— Понимаю, — сказала Элинор, широко раскрыв глаза. — По-моему, главное — опровергнуть показания Этель Белан, что она видела у меня камни. Если бы они у меня были, люди могли бы подумать, что я захватила их, пока Сьюзен Грандер была в Лас-Вегасе, и потому-то у меня возникла борьба с Дугласом.

— Верно, — сухо подтвердил Мейсон. — Надо указать на занятия Дугласа Хепнера. Прокурор уцепится за такие данные и с пристрастием допросит вас. Если вы откажетесь отвечать, он обойдется: все равно что-то докажет. А я предъявлю другие доказательства.

— Но если вы не докажете ничего», что тора?

— На нет и суда нет, — сказал Мейсон.

— Я сказала вам правду, — упавшим голосом повторила Элинор.

— Это был ваш последний шанс, — сказал Мейсон.

Глава 14

Перри Мейсон, Делла Стрит и Пол Дрейк сидели в ресторане и разговаривали вполголоса.

— Что ты собираешься делать? — спросил Дрейк.

— Будь я проклят, если знаю, — ответил Мейсон. — Но что-то делать надо, и быстро.

Подошел официант, протянул счет.

— Ты выглядишь так, будто никогда не был в суде и не позволял Гамильтону Бюргеру схватить себя за глотку, — заметил Пол Дрейк.

— Однако аппетит вы не потеряли, — добавила Делла Стрит.

— Аппетит не следует терять никогда, — сказал Мейсон. — Пища придает энергию. Я против тяжелой пищи и ем только то, что необходимо моему организму.

— Ты не разрешишь Элинор рассказать свою историю? — спросил Дрейк.

Мейсон покачал головой.

— Но сможешь ли ты тогда работать? Можно ли выяснить роль Сьюзен Грандер в этом деле, рассказать, что она контрабандистка, которая прячет камни в тюбиках с красками? Ты веришь, что Элинор взяла эти камни? Тогда Сьюзен Грандер сделает все, чтобы вернуть их. Ты веришь, что Элинор дала их Дугласу? Тогда у тебя есть мотив убийства. Черт возьми, Перри, устрой этой Грандер хороший перекрестный допрос, посмейся над ней, над ее любовью к живописи, намекни, что тебе известно, что она занимается контрабандой.

Мейсон покачал головой.

— Но почему нет? — спросил Дрейк.

— Потому что это неправда.

— Не будь наивным, — настаивал Дрейк. — Не так уж много юристов уделяют внимание правде. Если правда может поставить клиента под угрозу, хороший юрист прибегает к чему-либо другому.

— Я избегаю неправды, — объяснил Мейсон. — Моя клиентка рассказала историю, в которую трудно поверить, но это ее история. Если я, как ее адвокат, имею какие-то принципы, то должен следовать им. Я могу думать, что она лжет, но я не знаю наверное. Однако если история кажется мне фальшивой, то скорее всего она таковой и является. Юрист должен видеть правду.

— Но причина ее лжи — правда, которую она не может открыть.

— Ты имеешь в виду, что она убила Дугласа Хеп-нера?

— Возможно. Или, может быть, ей устроили западню целой серией случайностей, и правда убьет ее.

— Если она убила Хепнера, то это и ее похороны. Если она этого не делала, тогда только правда может ее спасти. Мой долг — открыть правду и заставить присяжных поверить в нее.

— Да, — с сарказмом сказал Дрейк, — если ты представишь Этель Белан лгуньей, а Сьюзен Грандер — контрабандисткой, то Элинор будет выглядеть невинной преследуемой девушкой. Интересно, куда приведет тебя эта линия. Грандер на скамье была самой честностью. Она горда и аристократична. Она презирает увертки, и ее рассказ чист, как собачьи зубы. Теперь возьми Элинор, которая лгала о своем замужестве, грозила убить парня, чтобы он никому не достался. В тот самый миг, когда она скажет, что знала, что Дуг был убит из ее пистолета… Ну, сам понимаешь. — Пол Дрейк посмотрел на часы. — Ладно, Перри, — сказал он. — Я полагаю, мы сумеем спутать карты. Я ненавижу Гамильтона Бюргера! Но время работает на него.

— Это верно, — согласился Мейсон. — Не удивительно, что он так дьявольски счастлив. Он годами ждал такого триумфа.

— Но что же делать, шеф? — спросила Делла.

— Не знаю, — признался Мейсон. — Элинор — моя клиентка, и я сделаю все, что смогу, для нее. Бюргер целый час разговаривал с Уэбли Ричи. Если рассказ мисс Грандер — неправда, естественно, Ричи не подтвердит это. Следовательно, Бюргер поведет дело по-старому. Если же Ричи подтвердит, то Бюргер вызовет его на скамью свидетелей.

— Но ты не можешь допрашивать Ричи больше чем минуту или две, — напомнил Дрейк.

— Я найду лазейку, — сказал Мейсон. — Вся надежда на то, что Бюргер продолжит дело без вызова Ричи. Если он это сделает, значит, в рассказе Сьюзен есть какая-то зацепка. Если же вызовет Ричи, придется признать, что дело безнадежно. Ричи — это барометр.

