– А кто его обнаружит? – спросила она.

– Сержант Голкомб.

Она нахмурилась:

– А если кто-то найдет его раньше сержанта Голкомба?

– Вот этого надо избежать любой ценой. Вы возьмете нож, положите в ящик и закроете буфет на замок… Верно, что только у вас ключ от него?

– Да!

– И он все еще у вас?

– Да, у меня.

– Вы скажете сержанту Голкомбу, что я хотел прийти утром около восьми часов и просил вас впустить меня, и спросите у него, вправе ли так поступить.

– И вы думаете, он примчится?

Мейсон мрачно засмеялся и ответил:

– Вот именно, примчится, да еще сломя голову.

– И я могу нажить неприятности?

– Да, если попадетесь.

– Но вы думаете, что это поможет дяде Питеру?

– Не думаю, а знаю, что поможет.

Она поднялась, улыбнулась и протянула ему руку:

– Договорились!

Мейсон пожал ей руку, кивнул Делле Стрит и распорядился:

– Проводи Эдну в библиотеку. – В ответ на недоуменный взгляд Эдны Хаммер он пояснил: – Дело не в том, что я не хочу, чтобы вы знали, откуда доставят нож. Просто это в ваших же интересах – не ведать об этом, чтобы потом не пришлось лгать. Вы подождете в библиотеке. Делла Стрит даст вам почитать какие-нибудь журналы. Когда у нас все будет готово, мы дадим вам знать.

– Когда мне звонить сержанту Голкомбу?

– Сразу же, как только положите нож в буфет и закроете ящик на ключ.

– Но это будет довольно поздно, не так ли?

– Да, но вы можете сказать ему, что я только что позвонил и что вы должны перезвонить мне и дать ответ. Он придет в такой восторг при мысли, что сможет поймать меня с поличным, что рухнет вам на шею и зарыдает от радости.

Эдна Хаммер вздернула подбородок, в глазах светилась решимость.

– Я все сделаю, – объявила она.

Делла Стрит, проводив ее в библиотеку и вернувшись через несколько секунд, вновь застала Мейсона расхаживающим по офису.

– Беспокоишься? – спросил Мейсон.

Она улыбнулась и ответила:

– Ни капли! Вперед по полю с мячом, шеф! Я буду вас прикрывать.

– А как насчет игроков противника? Не страшно?

– Ничуточки! – ответила она. – Впереди столбики ворот, голевая линия. Возможно, придется вспомнить былые веселые деньки в школе. Как мы там пели?.. «С клубничной начинкой пирог до обеда… Не правда ли – это по-бе-да…» Главное, мы в игре! И я готова провозгласить здравицу: «Да здравствует юридическая лавка Мейсона – защита оптом и в розницу. Ура! Ура! Ура!» – И она рассмеялась счастливым смехом женщины, которая идет навстречу приключениям вместе с человеком, которому доверяет без оглядки.

– Ату их, девочка! – воскликнул Мейсон. – Вот тебе еще песенка! Как, подойдет?.. Вот, вспомнил: «Сильный – смеется, слабый – теряется, нам же лишь плюнуть на все остается».

Он едва успел закончить, как в дверь постучали. Мейсон кивнул Делле Стрит. Она открыла и впустила Эллен Уорингтон и Боба Пизли. Мейсон указал им на стулья.

– Достали? – спросил он Эллен.

– Боб хочет знать, что у вас на уме.

– Просто эксперимент, – ответил Мейсон, – мне нужен нож в точности такой же, как тот, который, как утверждает обвинение, был взят из буфета Питером Кентом.

– Для чего вы его хотите?

– Для эксперимента.

– Не могли бы вы рассказать об этом подробнее?

– Нет!

Пизли на секунду смешался, затем медленно, с явной неохотой, извлек коричневый бумажный сверток, развернул его и достал черный, с роговой ручкой разделочный нож. Осторожно вынув из кармана носовой платок, чтобы не оставить на ручке отпечатков пальцев, он подошел к столу Мейсона и положил нож на крышку стола.

– Вот он, – произнес Пизли.

– На вид – то, что надо! – заметил Мейсон, осторожно осматривая нож.

– В точности такой же.

Перри Мейсон медленно повертел нож в пальцах.

– Что вы имеете в виду? – спросил он.

– Получилось так, что я разбираюсь в столовых наборах. Когда я узнал, что идентичность ножа станет предметом разбирательства и что Эллен, возможно, будет вызвана как свидетельница, я заметил номер изготовителя, который был выбит на вилке из этого же набора, и приступил к поискам.

– И заказали дубликат? – спросил Мейсон, изогнув бровь дугой.

– Нет, – ответил Пизли, – у меня такие же оказались на складе. Видите ли, это я продал набор Кенту.

– Давно?

– Три или четыре месяца назад. Кенту не нравился набор, который у него был до этого, и Эллен оказалась настолько умна, что подсказала ему обратиться ко мне.

– Понимаю, – сказал Мейсон, – весьма вам благодарен. Чувствую, что Кент теперь окажется в неоплатном долгу перед вами, и, когда настанет время, я позабочусь о том, чтобы он оценил ваше поведение в полной мере. – Мейсон встал, давая понять, что разговор окончен.

Эллен Уорингтон спросила:

– Вы уверены, что Боб не попадет в беду из-за этого?

Мейсон засмеялся и ответил:

– Беда – понятие растяжимое. Само по себе это слово ничего не значит.

