамильтону Бергеру.

– Сами показывайте! – заорал окружной прокурор. – Я не позволю вам отдавать мне приказы!

– Тогда, возможно, нам следует попросить об этом свидетеля, – решил Мейсон. – Я предложил вам сделать это только потому, что вы абсолютно уверены, что одной этой метки хватит для идентификации. Сейчас я передам револьвер мистеру Анклитасу и попрошу его указать на царапину. – Мейсон повернулся к свидетелю. – Мистер Анклитас, пожалуйста, покиньте свидетельскую ложу, подойдите сюда и покажите суду и окружному прокурору, где находится царапина, о которой вы говорили, – попросил адвокат.

– Достаточно, если он покажет метку суду, – заявил Гамильтон Бергер. – Окружному прокурору не надо ничего показывать. Окружной прокурор и так знает, что это за револьвер. Однако окружной прокурор хотел бы обратить внимание высокого суда на то, что следует проявлять максимум осторожности и не упускать из виду эти револьверы, чтобы бирки, указывающие, какие это вещественные доказательства, не поменяли местами. В настоящий момент в дело вовлечены два револьвера, и если предоставить адвокату защиты малейшую возможность…

– Замолчите, – холодным тоном перебил судья Кейзер. – У вас нет повода для подобных заявлений, мистер Бергер. Свидетель, пройдите вперед и покажите суду ту царапину, о которой вы говорили.

Анклитас покинул свидетельскую ложу и направился к судье.

– У дула есть место, где поцарапан металл, – начал он. – У нас возник спор, достаточно ли крепка пилка для ногтей, чтобы порезать металл, и я провел пилкой по стволу. Я…

Джордж Анклитас внезапно замолчал, еще раз посмотрел на револьвер, перевернул его, поднес поближе к свету и заявил:

– Наверное, она стерлась. Это была неглубокая царапина на стали.

Судья Кейзер склонился вперед.

– Но я не вижу ни одного места, где вообще могла быть хоть какая-то царапина, – заметил судья.

– И я тоже, – признался Анклитас.

– И тем не менее это единственная метка, на которую вы ссылались для идентификации револьвера. Вы поклялись под присягой, что это тот револьвер, который вы передали Хелману Эллису, – сказал Мейсон.

– Но его нашли на «Гладиаторе», не так ли?! – воскликнул Джордж Анклитас.

– Вопрос в том, как вы можете быть уверены в том, что это и есть тот револьвер, – заметил Мейсон.

Анклитас еще и еще раз поворачивал револьвер разными сторонами.

– Ну, я просто уверен, что это он, – наконец сказал свидетель. – Я знаю, что это тот револьвер, но… Я не вижу метку, оставленную пилкой для ногтей на стволе.

– Если я правильно вас понял, мистер Анклитас, вы одновременно купили четыре револьвера, не так ли? – обратился Мейсон к свидетелю.

– Да.

– И один из них передали Хелману Эллису?

– Я это уже говорил полдюжины раз.

– И имел место спор, оставит ли обычная пилка для ногтей метку на стали?

– Да, сэр.

– И заключалось пари?

– Да, сэр.

– С кем?

– С моим партнером, Хитрецом Маркусом.

– На какую сумму?

– Пятьдесят долларов.

– Вы помните, как вообще возник этот вопрос?

– О, ваша честь, – перебил Гамильтон Бергер, – это несущественно, недопустимо в качестве доказательства и не имеет отношения к делу. Перекрестный допрос ведется не должным образом. Адвокат явно пытается растянуть слушание, надеясь, что за вечер ему удастся придумать еще какие-нибудь вопросы мистеру Анклитасу. Я уже обращал внимание высокого суда на то, что мистеру Анклитасу неудобно…

– У нас есть еще несколько минут, господин окружной прокурор, – перебил судья Кейзер. – Поставлен вопрос идентификации оружия. Этот свидетель заявил, что может опознать его только по метке, оставленной на стволе пилкой для ногтей. Я считаю, что адвокат защиты действует в рамках допустимого. Возражение отклоняется. Отвечайте на вопрос, мистер Анклитас.