Они вошли во Дворец правосудия, прошли к лифту и поднялись в зал суда.

Элинор явно плакала во время перерыва: глаза ее были красны, а нос распух.

Делла Стрит хмуро взглянула на присяжных, неодобрительно разглядывавших подзащитную.

— Черт побери, шеф, — сказала Делла, — я чувствую, что готова кричать. Взгляните-ка на их лица.

— Вижу, — хмуро сказал Мейсон.

В сопровождении помощников к своему месту важно прошествовал Гамильтон Бюргер. Судья Моран объявил о продолжении судебного заседания.

— Сейчас начнется, — прошептал Мейсон.

Гамильтон Бюргер встал со своего места.

— Ваша честь, — заявил он. — Мы имеем свидетеля, который может подтвердить заявление Сьюзен Гран-дер, сделанное ею на скамье свидетелей и явившееся для меня полной неожиданностью. Поскольку я не предвидел такой возможности, я не спрашивал ни мисс Грандер, ни мистера Ричи о разговоре. Мисс Грандер, как она заявила, разговаривала с обвиняемой с глазу на глаз, и я просто не догадался спросить, не был ли кто-нибудь при разговоре. Мистер Уэбли Ричи, идите сюда. Вы уже принесли присягу. Займите место на скамье свидетелей.

Со своим обычным достоинством Ричи выступил вперед. Он уселся на свидетельском месте, покровительственно взглянул на Перри Мейсона и вопросительно уставился на Бюргера.

— Скажите, мистер Ричи, — обратился к нему Бюргер, — вы слышали разговор между обвиняемой и Сьюзен Грандер пятнадцатого августа этого года?

— Да, сэр.

— Где он происходил?

— Возле двери номера триста шестьдесят.

— Кто присутствовал при разговоре?

— Только мисс Грандер и обвиняемая.

— Скажите, о чем шла речь?

— Одну минуту, — вмешался Мейсон, — у меня предварительный вопрос.

— Не думаю, что у вас есть на это право, — сказал Бюргер. — Вы можете протестовать, если хотите.

— Хорошо, — согласился Мейсон. — Я протестую на том основании, что вопрос задан для утверждения. Если суд помнит сделанные заявления, то при разговоре присутствовали только два человека. Следовательно, он не присутствовал.

— Но может заявить, что слышал, — сказал судья.

— Предположим, он может опознать голоса, — сказал Мейсон, — но это спорно.

— Отлично, — сказал Бюргер, — вы знаете обвиняемую, мистер Ричи?

— Да, сэр.

— Разговаривали с ней?

— Иногда.

— Знаете ее голос?

— Я хорошо знаю ее голос.

— Она была одной из беседующих?

— Да, сэр.

— А как насчет другого человека?

— Это была мисс Грандер.

— Вы знаете ее голос?

— Очень хорошо.

— Продолжайте. Расскажите нам о беседе.

— Мисс Грандер сказала, что не хочет, чтобы за ней шпионили, что она независима, платит по счетам сама, привыкла жить своей жизнью и не желает, чтобы за ней подглядывали.

— Что говорила обвиняемая?

— Она сказала, что та пытается отбить ее друга.

— Друга или мужа? — спросил Бюргер.

— Друга.

— Продолжайте.

— Обвиняемая сказала, что она не собирается молча смотреть, как отбивают его, что, если Сьюзен Грандер будет вмешиваться в их отношения, она ее застрелит или сделает так, чтобы ее друг не достался никому.

— Как она собиралась сделать это?

— Она сказала, что убьет его.

— И в этот момент показала оружие?

— Конечно, — ответил Ричи, — правда, я не видел его. Однако я сделал вывод, что она показывала оружие мисс Грандер. Она сказала приблизительно следующее: «Видите, что я приготовила?» — или что-то в этом роде.

— Можете спрашивать, — самодовольно кивнул Бюргер Мейсону.

Адвокат взглянул на часы. Он подумал о стратегии прокурора, с помощью которой свидетель стал главной фигурой в процессе.

— А потом вы разговаривали с этими сторонами? — спросил Мейсон.

— Я разговаривал с мисс Грандер.

— Вы были дежурным клерком и чувствовали необходимость поддержать достоинство отеля?

— Да.

— И по долгу службы вы сказали мисс Грандер об этом?

— Да, сэр.

— А что вы сказали ей?

— Я сказал ей, что «Белинда» — отель высшего класса и что мы не потерпим скандалов.

— Что вы сказали моей подзащитной?

— С ней я не разговаривал. После перебранки с мисс Грандер она ушла.

— Почему вы не поговорили с ней позднее?

— Потому что я портье, а она гостья, а не жилица. Она делила с мисс Белан финансовые расходы, но это не было официальным.

— Понятно. Кто сообщил вам об этом?

— Мисс Белан.

— А не подзащитная?

— Нет.

— Следовательно, вы никогда не разговаривали с ней?

— Иногда я видел ее.

— Но не разговаривали?

— Я пытался не замечать, что она платит за номер.

— Так вы не разговаривали с ней?