Пизли возразил:

– Честно, мистер Мейсон, я не вполне разделяю ваше веселое настроение.

Мейсон похлопал его по плечу и мягко повел его к двери, подальше от разделочного ножа, лежавшего на столе.

– Забудьте об этом, – посоветовал он. – Как покупатель, я имею право зайти к вам в магазин и приобрести разделочный нож.

– Да, конечно!

– Ну вот этим я сейчас и занимаюсь.

– Нет, – возразил Пизли, – вы не в моем магазине.

– Если вы предпочитаете возвратиться к себе в магазин и выложить нож на прилавок, то я приду туда и куплю его, – ответил Мейсон, смеясь, но продолжая держать дверь открытой.

С неохотой Пизли направился в коридор.

– Доброй ночи! – пожелал Мейсон. – И вновь благодарю вас обоих.

Он плотно закрыл дверь, и замок защелкнулся. Делла Стрит склонилась над столом, пристально разглядывая нож.

– Что дальше? – спросила она.

– Дальше… лимон, – ответил Мейсон, – который находится в левом ящике этого стола. Мы разрежем этот лимон вот этим ножом и оставим на лезвии лимонный сок, чтобы создать впечатление, будто им пользовались. Затем очень и очень осторожно сотрем с ножа все отпечатки пальцев. После этого передадим его Эдне Хаммер. Она будет столь же осторожна.

– Сразу же, как только нож будет обнаружен, сержант Голкомб примется искать на нем отпечатки пальцев, – заметила она.

– Не сомневаюсь!

– И он их не найдет.

– Конечно нет.

– Это возбудит его подозрения.

– Почему?

– Потому что на ручке разделочного ножа должны быть отпечатки пальцев.

Мейсон отвесил небольшой поклон и сказал:

– Теперь, моя дорогая юная леди, вы начинаете понимать, в каком положении окажется окружной прокурор.

– Что вы имеете в виду? – спросила она.

Мейсон ответил:

– Вспомни, что на ручке ножа, найденного под подушкой Кента, не было четких отпечатков пальцев.

Она хотела было что-то сказать, когда телефонный звонок пронзительным звуком наполнил комнату.

– К какой линии подсоединен этот аппарат? – задал вопрос Мейсон.

– К междугородной. Пока я была здесь, хотела быть уверенной, что мы не пропустим ни одного звонка.

– Отвечай, – распорядился он.

Она подняла трубку и произнесла:

– Алло! – Затем послушала минуту и сказала: – Мистер Мейсон сейчас здесь. Я ему передам. – Делла прикрыла ладонью микрофон. – Кто-то из тюрьмы, – тихо сообщила она, – говорит, что Питеру Кенту только что вручили какие-то бумаги и он очень обеспокоен и хотел бы видеть вас как можно быстрее.

Мейсон кивнул:

– Скажи ему, что уже выезжаю.

Положив разделочный нож на стол лезвием вверх, Мейсон обратился к Делле Стрит:

– Приведи Эдну Хаммер. Надо ей все объяснить, прежде чем я поеду в тюрьму.

Делла направилась к двери в библиотеку. Пока Мейсон тщательно стирал носовым платком с ручки ножа отпечатки пальцев, Эдна Хаммер вошла в комнату.

– Ну, – воскликнула она, увидев на столе нож, – да ведь это тот же самый!

– Отлично! – сказал Мейсон. – По-видимому, ни на одном из ножей нет ничего, что бы могло отличить один от другого.

– Что вы хотите, чтобы я сделала с ним?

Мейсон протер лезвие платком, придирчиво осмотрел и завернул его в коричневую бумагу, в которой был нож, когда его принес Пизли.

– Будьте осторожны, чтобы не оставить на нем никаких отпечатков, – предупредил Мейсон. – Положите его в ящик буфета. Позвоните сержанту Голкомбу и скажите, что я собираюсь быть у вас в восемь утра. И запомните, дорогая, мои слова: я собираюсь быть там в восемь утра и хочу, чтобы вы меня впустили.

– И я должна запереть ящик?

– Да. Пусть никто не знает, что нож в ящике. Заприте замок и никому не открывайте. – Пока она тянулась за бумажным свертком, Мейсон вдруг спросил небрежным тоном: – Почему вы думаете, что ваш дядя намеревался убить вас, Эдна?

Она вздрогнула, как от удара.

– О чем вы говорите?

Мейсон быстро шагнул к ней:

– Вы знаете, о чем я говорю, Эдна. Вы знали, что ваш дядя разгуливал во сне дней тридцать назад, если не больше. Вы думали, что он собирается убить вас.

– Это не так! Это фальсификация!

– Тогда почему, – потребовал он объяснений, – вы установили этот сверхнадежный замок на дверь вашей спальни?

У нее перехватило дыхание, и она уставилась на него испуганными глазами.

– Давайте, – подбодрил он, – скажите мне правду!

– Я… я…

– У вас и прежде был достаточно хороший замок на двери, – пришел он к ней на помощь. – Но вы боялись, что у Кента есть ключ, и решили поставить замок, к которому у вашего дяди не могло быть ключа. Вы наняли слесаря, чтобы установить один из самых дорогих замков, какие только можно достать за деньги, и только у вас был бы от него ключ. Ведь верно?

– Но… это не… так.

– Тогда почему вы это сделали?

Она отшатнулась от Мейсона, рухнула в кресло и начала плакать.