— Это все.

Мейсон махнул рукой.

— Вопросов не имею.

— Филипп Браунли, будьте любезны подняться на место для свидетелей.

Молодой человек выступил вперед и был приведен к присяге.

— Вы знакомы с Карлом Смитом, свидетелем, который только что давал показания?

— Да.

— Видели ли вы его ночью пятого числа?

— Да.

— Передал ли он вам что-нибудь?

— Да.

— Что именно?

— Письмо, адресованное моему деду мистеру Ренволду К. Браунли.

— Что вы с ним сделали?

— Немедленно отнес его дедушке.

— Он уже спал?

— Он лежал и читал в постели. Это было его привычкой.

— Распечатал ли он письмо в вашем присутствии?

— Да.

— Вы сами видели письмо?

— Я его не читал, но дедушка мне сказал, что в нем написано.

— Что же он вам сказал?

Мейсон покачал головой.

— Ваша честь, я возражаю на том основании, что это не настоящее доказательство, а всего лишь пересказ чужих слов.

Судья Нокс согласился:

— Я поддерживаю возражение защиты.

— Что, — хмурясь, спросил Шумейкер, — ваш дед сделал или сказал сразу же после получения письма?

— Возражаю на том же основании, — заявил Мейсон.

— Я не приму никаких заявлений в отношении того, что было написано, — вынес решение судья Нокс, — но я приму любые заявления, которые может сделать мистер Браунли в отношении того, что он намеревался сделать или куда он собирался поехать.

Филипп Браунли сказал тихим голосом:

— Дедушка сказал, что ему необходимо немедленно поехать в Лос-Анджелесскую гавань ддя встречи с Джулией Брэннер. Из его слов я понял, что их встреча должна состояться на борту его яхты.

— Сказал ли он что-нибудь еще? — спросил Шумейкер.

— Да, он сказал, что эта чертовка долгие годы держала у себя часы его сына, а теперь она намеревается с ними расстаться.

Мейсон поднялся.

— Возражаю против данного показания: оно является пересказом чужих слов, не имеет прямого отношения к разбираемому делу. Но в то же время является попыткой показать содержание письменного документа.

— Возражение принято. Последняя часть будет вычеркнута из протокола.

— Что сделал ваш дед? — спросил Шумейкер.

— Он оделся, пошел к своей машине и выехал из гаража приблизительно в два часа ночи.

— Вы знакомы с мистером Мейсоном, адвокатом, который представляет обвиняемую?

— Да.

— Видели ли вы его в тот самый вечер, точнее, вечером четвертого числа?

— Да, приблизительно в одиннадцать часов, между одиннадцатью и двенадцатью.

— Вы с ним разговаривали?

— Да.

— Обсуждал ли он с вами завещание вашего деда?

— В известном смысле да.

Мейсон заявил:


— Ваша честь, я возражаю против попытки запротоколировать данный разговор до того, как был доказан состав преступления.

Шумейкер стал объяснять:

— Ваша честь, в данный момент я не намерен углубляться в детали этого разговора. Позднее я собираюсь доказать, что Перри Мейсон узнал вечером четвертого числа, что Ренволд Браунли намеревается утром пятого числа составить документ, по которому большая часть его состояния передается его внучке Дженис Браунли, что Мейсон передал эту информацию своей клиентке, и именно это и явилось мотивом для убийства. Однако я сейчас не вхожу во все подробности. Вы можете приступить к перекрестному допросу, мистер Мейсон.

Мейсон повернулся к Филиппу Браунли.

— Вы ожидали меня, когда я вышел из дома вашего деда?

— Да.

— Сколько времени вы меня ожидали?

— Всего несколько минут.

— Вы знали, когда я вышел из комнаты, в которой состоялась наша беседа с мистероам Браунли, и пошел к своей машине, не так ли?

— Да, я слышал, как вы вышли из комнаты.

— И тогда вы выскочили из дома и стали поджидать меня на подъездной дороге, это верно?

— Да.

— Но ваша одежда промокла насквозь. Шел сильный дождь, но не настолько сильный, чтобы за несколько минут промочить вашу одежду насквозь. Где вы меня ожидали? Каким образом вы это объясните?

Филипп Браунли опустил голову и ничего не сказал.

— Отвечайте на вопрос! — приказал судья.

— Мне нечего сказать, — заявил Филипп Брдунли.

— Разве не правда, — продолжал Мейсон, — что вы стояли продолжительное время под дождем до того, как я вышел из дома? Разве не факт, что вы могли расслышать многое, если не все, из того, что было сказано во время моего разговора с вашим дедом? Разве вы не подслушивали под одним из окон гостиной?

Браунли заколебался.

— Отвечайте на вопрос! — сказал Мейсон. — И не вздумайте лгать!

— Да, — очень тихо ответил Браунли. — Я действительно стоял под окном библиотеки и старался услышать, о чем у вас идет речь. Все мне не удалось услышать, но кое-что я разобрал.