– Ну, мы разговорились о различных типах оружия и коснулись наших четырех револьверов. Я предложил поставить на них какие-нибудь метки, чтобы можно было отличать их друг от друга не только по номерам. И я подумал, что неплохо сделать царапины на каждом из них: одну на одном, две на втором, три на третьем и четыре на четвертом. Хитрец Маркус, мой партнер, согласился, что это неплохая идея, однако у нас под рукой не было никакого инструмента, которым можно было бы нанести метки. Тогда я сказал, что надо сходить в парикмахерскую и попросить у них пилку для ногтей. Маркус ответил, что она недостаточно твердая, чтобы оставлять метки на стали. Мы с ним поспорили на пятьдесят долларов.

– И что дальше?

– Мы взяли один из револьверов и отправились с ним в парикмахерскую. Там нам дали пилку. Я сделал царапину у дула и получил у Хитреца пятьдесят баксов.

– А вы нанесли метки на все четыре револьвера? – уточнил Мейсон.

– Нет. Маркус страшно разозлился, проиграв пари, и обвинил меня в том, что я предварительно сам экспериментировал с пилкой, а только после этого поспорил с ним.

– Вы заявили, что передали Хелману Эллису револьвер, на котором имеется царапина, не так ли?

– Я думал, что это тот.

– При каких обстоятельствах вы передали ему револьвер?

– Получив пятьдесят долларов, я понес револьвер обратно к стойке бара. Он обычно хранится там, рядом с кассой, чтобы в случае, если ворвутся грабители, мы могли бы защититься. Хелман Эллис стоял у бара и увидел меня с револьвером. Он решил выяснить, не стараюсь ли я таким образом получить деньги с какого-нибудь клиента, отказывающегося платить, или что-то в этом роде. Он пошутил на эту тему, потом мы поговорили о том о сем, он сказал, что револьвер ему очень понравился, ну и в конце концов я его ему подарил. Я посчитал, что мне следует это сделать, потому что Хелман Эллис стал постоянным клиентом и… я не скрываю, что хотел его как-то ублажить.

– Почему? – поинтересовался Мейсон.

– Потому что я получаю прибыль от посетителей, – злобно ответил Анклитас.

– Значит, вы уверены, что передали Хелману Эллису именно тот револьвер, на котором пилкой для ногтей оставлена царапина?

– Да, уверен.

– Однако вы не нашли никакой метки на стволе револьвера, сейчас находящегося в суде. Поэтому вы, вероятно, желаете изменить свои показания касательно револьвера, переданного Хелману Эллису?

– Я ничего не меняю, – угрюмо заявил Джордж Анклитас. – Этот револьвер нашли на яхте Эллиса, а следовательно, это тот револьвер, что я дал Эллису.

– Но на стволе нет отличительной метки.

– Она могла стереться.

– Больше вы ни по чему не в состоянии идентифицировать оружие?

– Только по внешнему виду.

– Когда вы давали показания, вашим единственным обоснованием…

– Ваша честь, – перебил Гамильтон Бергер, – этот вопрос уже задавался дюжину раз. На него получен ответ. Свидетель высказал свое мнение. Теперь нам известны факты. Мы ничего не добьемся, если позволим адвокату защиты продолжать этот спор с мистером Анклитасом. Я…

В зал суда быстрым шагом вошел один из помощников Гамильтона Бергера, подошел сзади к окружному прокурору и потянул его за рукав.

Бергер повернулся с раздраженным видом, заметил выражение лица помощника и обратился к судье Кейзеру:

– Прошу прощения, ваша честь. Разрешите мне переговорить со своим человеком. Явно произошло что-то важное.

Гамильтон Бергер начал шепотом совещаться с помощником. Вначале на лице окружного прокурора появилось недоверие, потом удивление и наконец начала медленно расплываться улыбка.

Он кивнул помощнику и снова обратился к суду:

– Имело место чрезвычайно важное развитие событий в слушаемом деле. Я намерен пригласить мистера Мейсона в качестве своего следующего свидетеля.

– Вы не можете этого сделать, – возразил судья Кейзер, однако, увидев выражение лица Гамильтона Бергера, добавил: – Если только не требуется прояснения какого-то факта адвокатом защиты. Но, определенно, для адвоката защиты вряд ли подходит роль свидетеля, дающего показания против своей клиентки.