— Таким образом, вы знали, что ваш дед намеревается составить утром эти документы, по которым большая часть его состояния переходит в руки девушки, которая живет в его доме как Дженис Браунли?

— Да, — подтвердил Филипп Браунли.

— Таким образом, раз уж речь зашла о мотивах, у вас тоже имелся мотив убить своего деда. Иными словами, его смерть была вам выгодна. Раз он умер до того, как официальное завещание было оформлено, вы наследуете половину состояния деда, конечно, при условии, что Дженис Браунли является подлинной внучкой Ренволда Браунли. А если можно было бы доказать, что она вовсе не его внучка, тогда к вам бы перешло все его состояние. Это верно?

Шумейкер вскочил с места.

— Ваша честь, — закричал он, — я возражаю! Вопрос спорный, не относящийся к делу. Это неправильный перекрестный допрос. Требует у свидетеля его выводов по юридической части.

— Я задал этот вопрос только для того, — сказал Мейсон, — чтобы доказать пристрастность свидетеля.

— Мне думается, — сказал судья Нокс, — что в такой форме вопрос защитника является спорным, поскольку он действительно требует выводов от свидетеля. Если вы желаете все это доказать, вам придется спросить у свидетеля, что именно из разговора было им услышано, выводы же предоставьте сделать суду.

Мейсон пожал плечами и ответил:

— У меня нет больше вопросов к свидетелю.

Шумейкер поколебался, видимо не зная, стоит ли ему еще о чем-то спросить Филиппа Браунли и не даст ли это повод Мейсону возобновить перекрестный допрос, покачал головой и объявил:

— Свидетель может вернуться на место. Вызовите Гордона Викслера.

Гордон Викслер, человек лет сорока пяти, с костлявым лицом, одетый в серый рабочий костюм, поднялся на место для свидетелей и показал, что его зовут Гордоном Викслером, что он яхтсмен, владелец яхты «Решительная», в ту ночь плавал в Каталину на своей яхте. Вернулся оттуда под проливным дождем и позвонил из клуба своему слуге-филиппинцу, чтобы тот встретил его на машине. После этого он занялся всякими делами, связанными с при-швартованием яхты и установкой ее на якоре, чтобы на следующий день бс? задержки она была полностью готова к выходу в открытое море. Слуга-ц?.илиппинеЦ так и не появился, хотя он прождал его больше часа. В это времЛ него долетел гул автомобильного мотора в районе здания клуба. Он пошел туда проверить, за ним ли пришла машина, решив, что слуга мог сбиться с пути при такой скверной видимости и если учесть, что до этого он всего лишь раз был в яхт-клубе.

Викслер пошел навстречу свету фар автомобиля. Ему бросилось в глаза, что машина едет очень медленно. И тут какая-то женщина, одетая в белый плащ, вышла из тени дома сбоку от дороги, машина остановилась. Женщина поднялась на подножку, о чем-то поговорила с водителем, соскочила на землю, а машина поехала все так же медленно дальше по дороге и почти достигла того места, где в это время находился сам Викслер, свернула в боковую улочку, ведущую к параллельной дороге, чуть ускорила ход и, описав круг, вернулась назад. Машина была почти у того места, где останавливалась, когда из тени вновь возникла женская фигура в белом плаще и вскочила на подножку автомобиля. К этому времени Викслер уже не сомневался, что его слуга-филиппинец по какой-то причине за ним не приехал, поэтому он решил попросить владельца неизвестной машины довезти его хотя бы до ближайшей стоянки такси. Викслер ускорил шаги, точнее, побежал к автомобилю. И в этот момент увидел несколько вспышек и услышал звуки пистолетных выстрелов. Ему показалось, что их было пять, но, возможно, и шесть. Женщина в белом плаще соскочила с подножки и побежала в боковую улицу.

Автомобиль марки «шевроле», стоящий на перекрестке дорог, сорвался с места, сделал крутой поворот и умчался на огромной скорости. Викслер побежал к другому автомобилю. Человек лежал на руле, его голова и левая рука свесились в открытое окошечко машины. Кровь из ран стекала по дверце, собираясь в лужицу на левой подножке. Викслер узнал его. Этот человек был Ренволд К. Браунли. Он был мертв. Викслер встречался с Браунли несколько раз, так что ошибка в этом отношении исключается.

Далее Викслер показал, что он страшно перепугался и растерялся, побежал по дождю, не соображая, что делает.

Неожиданно он наткнулся на машину, за рулем которой сидел человек, которого он не знал. Позднее он выяснил, что это Гарри Каултер, частный детектив. Вместе с ним Викслер стал искать машину Браунли, но они так и не смогли ее найти. Они позвонили в полицию. Вскоре в порт прибыла полиция и продолжила поиски. По мнению Викслера, стрельба происходила примерно в два часа сорок пять минут. В полицию он позвонил где-то в три десять или три пятнадцать минут.